Сторонники нестратфордианских гипотез о групповом авторстве опираются на поражающий своим объёмом активный лексикон Шекспира — таким лексиконом не мог обладать один человек, как бы гениален и образован он ни был. Кроме того, в некоторых пьесах явно чувствуется другая рука — с этим согласны и большинство стратфордианцев, разногласия между ними касаются лишь количества таких произведений и характера сотрудничества Шекспира с другими авторами в каждом отдельном случае. Д.М. Робертсон и его школа (а у нас — И.А. Аксенов) заходили в признании такого сотрудничества достаточно далеко. Коллективное творчество в различных формах в ту эпоху отнюдь не было редкостью; наиболее известный пример тому — пьеса «Томас Мор», к которой «приложила руку» целая группа опытных драматургов![79]

Ряд нестратфордианцев, не выдвигая собственного кандидата, ограничиваются критикой стратфордских биографий, опираясь на документальные свидетельства об Уильяме Шакспере. Эти исследователи, следуя за писавшими в начале XX века Дж. Гринвудом и доказывая непричастность Шакспера к какому-либо литературному творчеству и явную преднамеренную сотворённость мифа о том, что этот человек якобы был Великим Бардом, в то же время не высказывают предположений относительно того, кто в действительности прятался за такой странной маской. Они считают, что для определённых утверждений в этом смысле необходимо дальнейшее накопление и исследование конкретных фактов, на что может потребоваться немало времени.

 Объём и характер данной работы, посвящённой нескольким таким важнейшим фактам, которые являются ключами к «шекспировской тайне», не позволяют мне подробнее остановиться даже на главных трудах исследователей-нестратфордианцев и их оппонентов — ведь только простое библиографическое перечисление всех относящихся к проблеме личности Шекспира книг и статей занимает целый том^{65}. История Великого Спора, вероятно, будет написана уже после его окончательного завершения…

Множественность нестратфордианских гипотез и предлагаемых ими кандидатов своеобразно изменила в 20-х годах XX столетия картину дискуссии вокруг «шекспировского вопроса». Отныне единой — несмотря на несовпадение взглядов по некоторым частным проблемам — и опирающейся на почти четырёхвековую традицию, школьные учебники, процветающий культ стратфордских реликвий «официальной» биографической версии стали противостоять разрозненные, спорящие между собой школы и группы нестратфордианцев, отстаивающие каждая «своего» кандидата в Шекспиры. Это, безусловно, облегчает положение их оппонентов, хотя, как уже ясно читателю, в критике традиционных представлений аргументация всех нестратфордианцев в основном совпадает. Совпадает и главный вывод: Шакспер не был и не мог быть Великим Бардом.

Конечно, за это время наряду с серьёзными, научно анализирующими исторические и литературные факты работами появилось немало и легковесных, разоблачительных, рассчитанных на сенсацию, а то и просто пародийных сочинений, полных домыслов и фантазий, ещё более запутывающих в глазах широких читательских кругов сложнейшую проблему. Авторы таких сочинений, похоже, мало считаются с тем значением, которое приобрела эта проблема для мирового литературоведения, для всей человеческой культуры.

Впрочем, и среди тех, кто, придерживаясь с детства усвоенной традиции, не сомневается в авторстве стратфордского Шакспера, было высказано немало «догадок» подобного сорта. Так, Д. Форбис, отмечая, что сам Шекспир всегда почему-то оказывается вне поля зрения (очевидно, имеется в виду отсутствие фигуры Шакспера среди литераторов его времени, отсутствие какой-либо видимой его связи с шекспировскими творениями), приходит к выводу, что причина такого явления может заключаться в застенчивости, вызванной… алкоголизмом. Сравнительно недавно некоторые английские авторы пытались объяснить «шекспировскую тайну» тем, что Шекспир (то есть Шакспер из Стратфорда) был шпионом, тайным агентом и т.п. Всё это скорее уже относится к области литературных развлечений[80].

Сегодня даже профессиональным шекспироведам нелегко ориентироваться во всех деталях многолетнего и многоголосого спора вокруг Шекспира, в огромном клубке фактов и предположений, доводов и контрдоводов, высказанных сотнями участников дискуссии на её различных этапах. Сегодня проблема шекспировской личности, шекспировского авторства и история дискуссии вокруг него является, без преувеличения, особой дисциплиной, требующей специального изучения; тем более удивительными выглядят попытки попросту отмахнуться от неё, объявив надуманной и несуществующей или предав, после несложных идеологических выкладок той или иной окраски, всех оппонентов групповому отлучению от Шекспира. 

Огромное количество новых исследований и публикаций, появившихся в первой четверти XX столетия, касавшихся не только Шекспира, но и почти всех его литературных современников, сама дискуссия по проблеме шекспировского авторства не могли не вызвать новых подходов к шекспировским текстам в академическом стратфордианском шекспироведении. Я уже упомянул о кембриджской школе — Д. Робертсоне и его учениках, которые пришли к выводу, что большая часть шекспировских пьес или является переделками текстов его предшественников (Грин, Марло, Пиль, Кид), или же написана в сотрудничестве с такими писателями, как Чапмен, Мессенджер, Флетчер, причём роль самого Шекспира часто сводилась к окончательной литературной правке текста. Таким образом эти учёные, не посягая на стратфордский культ, давали какое-то рациональное объяснение явному присутствию «других перьев», а заодно и огромному объёму шекспировского лексикона.

Подход Робертсона к шекспировским текстам как к плодам коллективного творчества вёл к попыткам при помощи стилистического и лексического анализа дробить эти тексты, связывая ту или иную сцену или даже монолог с именем определённого литературного современника Шекспира. Это вызвало возражения со стороны ряда влиятельных английских шекспироведов, обеспокоенных «вольностями» Робертсона и его последователей на фоне непрекращающихся нестратфордианских атак на устои традиционного представления о личности великого драматурга и поэта. В мае 1924 года Британская академия на специальном заседании заслушала доклад сэра Эдмунда Чемберса, в котором он критиковал взгляды Робертсона, хотя и признавал обоснованными доводы о нешекспировском характере части «Тимона Афинского», «Троила и Крессиды», «Перикла», «Генриха VIII». Взгляды Робертсона были осуждены как «большевистская национализация Шекспира». Сегодня сторонников этой школы немного, но сотрудничество Шекспира с другими авторами уже не исключается большинством учёных, хотя допускается с заметной осторожностью и оговорками в весьма ограниченном количестве случаев. Таким образом, нельзя считать, что взгляды Робертсона были научно опровергнуты, можно лишь говорить о несовершенстве тогдашних методов сравнительного анализа текстов. Сейчас применение в этих целях компьютеров открывает возможности для более уверенных выводов в каждом отдельном случае, в частности использование текстов Марло в шекспировских хрониках уже получило новые аналитические подтверждения.

Другую группу кембриджских учёных называют «библиографической школой», хотя её, наверное, точнее было бы называть «текстолого-книговедческой». Эти учёные (А.У. Поллард, Р.Б. МакКерро, У.У. Грег и их последователи) изучали тексты в тесной связи с условиями их появления. Они начали глубоко и систематически знакомиться с постановкой печатного и издательского дела в шекспировское время, выработали научные методы реконструкции оригинальных текстов; с помощью этих методов был решён ряд трудных текстологических проблем, проведён научный анализ таких литературных памятников, как шекспировское Великое фолио, шекспировские кварто, ранние издания произведений Бена Джонсона, Бомонта и Флетчера, других елизаветинцев. Можно заметить, что ни одна другая эпоха не требовала столь специальных и сложных методов исследования конкретных обстоятельств издания литературных произведений, как шекспировская. И прежде всего это относится к самому Шекспиру: появление текстов чуть ли не каждого его произведения представляет сложную проблему; мы убедились в этом на примере «Голубя и Феникс». Многое говорит за то, что эти трудности не случайны, а органически связаны с «шекспировским вопросом», которого, однако, учёные респектабельной «библиографической школы» предпочитали напрямую не касаться. Особенное значение имели и продолжают иметь такие фундаментальные работы учёных этой школы, как «Краткий каталог титульных листов книг, отпечатанных в Англии, Шотландии и Ирландии, а также английских книг, напечатанных за границей в 1475—1640 гг.» (А.У. Поллард и Г.Р. Рэдгрейв); «Словарь типографов и книготорговцев Англии, Шотландии и Ирландии в 1557—1640 гг.» (Р.Б. МакКерро); «Эмблемы типографов и книгоиздателей Англии и Шотландии в 1485—1640 гг.» (Р.Б. МакКерро); «Первое фолио Шекспира» (У.У. Грег). «Краткий каталог титульных листов…», выпущенный Поллардом и Рэдгрейвом в 1926 году, переиздавался с дополнениями в 1948,1976, 1986 годах; последний том каталога, где книги сгруппированы по издателям и типографам, составленный К. Пантцер, вышел в свет в 1991 году; номера, присвоенные каждому старинному изданию этим «Кратким каталогом», используются всеми научными библиотеками мира.