Факты, лежащие в основании рэтлендианской гипотезы, никогда и никем не были научно опровергнуты ни у нас, ни на Западе; это вообще невозможно в силу их объективного, документального характера. Речь может идти о деталях их интерпретации, о заполнении лакун между ними, о степени и характере участия Рэтлендов и других «поэтов Бельвуарской долины» в появлении того или иного произведения.
Рассмотрим теперь аргументацию критиков рэтлендианской гипотезы: А.А. Смирнова (1932 г.), Ф. Уодсворта и Р. Черчилля (1958 г.). В своём предисловии к пьесе М. Жижмора, о котором мы уже говорили, Смирнов так пишет о Рэтленде: «В одном итальянском университете, где учился Рэтленд, были студентами два заезжих датчанина, Розенкранц и Гильденстерн… Самое большое, что мы можем предположить, это то, что Рэтленд явился информатором Шекспира… Близость молодых аристократов («золотой молодёжи») с актёрами была вещью обычной в те времена». О возможном участии Рэтленда в создании шекспировских пьес: «Конечно, вундеркинды бывали во все времена, однако чтобы 14-летний мальчик создавал пьесы не только весьма художественные, но и чрезвычайно сценичные… — вещь труднодопустимая. Ничто решительно не указывает в биографии Рэтленда на то, чтобы он обладал каким-либо литературным талантом или вообще выдающимся умом». Очевидно, Смирнову не были известны аллюзия Джона Флорио на литературное творчество Рэтленда в посвящении ему итальянско-английского словаря, слова Джонсона в послании Елизавете Рэтленд о том, что её супруг возлюбил искусство поэзии, не говоря о многих других фактах.
Ф. Уодсворт, подробно разбирая бэконианскую, дербианскую и оксфордианскую гипотезы, в своей книге{109} о Рэтленде пишет немного. Он приводит тот же неопровержимый, как он полагает, довод о молодости Рэтленда.
Р. Черчилль{110} пытается поставить под сомнение некоторые факты. Так, говоря о получении Шакспером денег в Бельвуаре за «импрессу», он приводит высказывавшееся в начале XX века предположение, что это был однофамилец Шекспира, ибо «маловероятно, чтобы известный драматург занимался таким делом, как изготовление какой-то импрессы или щита для участников турнира». Но, во-первых, Шакспер был там не один, а вместе со своим другом и компаньоном Ричардом Бербеджем, и большинство учёных (в том числе Э. Чемберс и С. Шенбаум) давно уже согласились с тем, что в записи бельвуарского дворецкого речь идёт именно о Шекспире (то есть о Шакспере). Что касается сомнений в том, что знаменитого поэта и драматурга пригласили из Лондона для выполнения подобной работы (к тому же, не очень высокооплачиваемой), то для тех, кто считает, что Уильям Шакспер не был ни поэтом, ни драматургом, такие сомнения служат ещё одним подтверждением их правоты.
Черчилль упоминает о Розенкранце и Гильденстерне из Падуанского университета, но никак не комментирует этот факт, также не обращает он внимания на особенную привязанность Шекспира к Падуе и её университету. В отношении появления других датских реалий в «Гамлете» Черчилль высказывает предположение, что кто-то из актёров труппы графа Лейстера мог быть в Дании в 1585 или 1586 году. Он даже конструирует возможный разговор между Шекспиром и неким воображаемым членом труппы, побывавшим тогда в Дании: «Рассказывал я тебе, Билл, насчёт того нашего визита в Эльсинор?» и т.п. Черчилль сочувственно замечает, что бедняга Шекспир мог просто заболеть от этих бесконечных разговоров о датских гастролях. Если даже не учитывать, что поездка лейстеровской труппы в Данию происходила более чем за полтора десятилетия до «Гамлета», то остаётся без ответа главный вопрос: почему датские реалии появились только во втором кварто — в 1604 году, сразу после миссии Рэтленда в Данию? Черчилль тоже говорит о молодости Рэтленда, о том, что тот не мог написать все три части «Генриха VI», «Комедию ошибок», «Ричарда III», «Тита Андроника» в возрасте 15—18 лет.
А.А. Аникст в своей статье «Кто написал пьесы Шекспира»{111} (1962 г.) в основном повторяет те же аргументы, что и Черчилль, на книгу которого он ссылается. Аникст пишет: «Все аргументы в пользу авторства Рэтленда падают, как карточный домик, когда читатель узнаёт дату рождения графа. Он явился на свет 6 октября 1576 года. А первые пьесы Шекспира, как установлено, шли на сцене начиная с 1590 года. Выходит, что Рэтленд начал писать в 13—14 лет…»
Итак, достаточно лишь узнать дату рождения Рэтленда… Как видим, этот аргумент является главным у всех критиков рэтлендианской гипотезы. Думаю, пора наконец подвергнуть этот «решающий аргумент» серьёзному анализу и показать, что он основан на простом игнорировании важных свидетельств.
Говоря о пьесах Шекспира, шедших на сцене начиная с 1590 года, оппоненты Демблона и Пороховщикова имеют в виду, конечно, «Генриха VI». При этом, однако, умалчивается, что нам не известно, какая именно пьеса на этот сюжет ставилась в тот период; также опускается ряд проблем, связанных с трилогией о войне Алой и Белой розы. А они весьма серьёзны, и в этом легко убедиться.
В 1594 году была напечатана без имени автора пьеса «Первая часть вражды между славными домами Йорк и Ланкастер…» (по сюжету соответствует 2-й части канонического шекспировского «Генриха VI»). В 1595 году издана «Правдивая трагедия о Ричарде, герцоге Йоркском, и о смерти доброго короля Генриха VI… как она была неоднократно представлена слугами графа Пембрука» (соответствует канонической 3-й части «Генриха VI»). Большинство шекспироведов, начиная с Мэлона и до конца XIX века, определённо утверждали, что эти пьесы написаны не Шекспиром; наиболее вероятными авторами считались Марло, Грин, Пиль или Кид. Текст обеих пьес значительно отличается от текста канонических 2-й и 3-й частей «Генриха VI», впервые появившихся лишь в Великом фолио 1623 года. Во-первых, текст в Фолио в полтора раза больше; кроме того, он свидетельствует о серьёзнейшей переработке старых текстов, послуживших основой. Так, во 2-ю часть из 2000 строк старой пьесы перешли неизменными только 500, остальные опущены или изменены, зато прибавилось 1700 совершенно новых строк. Аналогичной коренной переработке подверглась и «Правдивая трагедия», ставшая 3-й частью «Генриха VI». Фактически были созданы новые пьесы, в художественном отношении стоящие заметно выше своих предшественниц. Что касается 1-й части трилогии, то она вообще не только впервые появилась в Великом фолио, но и не имеет пьес-предшественниц. Эти и другие факты долго считались достаточным доказательством того, что обе пьесы-предшественницы не принадлежали Великому Барду, были дошекспировскими!
Однако в конце XIX века возникла другая точка зрения, согласно которой старые пьесы якобы являются не источниками, использованными позже Шекспиром, а испорченными («пиратскими») изданиями шекспировских пьес. Эта гипотеза была поддержана и развита П. Александером (1924 г.) и его последователями, однако нет никаких оснований считать её «окончательным» решением проблемы.
Принадлежность двух старых пьес о войне Алой и Белой розы Шекспиру никогда не была доказана, это лишь предположение. Да и как можно считать его доказанным, если против него кроме текстологического анализа говорит свидетельство таких авторитетных источников, как Фрэнсис Мерез и сам Уильям Шекспир!
В 1598 году Фрэнсис Мерез в «Сокровищнице Умов» перечислил все пьесы, написанные к тому времени Шекспиром, но «Генриха VI» он не назвал. А ведь все учёные согласны с тем, что Мерез был удивительно хорошо знаком с творчеством Шекспира. Ибо из 12 шекспировских пьес, названных Мерезом, половина тогда вообще не была ещё напечатана, а четыре были изданы анонимно; кембриджец Мерез был знаком и с шекспировскими сонетами, которые опубликуют лишь через десятилетие. Список Мереза является основой для датировки шекспировских пьес раннего периода. И вот в этом своём ставшем знаменитым списке Мерез не просто опустил какую-то из частей «Генриха VI», он вообще не упоминает всю трилогию! Казалось бы, такое авторитетное свидетельство не должно игнорироваться, однако именно это происходит в современном шекспироведении — отсутствие «Генриха VI» в списке Мереза игнорируется. В оправдание обычно выдвигается натянутое предположение, что к 1598 году эти три хроники уже сошли с репертуара, поэтому, мол, Мерез то ли забыл о них, то ли сознательно опустил! Но если две пьесы-предшественницы тоже принадлежат Шекспиру (как считает сегодня большинство шекспироведов) и были напечатаны всего за три-четыре года до книги Мереза, как он мог «забыть» их, при чём тут наличие или отсутствие (тоже предположительные) их в репертуаре тогдашних актёрских трупп? Нет, Мерез не считал эти хроники шекспировскими, и всякое иное толкование его свидетельства является произвольным домыслом.
