Вот и Мария была такой честнейшей блудницей, и это ее спасло. Если бы она выдумывала себе оправдания, ничего бы не получилось. Она пряла, ткала, всякую другую работу исполняла, чтобы есть, чтобы хлеб получать, чтобы зарабатывать себе на жизнь. А блудила она из одного только удовольствия.

Это совершенно удивительное явление в мире, потому что подавляющее большинство блудниц еще и сребролюбицы. Они, зарабатывая телом, прекрасно понимают, что они конвертируют свой блуд в деньги. Они их копят, собирают и потом как-то пытаются жизнь свою устроить, накопив какую-то сумму. Мария денег за блуд не брала, только поэтому она и спаслась. Если бы она к цепям блуда добавила цепи сребролюбия, то все – спасения ей не было бы.

Она была честная развратница, но без всяких угрызений совести. Это очень важно отметить, потому что сегодня таких блудниц очень много. Она одна такая святая, которая взошла на небо, а в принципе, их же тысячи и тысячи, десятки, сотни тысяч таких Марий, которые не собираются каяться, которым нравится то, что они делают, которые зарабатывают таким образом, которые придумывают себе всякие оправдания и объяснения.

Будучи красивой, привлекательной, она была язвой для жителей Александрии. История говорит о ней, что мало было семейств, избежавших беды, приносимой ею в дома христианские. Она была позором для седин старцев. Было множество юношей, впервые соблазненных ею. Было множество мужей зрелых, которые изменяли своим женам и не могли устоять перед чарами этой развратной и соблазнительной молодой девицы. В таком жутком состоянии она провела семнадцать лет.

Блудят только те, кто любит блудить. Любишь блуд – блудишь, не любишь блуд – не блудишь.

Однажды она увидала большую толпу людей, которые шли на набережную. Корабль христианских паломников отправлялся в Иерусалим на праздник Поклонения Древу Креста.

* * *

Лукавый позволяет ей сесть на корабль, поплыть в Иерусалим на праздник Воздвижения Креста, потому что он-то знает, что это его добыча, что она плотно сидит у него в руках. Он позволяет ей ездить куда угодно: «Куда хочешь, туда и поезжай, все равно ты моя. Хоть в Иерусалим, хоть на Афон поезжай».

Это, кстати, очень интересная вещь: возле святых мест грех гуляет с наибольшей интенсивностью. Там, где есть некая святость, вокруг нее завихриваются потоки греха: люди там с ума сходят, греша. Там, где много Бога, там много и его врага. Враг лезет туда, где Бога много, он там пытается настроить свою «радиоволну» и с нее вещать свои мысли. Поэтому лукавый ведет Марию в Иерусалим, в храм Господний: «Все, пожалуйста, давай иди, все равно ты моя».

* * *

И вот Мария, не имея никакого особенного занятия, пристала к толпе и пошла на корабль. На путешествие денег у нее не было, но она надеялась своим ремеслом прокормить себя, и это ей было вместо билета. На корабле, среди паломников, она, как впоследствии вспоминала, блудила еще и еще более развязно, вводя в грех тех, кто ехал освящаться и набираться благодати на святом месте.

Приехав в Иерусалим, она со всеми остальными пошла в храм Божий в храм Иерусалимский, в храм Воскресения Христова. Храм огромен по размерам, и люди входили спокойно в храм Божий, прикладывались к Кресту Христову, лобызали Его, преклоняли колени. Она же вдруг почувствовала, как какая-то сильная рука уперлась ей в грудь и не пускала ее в церковь. Мария было подумала, что из-за слабости женской она не может протиснуться среди толпы. Однако нет: справа и слева от нее люди заходили в храм. Среди них были дети и старики. Она опять попробовала войти в церковь, но та же рука властно и твердо держала ее на пороге.

И вот здесь уже происходит обращение.

Она была неграмотной женщиной. Возле иконы Божией Матери она претерпела некое такое пробуждение от сна, то есть совесть ее впервые встревожилась от вопроса: «Почему все заходят в храм, а я не могу?» До этого семнадцать лет она абсолютно не беспокоилась из-за того, что делала.

Это, кстати, очень интересная вещь: возле святых мест грех гуляет с наибольшей интенсивностью. Там, где есть некая святость, вокруг нее завихриваются потоки греха. Там, где много Бога, там много и его врага.

Когда вы, друзья мои, встречаетесь с грешниками, которые на голубом глазу говорят: «А что такого? Нормально все, я живу себе и живу», – которые грешат, богатеют разными извращениями, воровством, содомскими упражнениями, чем угодно, не удивляйтесь. Из жития Марии мы узнаем, что, оказывается, можно жить абсолютно адской жизнью и совершенно не мучиться совестью. Впервые только в Божием храме она ощутила эту некую руку, упершуюся ей в грудь и не пускающую ее в церковь. Вот как важны наши храмы, в которых совершается богослужение.

Сколько раз мы, священники, наблюдаем это зрелище, когда люди приходят в храм, и в какие-то моменты, например, вдруг тошнота подкатывает к горлу, человек выбегает и блюет. Или, например, в обморок падает. Или бледнеет, синеет, зеленеет, вдруг начинает трястись. Что это такое? Я видел это сто раз, и наверняка каждый священник это тоже видел… Церковное богослужение настолько сильно влияет на человеческую жизнь, настолько явно возвещает нам Бога Живого, что Бог Живой действует на душу мертвую. Эта мертвая душа вдруг начинает трепыхаться, оживать, дергаться и иногда проявлять свое возвращение к жизни через плач, крик, обморок, трясение, стенание, рвоту, что-нибудь еще такое. Это мы наблюдали очень много раз.

Храм Божий – это не квартира, в которой читают Евангелие, храм Божий – это место живого присутствия Живого Бога.

Храмы очень важны. Храм Божий – это не квартира, в которой читают Евангелие, храм Божий – это место живого присутствия Живого Бога. Вот, Он здесь есть. И люди приходят в храм Божий, переступают его порог, и вот он стоит-стоит, все нормально, потом вдруг раз – позеленел, раз – упал и не дышит. Говорят: «Ты чего упал-то? Так хорошо тут». Тут-то хорошо, а у него внутри все плохо. Вот когда «хорошо» и «плохо» встречаются, то человеку очень трудно устоять на ногах. То, что хорошо, душит то, что плохо в нем, и он падает навзничь, как будто его пулей сразили во время боя.

Мария обратилась к Богу в храме, – это очень важно. В храме, на богослужении.

* * *

И вот тут впервые за семнадцать лет жуткой беззаконной жизни ее сердце озарилось покаянной мыслью. Она вдруг, как при вспышке молнии, увидела всю гадость греха, в котором она полностью пребывала. Слезы потекли из ее глаз, и в этих слезах она вдруг вошла в храм. В притворе храма увидала икону Божией Матери и пошла к ней, поскольку была крещена в детстве и слышала краем уха Евангелие. Она не могла его не слышать, потому что Александрия – это древняя кафедра патриаршая. Там было множество храмов и монастырей. Монахи александрийские славились своей святостью. Мария была знакома с христианством.

Увидев икону Божией Матери, Мария обратилась к Деве Марии примерно с такими словами: «Я слышала, что Сын Твой пришел в мир грешников спасти. Я одна из них. Не отвергай меня». После этого она смогла пройти дальше.

Выслушав службу, она причастилась Святых Христовых Таин.

* * *

Здесь вообще взрыв нашей церковной реальности: она причастилась не исповедуясь. Если бы она начала исповедоваться и рассказывать все свои гадости, которые она творила семнадцать лет подряд не переставая, то любой священник взял бы палку и выгнал ее вон из храма, и не причастил бы ее. Но она причастилась без исповеди. Она покаялась перед Божией Матерью, поцеловала крест Господний, услышала от Божией Матери: «Иди за Иордан, там будет тебе покой», пришла в церковь Иоанна Предтечи на берегу Иордана и там причастилась. Она вообще только два раза в жизни причащалась.

Если сегодняшнюю дисциплину навесить на блудника кающегося, то он никогда не причастится. И это есть вопрос. Как же нам поступать? Вот приходит человек, обремененный тысячами грехов: всякими гадостями, всякими мерзостями, всякими злодействами, всякими неправдами, всякими извращениями – и ты слушаешь его. Если брать по Типикону или по Правильнику, по книжке со сроками епитимьи, то нужно гнать его лет на сорок из храма. А реально что делать? А реально нужно, очевидно, поступать по Духу Божиему: как Дух подскажет. Потому что если бы Мария не причастилась Святых Таин, она бы не выдержала сорок семь лет в пустыне, а если бы она исповедовалась в храме, вслух рассказав про свои грехи, то никто бы ее не причастил. Она причастилась без исповеди. Это очень важный момент. Спорьте со мной, ругайтесь со мной как хотите, но житие об этом говорит очень ясно. Она приняла Христовы Тайны, переправилась через Иордан, ушла в пустыню и там осталась на сорок семь лет.