У Карла загорелись глаза, и в голосе зазвучали горделивые интонации.

– Он отличный ребенок, очень умный. Одному богу известно, откуда это в нем. Если с ним заниматься, то он достигнет всего, чего захочет. Я очень им горжусь, – говорил Карл, устремив взгляд на дальнюю карусель. – В любом случае, теперь все изменится. В понедельник иду к адвокату. Буду бороться за него, сделаю то, что должен был сделать изначально. Справедливость должна восторжествовать, наконец. – Он глубоко вздохнул и выпустил воздух из надутых щек. – Видишь, как я расчувствовался.

– Ничего подобного, Карл. Он твой сын, ты и должен им гордиться.

Карл решил сменить тему.

– А у тебя как дела?

Барбс теребила прядь волос.

– Ну что мне сказать? Все то же самое. Люблю Сельвина и ненавижу Тришу. Хотя и нельзя так говорить.

– Сельвин идиот, это всем понятно.

– Но это ничего не меняет.

Из ее прически выбилась прядь волос, и Карл заправил ее за ухо, не отводя от нее взгляда.

– Барбс, ты такая…

– Шшш, не надо, – она приложила палец к его губам. – Я не хочу ничего усложнять. Да и ты же знаешь, наша Лорейн спит и видит тебя без штанов.

– Да уж, заметил, – простонал Карл, – но ничего не будет, Барбс. Тебе не о чем волноваться.

– Рада слышать, Карл. Но ты с ней помягче, ладно? Она сильно в тебя влюблена.

– Конечно. Не знаю, что она нашла в таком старике. Она красавица, могла бы выбрать себе любого.

– К сожалению, мальчики ее возраста не идут ни в какое сравнение с красавцем на мотоцикле, который к тому же божественно играет на гитаре.

– Хватит, Барбс, не заставляй меня краснеть.

Барбс увидела идущих под ручку хихикающих Лорейн и Петулу и перестала смеяться.

– Где Майки? – мигом вскочил на ноги Карл.

Подруги недоуменно смотрели друг на друга. Лорейн пыталась скрыть панику в голосе.

– Он сказал, что пойдет к вам. Мы прокатились дважды, но он сказал, что его укачало, и второй раз кататься не захотел.

Карл протаранил девушек и двинулся к карусели.

– Майки, Майки! – По дороге он схватил за руку проходящего ребенка, и так резко, что у того упало запеченное в карамели яблоко, которое он ел. – Ты не видел моего сына, он примерно твоего возраста? Он одет в рубашку в клеточку и коричневые шорты.

Мальчик был слишком увлечен спасением своего яблока, и Карл побежал дальше, продолжая выкрикивать имя сына. Люди не обращали никакого внимания ни на него, ни на его боль, совершенно не желая отвлекаться от своих удовольствий. Карл подошел к молодому парню, который отстраненно включал и выключал аттракцион, и схватил его за шиворот.

– Ты видел моего мальчика? Он несколько минут назад здесь катался на карусели, а теперь его нет.

– Извини, брат, – ответил тот и оттолкнул Карла. – Лучше опиши его поподробнее. Я за последние минут десять много детей перевидал.

Карл проигнорировал его и продолжил звать сына.

– Не нашел? – услышал он бегущую за ним Лорейн. Она раскраснелась и, несмотря на притворно-бесстрастную интонацию, говорила на октаву выше обычного.

– Нет, черт побери, не нашел. О чем ты думала, Лорейн? Ты должна была следить за ним. Если с ним что-то случилось, я…

Барбс встала между ними и взяла ситуацию в свои руки.

– Хватит, Карл. Это не поможет. Нам нужно действовать четко. Давайте распределимся, он не мог далеко уйти.

Через две минуты Барбс нашла его на одной из скамеек. Маленькие плечики ходили вверх и вниз, глаза были красными от слез. Увидев ее, он встал и обнял ее за талию. Барбс села на корточки и крепко прижала его к себе, поцеловав в лоб. При этом содержимое левой ноздри оказалось у нее на плече.

– Я не смог вас найти, – бормотал он, уткнувшись ей в волосы. – Папа сказал, что, если я потеряюсь, нужно найти полицейского, но он не сказал, что делать, если я не могу найти полицейского. Меня теперь накажут?

Барбс взяла его за плечи и посмотрела в его чумазое личико, мокрое от слез.

– Нет, Майки, никто тебя не накажет.

Она снова обняла его и стала качать из стороны в сторону. Он прижался к ней, впитывая в себя ее тепло.

– Пойдем, спасем теперь твоего папу.

Барбс взяла Майки за руку, и они пошли искать Карла. Казалось, что людей стало вдвое больше, Барбс с трудом пробиралась сквозь толпу, минуя один аттракцион за другим. Майки увидел его первым. Карл расспрашивал о сыне стоявших в очереди к «Поезду-призраку».

– Папа! – закричал Майки. – Я тут. Меня нашла Барбс.

Услышав голос сына, Карл развернулся, и Барбс увидела, что напряжение мигом спало с его лица. Она отпустила руку Майки и позволила ему подбежать к отцу. Карл упал на колени и широко расставил руки. Майки влетел к нему в объятия, чуть не сбив его с ног, и обнял его за шею. Какое-то время никто не мог вымолвить ни слова.

– Пап, я не могу дышать, – наконец сказал Майки.

Карл разжал объятия и взял лицо Майки в руки.

– Я думал, что потерял тебя, малыш.

– Прости, папа.

– Ты не виноват, Майки, это я виноват. Больше я с тебя глаз не спущу.

Карл встал и протянул руку Барбс. Она взяла ее, и он притянул ее к себе и поцеловал в щеку.

– Спасибо, Барбс.

Лорейн вышла из раздевалки в малюсеньком бикини в горошек, натянутом между ее острыми, как бритва, ребрами. Она легла на покрывало рядом с Петулой.

– Ты что, не будешь это снимать? – потянула она за балахон подруги. – Так ты никогда не загоришь.

Им удалось найти место на переполненном пляже и расстелить покрывало. Съев бутерброд с яйцом и выпив чашку чая из термоса, Лорейн была расположена позагорать. Она вытянулась и закрыла глаза.

– Поверить не могу, что Карл это сказал.

– А? – нехотя отвлеклась Петула от последнего выпуска журнала для девушек.

– Ты что, меня не слушаешь? Этот несчастный Карл! Как он наехал на меня, когда Майки пропал. Это же не мой ребенок, черт возьми. Я не несу за него ответственность. Вообще непонятно, зачем он его с нами потащил. – Она спустила бретельки с плеч, чтобы на них не осталось белых полосок. – Все, меня он больше не интересует. Мама может забирать его себе.

Не услышав от Петулы ни слова в ответ, Лорейн поднялась на локтях.

– Петула, ты хоть слово слышала из того, что я сказала? Ты за весь день два раза рот открыла. Что с тобой?

Петула отложила журнал.

– Я не очень хорошо себя чувствую, вот и все. У меня спина болит уже несколько дней, и сколько бы парацетамола я ни пила, ничего не помогает.

– А перцовую мазь не пробовала втирать?

– Пробовала, но трудно мазать собственную спину, а папу же я не могу попросить.

– Только не позволяй этому испортить нам день. В понедельник опять выйдем на работу, будем сидеть в душном офисе, перепечатывать кипу скучных писем, пить ужасный кофе из автомата и отшивать того чувака из почтового отдела с затуманенным взором и шаловливыми ручонками. Будем жалеть, что мы не здесь.

Петула посмотрела на покрасневшую грудь Лорейн.

– Ты кремом мазалась?

– Кремом? Это же Блэкпул, а не Бенидорм, – ответила та и полезла в сумку. – У меня есть растительное масло. – Вылив несколько капель себе на ладонь, она начала втирать его себе в плечи.

Петула сморщилась.

– Я будто рядом с жареной картошкой лежу. Наверное, потом еще будешь кремом после загара мазаться.

Они чуть не подпрыгнули от неожиданности, когда мимо неторопливо прошло несколько ослов. Возглавлявшее процессию животное вдруг издало громкий нетерпеливый крик. Сидящий на его спине малыш заплакал и попросился слезть.

– Давай прокатимся на осле, Петула.

– Ты серьезно?

– Пойдем, – настаивала Лорейн. – Будет весело.

Петула встала с покрывала.

– Пойдем. Все что угодно, лишь бы ты замолчала.

На соседнем лежаке спал лысый мужчина с носовым платком в горошек на голове. Лорейн надела шорты и тронула его за плечо.