Доктор Круз ничего таинственного здесь не видит. «Это не природное явление», — настаивает он. Доктор говорит, что люди считают ад вымыслом, но он «столь же реален, как и рай». И добавляет:

— Древнееврейские писания, которые не вошли в Библию, повествуют, будто Господь бросил сатану и его дьяволов на Землю, где их поглотило море раскалённой породы. Бог назвал это место Гадес, подземное царство. Но если учёные не верят в Бога, как же они могут поверить в существование ада?

Сейчас доктор Круз собирает средства на дальнейшие исследования. Он уверен: при наличии более чувствительной прослушивающей аппаратуры можно будет услышать крики человеческих душ, доносящиеся из глубин огненного моря.

Буклетик, купленный мною в книжном магазине древнего Козельска, был посвящён уникальному лесному урочищу со страшным (аж жуть!) названием — Чёртово городище. И взыграл во мне бродяжий дух. Тем более что была в книжице схема пути в загадочный уголок природы. Окончательно же я «купился» вот на что: «Чтобы не сбиться с маршрута по лесной дороге, на всех поворотах на ветвях деревьев или кустарников развешаны сигнальные красные ленточки-указатели». Убеждён, что автор буклета вовсе не лукавил, говоря о ленточках. Более того, подозреваю, сам Василий Артемович Самойлов и привязывал их когда-то к веткам. Да поистлели, видать, те «флажки»…

Рассказывает Александр Королёв:

— Сначала всё шло легко и приятно. Из искомых 18 километров, отделявших меня от Чёртова городища, первые 12 я с утра пораньше в считанные минуты с комфортом одолел на автобусе, снующем между Козельском и городком Сосенский. В последнем надо было пересесть на другой автобус и проехать ещё километра два. Но дудки: в тот день машины по этому маршруту почему-то не ходили. Вызнав на автовокзале у людей, куда мне дальше подаваться, пошагал навстречу судьбе. Не сказал бы, что меня ободрил мужик-доброхот, изложивший жуткую историю, якобы случившуюся недавно. Именно там, куда я нацелился добраться. Будто в районе городища вышел на грибников некий зверского вида разбойник с кинжалом. По счастью, у одного грибника было ружьё. Пальнул он вверх для острастки лихого человека — и тот сразу сгинул в чаще. «Так что в одиночку ходить в «Чёртово городище» у нас не принято. А там как сам знаешь», махнул рукой собеседник.

Прав оказался мужик. Ох и покружили, ох и поводили, ох и поискушали меня злые силы в тот день! Чем дальше в лес, тем угрюмей в нём, тем заболоченнее низины. Понимал, что давно уже вдвое больше отшагал, чем надо было, до ручья с коричневой водой, но всё не мог себе признаться в том, что нужную тропу я проворонил, а потому очутился действительно чёрт знает где! И только когда началось что-то вроде слуховой галлюцинации (верховой шум деревьев я принимал за шум ненайденного ручья) — решил возвращаться. Затылок, шея и кисти рук к этому моменту были искусаны слепнями, физиономия разукрашена комарьём; одна штанина и рубаха разодраны; и, конечно, от кроссовок до очков я весь был покрыт грязью. Брёл себе, брёл по чащобной раздолбленной дороге, силясь вспомнить, кто же это помянул чертей в стихах столь оптимистично: «Какая чёртовая сила, какая чёртовая власть меня вела и возносила и не давала мне упасть…»

Остолбенел, увидев справа гигантскую воронку в земле. Представьте себе верхнюю часть песочных часов, но только диаметром метров 10–12 и глубиной метров 6–7. Что за чудеса! Готов был биться об заклад, что ещё пару часов назад этой воронки не было на моём пути. Откуда же взялась?! Видно было, что склоны — под тонким слоем лесной почвы — песчаные. Правда, в одном месте мне померещился выход скальной породы красноватого цвета. Поскольку целью моих блужданий как раз и был поиск подобных «выходов», решил своим посохом проверить заинтересовавшее меня местечко. Аккуратно (всё же интуитивно ощущал опасность) подошёл к краю и ткнул раз-другой в склон воронки. Понял, что здесь тоже песок, отступил от края — и он… тут же обрушился, произведя лёгкий шорох.

(Позднее узнал: мой Ангел-хранитель был со мною в тот миг. Человек, сорвавшийся в подобную воронку, самостоятельно из неё выбирается не всегда: за песок не ухватишься.)

Примерно через час добрался до нижнего склада местного леспромхоза. Встреченные там работники накормили-напоили меня, а Владимир Ефимович Власюк вызвался проводить в Чёртово городище, добавив при этом:

— Если конечно, вам уже не расхотелось там побывать…

В пути узнал от проводника, что он бывший шахтёр, четверть века отработал проходчиком, что пенсию за все его труды положили (стыдно сказать) — 300 тысяч. Приходится ему «приварок» добывать, иначе не прожить. Ещё Владимир Ефимович — охотник, все стёжки-дорожки лесные знает. Сказал, что ни волков, ни медведей здесь бояться не надо, потому что они тут не водятся, есть только лоси и дикие кабаны. Возвращаясь к моей истории, он недоумевал:

— Поставить бы на маршруте три-четыре указателя к «городищу» — расходы-то пустячные, а туристам подмога. Вы не первый такой неудачливый — сюда и другие приезжают, кружат по лесу понапрасну. Как-то под вечер возвращался с охоты и встретился с группой заплутавших туристов, ищущих Чёртово городище. Жалко стало ребят, повёл их туда прямиком, через чащи.

Когда я сказал проводнику о песчаной воронке, он остановился и всплеснул руками:

— Ах ты, Боже мой! Знаете, куда вас занесло? Там же подземные галереи моей родимой шахты № 1. Уж восемь лет, как она остановлена и заброшена — кончился уголёк. Хотя на административном корпусе и сейчас метровые буквы сияют: «Слава труду!» В тех местах и образуются самопроизвольные провалы. Раз — и проседает почва. Человеку в этой ситуации — гибель. Мой сосед по дому два года назад как ушёл по ягоды, так и сгинул. Скорее всего, в такой осыпи погиб. Опять же, спрашивается, неужели нельзя поставить на опасных лесных участках предупреждающие знаки?

…Вот и ручей с коричневой безвредной водой. Сразу за ним тропа, усыпанная старой хвоей, всё круче забирала вверх. Ещё несколько минут — и мы на вершине холма, где сумеречно от тесно стоящих лиственных и хвойных деревьев.

— Это и есть Чертово городище, — сказал проводник.

Оглянувшись, я недоумённо спросил:

— Где ж все эти скалы, валуны, пещеры?

— А вы идите-ка сюда, на эту сторону холма, — позвал проводник.

Приспустившись с холма, хватаясь за стволы деревьев, я обмер: с этой стороны «склон» представлял собой почти отвесный обрыв в виде циклопического нагромождения каменных громад — то округлых форм, то причудливо изрезанных. Осторожно передвигаясь по склону, мы с Владимиром Ефимовичем обследовали скалистые глыбы, от которых веяло вечностью. Особенно мрачно и пугающе выглядела пещера, когда-то образовавшаяся в громадном каменном монолите.

— Смотрите, вот из-за этих реликтов сюда стремятся туристы, — окликнул проводник. — Это — папоротник-многоножка обыкновенная, а это — мох светящийся. Говорят, нигде в России, кроме как в Чёртовом городище, и нет таких растений.

Мы вернулись на верхнюю площадку холма. Владимир Ефимович закурил, я стал листать буклетик козельского краеведа и натуралиста Василия Артемовича Самойлова, кое-что зачитывая моему проводнику.

«Откуда здесь и только здесь все эти глыбы скал и валунов? Если, как убеждают геологи, это результат деятельности последнего скандинавского ледника, то тогда почему же нет его «следов» поблизости? Ведь при самом тщательном обследовании прилегающей территории подобных скальных образований как в виде отдельных крупных камней, так и небольших кусков-осколков, не наблюдается».

«Папоротник — многоножка обыкновенная — это реликтовое растение, сохранившееся до наших дней с доледникового каменноугольного периода. Он относится к числу вечнозелёных многолетников».

«Мох светящийся (по-латыни — схистостега) — это наземное растение микроскопического строения из класса мохообразных или бриофитов листостебельных мхов. Он, как и папоротник — многоножка обыкновенная, представляет повышенный интерес для учёных, так как эти уникумы встречаются только здесь, в лесном урочище Чёртово городище, занимая минимальную площадь остаточного распространения».