А осенью старик вдруг умер. И пожалели его, и всё же с облегчением вздохнули: с ним вместе угроза пожаров ушла. Так вот похоронили его, как всех, на общем кладбище, но сказывали, что после похорон дня три из могилы дымок пробивался, видать, гроб горел. Кому расскажи — не поверят ведь, а у нас в селе деда-«пожара» по сей день помнят.

Змеями в Индии никого не удивишь. В этой стране обитает их множество, причём больше половины — ядовитые. А если добавить и морских змей, против яда которых пока не создали противоядия…

Надо сказать, что индийцы по-разному относятся к змеям. В одних штатах их боятся и убивают при первой возможности, в других — даже боготворят.

Одна из опаснейших змей — исполинская ная. Она достигает длины около 4 метров, но встречаются, правда редко, особи длиной около 5 метров. Живёт ная в тропических лесах, хорошо лазает по деревьям и превосходно плавает. Иногда, хотя и редко, поселяется вблизи жилища людей. Яд исполинской наи действует сильно и быстро. Человек, укушенный ею, погибает через две-три минуты!

И вот с такой «прелестью» пришлось столкнуться европейцу. Семья венгра Ласло Карай приехала на работу по контракту в индийский город Нагпур. Поселились в предместье в уютном коттедже, стоящем в саду. За состоянием сада присматривал садовник-индиец. Он ухаживал за растениями, подметал дорожки и выполнял другие необходимые работы. Он-то и сообщил Ласло о появлении в саду исполинской наи. Предупредил — эта змея чрезвычайно опасна и предложил её уничтожить, вызвав для этого представителя специальной антигерпетологической службы. Странно, но инженер-мелиоратор Карай отнёсся к этому серьёзному предупреждению весьма легкомысленно. Он заметил садовнику, что впредь гулять будет по саду лишь днём, то же станут делать и другие члены его семьи. В ответ на это садовник промолчал: не его дело учить хозяина.

Однажды в гости к Карай пришёл коллега, индийский инженер Айер Нусантара. Мужчины весело провели время за столом, потом прошлись по саду, чтобы немного освежиться после застолья. Ласло со смехом рассказал о предупреждении своего садовника. Айер, к его удивлению, воспринял это весьма серьёзно. Он порекомендовал как можно скорее уничтожить змею — угроза людям вполне реальная. Беседуя таким образом, они подошли к пышному цветущему кусту. Ласло протянул руку, предложив гостю полюбоваться яркими цветами. Нусантара предостерегающе крикнул, но было уже поздно: сидящая на кусте ная сделала молниеносный бросок и вонзила зубы в кисть руки Ласло.

Ласло, кажется, не осознал, что произошло. Он только слегка охнул. Зато индиец отреагировал правильно. Он подхватил венгра под руки, оттащил в сторону. Затем выхватил из кармана перочинный нож и с размаху вонзил лезвие в укушенную руку выше места укуса. Затем он стал изо всех сил выдавливать из руки кровь. Но Ласло был уже без памяти, его лицо посинело.

— Поздно, — крикнул в отчаянии Нусантара, — сердце уже остановилось!

Ласло перенесли в дом. А гость бросился к телефону и принялся куда-то звонить. Примерно через час перед домом остановилось такси. Из него вышел высокий, очень худой старик в национальной одежде.

Нусантара почтительно ему поклонился и повёл в дом. Ни на кого не глядя, старик сразу прошёл к Ласло, лежащему на диване в гостиной. Внимательно осмотрел начавшего уже холодеть Ласло и удовлетворённо кивнул головой индийцу и Маргрет, жене Ласло:

— Ещё есть время, думаю, что спасти удастся.

Затем сказал несколько слов на хинди Нусантаре, тот выразил на лице полную готовность выполнять всё требуемое. Маргрет они предложили уйти.

С помощью мощного шприца старик начал отсасывать из кровеносных сосудов венгра начавшую уже сгущаться кровь.

— Она всё равно уже не годится, — заметил он Айеру, — она отравленная, необходимо её удалить.

На предложение Айера послать за свежей кровью в клинику старик ответил отказом.

— Та кровь не годится, вместо неё мы вольём в организм нечто другое.

Затем у него в руках оказался огромный козий бурдюк, из которого с помощью того же шприца он стал закачивать в тело Ласло какую-то бледно-голубоватую жидкость с серебристым отливом. Эта процедура тянулась довольно долго. Прошло около двух часов, Нусантара изрядно устал. Да и не очень-то верил во всё это. Но вот старик слегка прикоснулся к его плечу и показал глазами на диван.

Нусантара посмотрел и едва удержался от крика. Лицо Ласло из синего постепенно начинало приобретать естественный цвет, одновременно меняла цвет и кожа на теле и на конечностях — она начала розоветь. Ещё час, и у Ласло появился пульс, вначале слабый. Но он начал биться всё увереннее. И вот венгр открыл глаза. Айер обратился к коллеге со словами, но старик предостерегающе поднял руку и велел замолчать: пациент ещё не вышел полностью из того мира, заметил он. Лечение продолжалось всю ночь. К утру Ласло смог произнести уже несколько слов. Старик запретил его беспокоить, категорически запретил кормить. Зато рекомендовал больше пить, чтобы вывести из организма последние следы яда и отравленной им жидкости. Попутно он заметил, что Айер поступил правильно, проткнув ножом поражённую руку. Это существенно ускорило процесс выздоровления — меньше яда осталось в теле. Без этого ещё не известно, удалось бы человека спасти.

Прошла неделя. Ласло Карай поправился. Но следы поцелуя наи всё ещё давали о себе знать. Так он стал заикаться, походка была не такой уверенной, как раньше; иногда болела голова. Но целитель уверял — через какое-то время всё должно пройти. И первым осознанным и разумным поступком нашего венгерского инженера был вызов специалиста для тщательной обработки сада с полным уничтожением всех ползучих гадов.

Это было после войны, жили мы крайне бедно, и мать отдала меня в круглосуточный детский садик; т. е. приводила меня туда в понедельник, а забирала только в субботу вечером, на воскресенье. Целую неделю мы жили-были в этом домике, и чего уж там ни было: и голодно, и холодно, и из-за игрушек потасовки, и ночами дрались подушками. Но это, в основном, мальчишки.

Рассказывает А.Фролова:

— Так вот о мальчишках. Был среди нас (я уже была в средней группе) самый маленький мальчишечка, ему было четыре годика, но он и на четыре не тянул росточком. Звали его Коленька, фамилии не помню, а дразнили почему-то «скабазок»… Мальчишки сразу знают, кто сильнее, кто слабее, а вот кто храбрее — выясняют в драчках. Но к Коле-«скабазку» почти никто никогда не приставал, так как он был уступчивый и тихий. Но как-то к нему всё-таки привязался Витька Кандиев. Привязался, начал его толкать, пинать, девочки на Кандиева заверещали в защиту «скабазка», а тот только распаляется. И вдруг наш Коленька вытянул вперёд правую ручонку, как-то замысловато ею покрутил, уставился на обидчика чёрными иголочками взгляда и сказал: «Самли!» Что случилось, что за слово он произнёс, но Витька Кандиев вдруг уставился на него и… застыл в той позе, в которой его захватило это слово «самли». И мы, обступившие их, тоже оцепенели от неожиданности. Длилось это, может быть, с минуту, может, больше, потом Коленька опустил глазки, подошёл и чуть толкнул обидчика. Тот буквально рухнул к его ногам, встал и, совершенно ничего не помня, побежал в туалет.

Мы же (девочки) даже обсуждать случившееся не могли, не знали, что об этом говорить. Аналогичное «скабазок» повторял ещё раза два или три, его стали бояться. Наверное, дети рассказали об этом родителям, те — заведующей, словом, уже на следующий год Колю в наш садик не приводили. И всё забылось. Только теперь, всё это вспомнив, я догадалась, что Коленька-«скабазок» либо был научен, либо обладал колоссальной от природы гипнотической силой. Ведь его «самли» на самом деле означало «замри», он его просто ещё плохо выговаривал, но влиял и взглядом, и движением руки — очень мощно. Что это — могучий дар или есть такая наука? Но как он мог освоить её в четыре годика?