Днём дамы отсыпались, а к вечеру одевались в праздничные наряды. Ночь за ночью проходила в ожидании.

— «Божественный свет» появляется нерегулярно, не чаще пяти и не реже одного раза в год, и всегда по ночам, — продолжает д-р Хоуп. — Каким-то образом местные жители угадывают приближение этого момента…

На исходе третьей ночи женщины вдруг встрепенулись и начали спешно гасить костры. «Сейчас начнётся!» Все уселись в кружок вокруг камня. У некоторых в руках были ружья — на случай, если вдруг нагрянут какие-нибудь незваные гости.

Через 18 минут внезапно, словно кто-то повернул рубильник, между небом и камнем мгновенно протянулся световой столб ярко-белого цвета. Прежде всего Дороти поразило, что у него, казалось, не было источника. «Столб» начинался прямо в небе, возникая из воздуха на высоте примерно двух километров. У светового потока были чёткие, неразмытые края, однако, достигнув камня, он как бы разбрызгивался. Свет был холодный — приборы не зафиксировала повышения температуры даже внутри «столба», и миссис Хоуп, отважно засунув туда руку, тоже ничего не почувствовала.

Её спутницы вели себя по-разному. Одни молча благоговейно взирали на «небесный фонарик», другие тихо бормотали молитвы древним богам инков, не выделяя никого в отдельности, третьи «зачерпывали» свет горстями и «умывались».

— Я тоже «умылась», — говорит д-р Хоуп. — Потом мне сказали, что теперь я очень скоро… стану мамой. Я лишь вздохнула: после перенесённой в юности болезни детей у меня просто не может быть… Женщины рассказали, что в былые времена, «при бабушках наших бабушек», свет был горячим, и отдельным счастливицам удавалось зажечь от него факел. Но с годами он становится всё холоднее и меньше в размерах. Раньше его верхний конец терялся в небесной выси. «Люди забывают богов, и боги удаляются от людей. Когда-нибудь фонарик загорится в последний раз, и боги уйдут насовсем…»

Уникальное явление продолжалось ровно 20 минут. Затем «столб» исчез, будто наверху выключили свет.

— В следующем году я вновь собираюсь на плато. Надеюсь, мне позволят взять с собой подругу, профессионального физика, — говорит Дороти. — Возможно, ей удастся более предметно исследовать «божественный свет».

«Фонарик» — настоящий кладезь загадок. Что он собой представляет? Почему любоваться им можно лишь женщинам? Почему за многие века вокруг него не возникло никакого религиозного культа? «И что, наконец, — огорошена Дороти, — он сделал со мной?» Дело в том, что, к изумлению врачей и собственной радости, миссис Хоуп действительно скоро станет мамой. Медицинское обследование выявило удивительную вещь: после «умывания небесным светом» эти функции её организма полностью восстановились. Вот такой подарок от древних богов. Или всё-таки от космических пришельцев?..

Со времени этого загадочного события прошло уже 7 лет. До сих пор наука так и не удосужилась ответить, что это было. Наверное, многие уже и забыли о том злополучном дне (кстати, 12 апреля!). Возвращаем читателей в весну 1991 года.

Репортаж корреспондентов «Комсомольской правды» с места таинственного взрыва:

Рано утром в пятницу на столе заместителя начальника управления «Рязаньглавтрест» Василия Судакова зазвонил телефон: из облисполкома требовали в срочном порядке собрать имеющееся в запасах стекло и немедленно переправить его в Сасово, где «в результате какого-то странного взрыва множество строений оказалось без окон и дверей».

Примерно в это же время случайные посетители и работники единственного в Сасове отделения связи наблюдали импровизированный спектакль: на почту прибежал до смерти перепуганный человек, закутанный в какое-то тряпьё, в противогазе и сапогах, и рвался дать срочную телеграмму министру обороны товарищу Язову с сообщением о том, что «в Сасово ночью прилетел вражеский ядерный бомбардировщик», и с просьбой о помощи.

От Сасова до Рязани — четыре часа на электричке, или минут сорок на миниатюрном Ан-2. На весь «город» — пара-другая недавно построенных девятиэтажек, две школы, горисполком, райисполком, вокзал, ну и, пожалуй, управление комитета госбезопасности — вот и все достопримечательности.

Нас в Сасове интересовал весьма конкретный вопрос: что за взрыв произошёл 12 апреля в один час тридцать четыре минуты в восьмистах метрах юго-западнее окраины?

Свидетельств очевидцев предостаточно: вот некоторые из них:

«…Я проснулся в час тридцать минут от страшного грохота. Встал, подошёл к окну. Оно у меня размером два на два метра. Просунул руку — стекла нет. И звук удаляющегося реактивного самолёта, преодолевающего звуковой барьер».

«Два громких хлопка сотрясли землю. Потом вспышка света и стихающий где-то в небе турбореактивный гул…»

Впрочем, сейчас единственным наглядным и неоспоримым свидетельством происшедшего являются кучи битого стекла на каждом углу, частные дома и другие двух-трёхэтажные здания с вывороченными рамами, выбитыми стёклами и покосившимися дверьми, а также крупная, около двадцати восьми метров в диаметре и 3–4 глубиной, воронка в поле в десяти минутах ходьбы от железнодорожной станции. Воронка абсолютно круглая, с большим (метра три — три с половиной в диаметре) наростом-холмиком чётко посередине. Если идти со стороны вокзала, то уже за сто пятьдесят — двести метров на пути попадаются огромные куски вывороченной земли.

Причину возникновения воронки сегодня не знает никто: ни созданная в Сасове чрезвычайная комиссия, ни Рязанская областная комиссия по чрезвычайным ситуациям, ни представители московского и рязанского штабов ГО, ни даже представители штаба ПВО Московского округа, побывавшие в Сасове, спускавшиеся в воронку, осмотревшие последствия взрывной волны. И не спешите упрекать все эти уважаемые организации и комиссии в некомпетентности или удерживании информации: не исключено, что то, что случилось близ окраины Сасова, может стать одной из неразрешимых загадок.

— Первоначальным и, пожалуй, самым недолговечным объяснением случившегося для многих была обыкновенная селитра, — рассказывал начальник штаба гражданской обороны Рязанской области полковник Валентин Продан, стоя с нами у края воронки, пересыпая из ладони в ладонь горсть земли. — У специалиста такая «версия» может вызвать только смех, ибо сама по себе селитра произвести взрыв, эквивалентный по мощности взрыву двадцати пяти тонн тротила, просто не может. Для этого необходим огромной силы промежуточный детонатор. Но сейчас куда проще доказать, что его не было. Судите сами: ни одно из взрывчатых веществ не исчезает бесследно, значит, должны быть налицо продукты горения — обожжённая земля, трава, характерный запах в воронке. Ничего этого нет и в помине. Как нет и селитры, 31,8 тонны которой были сложены здесь в бумажных мешках. Кругом много обрывков бумаги, мешки разорвало на куски. Селитра же не горела вообще — она просто смешалась с землёй и застыла в ней. Часть в виде порошка осела на крышах близлежащих домов. Но в любом случае из того, что осталось, имея в виду и обрывки мешков, и селитру, можно бы собрать этого удобрения тонн на 10–12 максимум…

Для полковника Продана, как и для его партнёров по изучению обстоятельств взрыва, эта загадка — лишь маленькое звено в цепи противоречий. Принимая во внимание полное отсутствие каких бы то ни было продуктов горения, результаты химанализа грунта, а также невесть откуда взявшийся холм в центре воронки, становится ясно: обыкновенным наземным взрывом то, что произошло, назвать вообще вряд ли возможно. К такому мнению пришёл и капитан Александр Матвеев: «Я — сапёр, и мне не раз приходилось участвовать в проведении различных подрывных работ. Этот взрыв, если такое определение в данном случае употребимо, не вписывается ни в какие характеристики. Один только холм уже ставит в тупик. Вызывает удивление и ударная волна, она приняла как бы крестообразное направление. Основное — с юго-запада на северо-восток, это следует из характера повреждений зданий и разбросанных кусков грунта. С одной стороны, остались целыми и невредимыми столбы с электропроводами, ведущие к дойке скота и находящиеся на расстоянии всего 100 метров от воронки, а с другой — дрожали стёкла и заборы в посёлке Чуйково, который находится в тридцати километрах от Сасова…