Ды́мов, писатель, вместо Перельма́н

Кача́лов, актер Художественного театра, вместо Шверубо́вич

Каве́рин, писатель, вместо Зи́льбер

Каза́к Луга́нский вместо датской фамилии известного лексикографа В. Даля

Нику́лин, писатель, вместо Око́льницкий

Пильня́к (происхождение неясно), писатель, настоящая фамилия которого — Вога́у — немецкого происхождения

B. Русако́в, библиограф, вместо С. Ф. Либро́вич (польская фамилия)

C. Струми́лин, экономист, вместо С. Г. Струми́лло-Петрашке́вич (литовско-польская фамилия)

Л. Шесто́в, философ, вместо Л. Шва́рцман

Престиж русских артистов балета породил обычай среди нерусских исполнителей принимать сценические псевдонимы, звучащие по-русски. Иногда они выступали в форме банальных русских фамилий, об использовании которых русский танцовщик никогда бы и не помышлял, например, псевдоним английской балерины Алис Маркс — Али́сия Ма́ркова (английское имя Алис несколько русифицировано).

Более интересен случай с псевдонимом другой английской балерины На́дя Не́рина. Первое ее имя — уменьшительное от Наде́жда, имени ее русской матери; второе, со звучащим по-русски окончанием ‑ина, означает сорт красной лилии, росшей на родине балерины в Кейптауне.

Другой пример — имя До́лин, принятое ирландским танцовщиком Патриком Кеем{61}.

К списку артистов, принявших имена, звучащие по-русски, нужно добавить киноактера Вилльяма Генри Пратта, больше известного как Бори́с Ка́рлофф, исполнявшего в фильме роль чудовища Франкенштейна.

3.3. Сочетание фамилии и псевдонима. Ряд наиболее преуспевающих писателей и поэтов начинали публиковаться под псевдонимами, но позднее вернулись к своим настоящим фамилиям. И в результате они известны под двойными фамилиями, когда собственная фамилия соединяется с псевдонимом, причем подлинная фамилия обычно пишется вначале, например:

Афана́сьев-Чужби́нский (крестильное имя Афана́сий и производное от чужби́на)

Бесту́жев-Марли́нский (бесту́жий ‘бесстыжий’ и вымышленное имя по названию местности)

Гу́сев-Оренбу́ргский (гусь и географическое название), пишется без дефиса

Ле́бедев-Кума́ч (ле́бедь и кума́ч)

Ле́бедев-Поля́нский (ле́бедь и поля́на)

Ма́мин-Сибиря́к (крестильное имя Ма́ма и сибиря́к){62}

Ме́льников-Пече́рский (ме́льник и диал. пече́ра ‘пещера’ или река Печо́ра)

Петро́в-Скита́лец (Петро́в и скита́лец)

Салтыко́в-Щедри́н (имя тюркского происхождения и производное от ще́дрый)

Чеши́хин-Ветри́нский (чеши́ха ‘чешущийся, скребущийся’ и производное от ве́тер)

Ше́ллер-Миха́йлов (настоящее имя Герман Шеллер)

Якубо́вич-Ме́льшин (Якуб, польско-белорусская форма русского Я́ков, и Ме́льша — уменьш. от Меле́нтий)

Реже псевдоним ставится перед настоящей фамилией, например:

Га́рин-Михайло́вский (Га́ря, вероятно, вымышленное уменьш. от имени отца Гео́ргий)

Львов-Рогаче́вский (сокращенное отчество писателя — Льво́вич — и прилагательное, производное от названия местности Рогачёв)

Степня́к-Кравчи́нский (степной житель и польская фамилия Кравчи́нский)

Двойная фамилия историка и литературного критика Ивано́ва-Разу́мника представляет собой сочетание подлинной фамилии и редкого крестильного имени, буквально означающего ‘разумный’, вероятно, перевод с греч. Σωφρόνιος или Εὐφροσύνος.

Фамилии литературных персонажей в некоторой степени сходны с литературными псевдонимами: и те, и другие придуманы писателями. И все же они отличаются в двух аспектах. Во-первых, изобретая фамилии для героев, писатель стремился сделать их правдоподобными. Во-вторых, среди фамилии персонажей довольно много таких, в которых содержится не слишком лестная характеристика и которые, естественно, редко встречаются среди псевдонимов.

Необходимость сохранения правдоподобия означает, что фамилии литературных героев должны быть максимально приближены к подлинным. Зачастую невозможно разграничить эти две категории, особенно, если фамилия персонажа этимологически не несет в себе какой-либо особой смысловой нагрузки. И все же две особенности могут придать такой фамилии искусственный оттенок — это либо преднамеренное искажение автором хорошо известной реальной фамилии, либо опять же умышленное выпячивание формы или значения фамилии литературного героя. Однако в силу практически бесконечного разнообразия подлинных русских фамилий, лишь небольшой процент литературных фамилий можно признать искусственными по форме.

Конечно, все писатели должны давать фамилии своим персонажам, но наиболее осмотрительные, как правило, сдерживают полет своей ономастической фантазии. Тем не менее некоторые проявляют особый интерес к созданию так называемых «говорящих» фамилий, как к литературному приему. Это характерно, например, для большинства писателей XVIII в., а также для Салтыкова-Щедрина и Чехова.

4.1. Фамилии литературных героев, основанные на реальных фамилиях. У русских писателей при именовании персонажей прием небольшого изменения реальной фамилии был не слишком популярен. И все же в «Войне и мире» Толстого четыре фамилии были созданы путем замены одной буквы в широко известных русских аристократических фамилиях:

Болко́нский вместо Волко́нский

До́лохов вместо До́рохов

Друбецко́й вместо Трубецко́й

Кура́гин вместо Кура́кин

Фамилия Безу́хов, вероятно, явилась семантической модификацией украинской фамилии Безборо́дко.

Салтыков-Щедрин часто переделывал фамилии хорошо известных своих современников, например:

Мерзи́цкий (< ме́рзкий) вместо Магни́цкий

Сампантре́ (= сам пан тре, украинская фраза, означающая ‘хозяин сам себя трет’, использованная иронически для обозначения дешевого сорта табака). Салтыков-Щедрин использует это выражение в качестве фамилии с иностранным оттенком, говоря о Деми́дове, графе Сан-Донато.

Толстоло́бов вместо фамилии графа Д. Толсто́го, министра образования

Фу́нич вместо фамилии известного обскуранта Д. П. Ру́нича

Салтыков-Щедрин, создавая «Губернские очерки», модифицировал несколько фамилий вятских жителей, например:

Баля́щев вместо Веля́шев (< Веля́ш, уменьш. от Вениами́н). Фамилия напоминает также причастие боля́щий.

Фютя́ев вместо Тюфя́ев (происхождение неясно)

И́жбурдин вместо И́жболдин (происхождение неясно)

Живно́вский вместо Живо́тский, возможно, это фамилия духовного лица от ц.‑слав. живо́т ‘жизнь’

Фамилии трех издателей журнала «Русское слово» — За́йцев, Пи́сарев и Благосве́тлов (духовная фамилия) — Салтыков-Щедрин изменил на Кро́личков (от кроличек), Бенескри́птов (латинизированная духовная фамилия) и Ризполо́же́нский (псевдодуховная фамилия, производная от библейского выражения до положе́ния риз, относящегося к пьянству Ноя и до сих пор употребляющегося в России для обозначения крайней степени опьянения){63}.

Крохо́ткин у Достоевского, видимо, является модификацией княжеской фамилии Кропо́ткин (кропо́тка ‘неугомонный’), но в целом такая практика не свойственна Достоевскому.