Закончив принимать душ, Лине надела старый тренировочный костюм, по-прежнему лежавший в ее комнате, и запустила стиральную машину. Потом они все вместе сидели за столом в гостиной и ели рагу. Отец рассказал Сюзанне о том, что машину Лине ограбили.

– А что с книгой, которую ты писала? У тебя остались резервные копии?

Лине отрицательно покачала головой. Она интенсивно работала над романом целую неделю. Теперь все исчезло. Но грустной она была не поэтому. То, что пропал текст, не особенно ее мучило. Она продумала всю структуру и была уверена, что сможет реконструировать историю и даже сделать ее лучше. Но те два года, что она провела с Томми, – с ними было по-другому. Сейчас ей казалось, что эти два года своей жизни она просто потеряла.

– Ты говорила сегодня с Томми? – спросил отец, будто читая мысли девушки.

– Да, мы решили, как все устроим, – ответила она. – Завтра он поедет смотреть квартиру. В течение выходных упакует вещи и переедет к другу, поживет у него, пока что-то себе не найдет.

Сюзанне встала с места, убрала со стола и оставила их наедине.

– Я читал его свидетельские показания, – сказал отец и приблизился к неизбежной теме.

– Там не все так, как ты думаешь, – тихо произнесла Лине.

Отец откинулся на спинку стула, внимательно изучая дочь.

– А ты знаешь, что я думаю? – спросил он и продолжил, прежде чем она успела ответить: – Я думаю, что Томми сделал то, что ему казалось правильным.

Лине медленно кивнула и задержала дыхание. Когда она открыла рот, чтобы начать рассказ, это прозвучало как вздох.

Отец слушал и периодически кивал, будто подтверждая пришедшие в его голову мысли.

– Я чувствую, будто предала его, – закончила Лине свой рассказ. – Он просто хотел поступить верно. Угодить нам с тобой.

Сюзанне села рядом с ними и вступила в разговор.

– Ты расстаешься с ним не потому, что он сделал, – напомнила Лине она. – Ты расстаешься с ним потому, что он такой, какой есть. Ты никогда не сможешь этого изменить.

Они сидели и разговаривали еще около часа, прежде чем Лине встала с места и отправилась спать. По пути на второй этаж она остановилась у стола возле лестницы. Вместе с бумагами отца там лежала стеклянное украшение в форме капли.

– Что это? – спросила она и взяла каплю в руки.

– Это надежда.

– Надежда?

– Тот, кому принадлежит эта вещица, называет ее хранительницей мыслей и надежд, – и Вистинг рассказал, как нашел стеклянную каплю, украденную из одного из домов в Гюсланне.

– Владелец завтра получит ее назад, – подытожил он.

Лине вернула каплю.

– Я не думаю, что в моих вещах хранится много надежд.

– Кто знает? – пожал плечами отец.

Лине стояла и смотрела на меняющиеся абстрактные узоры, которые создавала цветная капля. Потом покачала головой. «Можно иметь много надежд и мыслей о будущем, – подумалось ей. – Однако никогда не знаешь, чему суждено осуществиться».

Она погасила лампу и пошла спать.

Когда Вистинг отправился в участок следующим утром, женщины еще спали. Было утро субботы. Дождь отступил, и облака рассеялись.

На работе было тихо. В коридорах не слышалось ни быстрых шагов, ни громких голосов.

Вистингу было интересно, продвинулись ли они за эту ночь вперед. Он отложил стеклянную каплю на край стола и схватил стопку новых документов. В самом верху он нашел рапорт о задержании. Клаус Банг. Задержан в 02:27 у паромного терминала Ревет, 8.

Следующий документ был еще более интересным. Допрос начался в 03:15 и был подписан Нильсом Хаммером. Вистинг быстро проглядел десять заполненных мелким почерком страниц. Больше, чем он мог ожидать. Банг признал, что способствовал ввозу десяти килограммов кокаина, и дал подробнейшее описание наркосети и месту в ней Руди Мюллера.

Когда Вистинг закончил читать, в дверном проеме появился Хаммер. По нему было видно, что он спал не больше пары часов.

– Впечатляюще, – прокомментировал Вистинг и помахал бумагами.

Нильс Хаммер схватил цветную каплю и сел.

– Было не так и сложно, – признал он и снова повертел кусок стекла в руках. – Понадобилось всего лишь сообщить ему о тактике прокурора, о том, что в случае чистосердечного признания мы не будем инициировать следствие по старым эпизодам ввоза наркотиков, а потом намекнуть, что четыре года мы ему скинем. А когда он узнал, что его норвежского партнера арестовали за ограбление и он сидит от него в нескольких камерах, стало уже совсем просто.

– Он сказал, зачем приехал в Норвегию?

Хаммер перебросил каплю из одной руки в другую.

– Разве я не записал? – спросил он и склонился к Вистингу. – Он должен был встретиться с Руди Мюллером. Они должны были обсудить компенсацию и предстоящие дела.

Крупный следователь оперся на спинку кресла.

– За Руди Мюллером и Клаусом Бангом стоят другие люди, знаешь, – сказал он и снова начал играть со стеклянной каплей.

Вистинг кивнул. Кто-то всегда оставался в тени. За каждой упавшей костяшкой домино падала следующая. Как правило, последними шли самые важные и крупные.

– Аккуратней с этой штукой, – сказал следователь и глазами показал, что имеет в виду.

– Откуда она у тебя? – спросил Хаммер.

Он хотел повернуть ее на свет, чтобы лучше изучить, но она выскользнула из его грубых пальцев и упала бы, если бы Хаммер не успел вовремя сжать ноги, так что капля мягко приземлилась на его колени. Он взял ее и отдал Вистингу, протянувшему руку над столом.

– Привез из Литвы, – объяснил Вистинг и положил каплю вне пределов досягаемости Хаммера. – Она принадлежит Юстейну Хаммерснесу. Была украдена, когда Дариус и другие литовцы побывали в его доме.

– Хаммерснес? – Нильс Хаммер зевнул и положил ноги на письменный стол. – Сосед, купивший обед с сосиской на заправке «Эссо»?

Вистинг улыбнулся и кивнул.

– Поеду сейчас и верну ее.

– Он наверняка обрадуется, – прокомментировал Хаммер, хотя казалось, что он не совсем понимает, какое значение для Хаммерснеса имеет эта капля. – Ты вернешься до двенадцати? Мы хотели пройтись еще раз по всем деталям дела.

Вистинг кивнул. Он с нетерпением ждал совещания. Некоторые мысли крутились, так и не находя места.

Хаммер встал со стула и направился к двери. Вистинга захватила одна мысль, почти полностью поглотив его. Он уже не слышал коллегу и начал копаться в стопке бумаг. Он был уверен, что ответ в них и все это время находился там.

Через четверть часа Вистинг все знал. Хрупкая мысль превратилась в четкую уверенность. Он не нашел Нильса Хаммера в кабинете, но наткнулся на Беньямина Фьелля в коридоре.

– Пойдем со мной, – попросил Вистинг.

– Куда же?

Вистинг положил ему в руки стопку бумаг.

– Просто пойдем, – повторил он. – В машине объясню.

– Мне что-нибудь с собой взять?

– У тебя есть наручники?

Беньямин Фьелль положил руку на бедро и кивнул.

– Хорошо, – сказал Вистинг и вышел вперед него к машине, стоящей во дворе.

Они снова отправились на пересеченную местность побережья, которая стала местом произошедших неделю назад преступлений. Когда они прибыли, он уже посвятил молодого следователя в детали.

Они проследовали по тропинке к домам. Ночь была холодной. С теневой стороны лужи воды были покрыты тонким слоем льда, на траве лежал иней.

Они застали Юстейна Хаммерснеса в дверях. На площадке перед домом стояло два собранных чемодана. Хаммерснес повернулся, он казался удивленным визитом.

– Собираетесь кода-то? – спросил Вистинг, показав в сторону багажа.

– Да, – ответил мужчина и сухо кашлянул. – Сейчас, когда начинаются морозы, здесь слишком холодно оставаться.

Они стояли снаружи. Вистинг кивнул в ответ. Хаммерснес вел себя как-то неуверенно.

– Дома здесь не годятся для зимы, – продолжил он, будто пытаясь выиграть время разговорами о погоде.