– Мы можем иметь дело с угоном, в таком случае преступник отбросил следствие далеко назад.

Никто из сидящих за столом не произнес ни слова. Он видел, что развитие событий вызвало у них то же самое чувство беспокойства, которое ощущал и он. В большинстве дел преступник обычно сохранял спокойствие. Прятался в надежде, что все разрешится само собой. Сейчас у них был противник, активно работавший над тем, чтобы скрыть собственные следы и затруднить работу полиции.

– Еще кое-что, – продолжил Вистинг. – В катафалке также находились фотографии с места преступления и отчет, в котором Мортенсен подводил для судмедэкспертов итоги того, что мы знаем. Мне не нужно объяснять, как сильно это может повредить расследованию, если бумаги попали не в те руки.

– Как будем действовать?

Вистинг встал с места, подошел к кухонному островку и налил себе стакан воды.

– Как всегда. Вести следствие. Нас откинули назад, но у нас есть новое место преступления. Нужно найти автомобиль и труп.

Вистинг направил указательный палец на Торунн Борг и Беньямина Фьелля, сидящих рядом.

– Возьмите машину и отправляйтесь туда, – распорядился он. – Полиция Осло осмотрит место преступления, также они сообщили, что допросят женщину, видевшую автомобиль, но мне нужно больше. Опросите всех, раздобудьте записи видеокамер – все, что только можно. Мне нужно, чтобы на площадке перед больницей не осталось ни одного незамеченного сигаретного окурка.

Следователи согласно кивали и записывали.

– И еще кое-что, – сказал Вистинг и посмотрел на Нильса Хаммера. Он знал, что у опытного следователя уже много задач, но в поиске информации он был лучшим. – Я хочу знать все о водителе катафалка.

Хаммер стойко выдержал его взгляд.

– Сделаем, – уверил он.

Вопросов не было ни у кого. Заскрипели стулья, встреча завершилась.

В 11:30 субботы 2 октября Вистинг вернулся на место преступления. Прошло двенадцать часов с того момента, как он его покинул. В свете дня все выглядело по-другому. Ландшафт был более открытым, чем он представлял себе. Практически повсюду росли кусты можжевельника. В основном они едва достигали высоты в метр, были истрепаны и искорежены ветром. На площадке, на которой он оставил машину, открывался широкий вид на море. Холодный и влажный ветер врезался в сушу.

Вистинг форсировал красно-белые полицейские заградительные ленты. Возле государственной дороги было еще одно заграждение, держащее журналистов поодаль.

Путь, ведущий вниз к домам, был крутой и непроходимый. На тропе постоянно попадались скользкие корни, так что приходилось быть осторожным. По дороге ему встретились два техника-криминалиста, они сидели на корточках и изучали что-то возле тропы. Это что-то выглядело как маленький кусочек бумаги, втоптанный в вереск, обычный человек не обратил бы на него внимания. Для экспертов-криминалистов, которые метр за метром прочесывали вьющуюся перед ними тропу, любая мелочь была потенциальной уликой. То, что казалось незначительным сейчас, через какое-то время могло стать крайне важным. То, что казалось непонятным и никак не связанным с делом, могло стать решающей деталью, которой не хватало следствию.

Совсем рядом с ними лежала мертвая птица. Голова была запрокинута назад, а крылья раскинуты в стороны.

– Вы это видели? – спросил Вистинг.

Старший из техников утвердительно кивнул и выпрямился.

– Там дальше лежит еще одна, – сказал он и подошел к Вистингу. – Думаете, это имеет отношение к делу?

– А вы?

Мужчина покачал головой.

– Нет, – ответил он уверенно и ногой спихнул птицу с тропинки.

На площадке перед домом Вистинг остановился, чтобы прочувствовать место. В дневном свете оно казалось мирным и ухоженным.

Эксперты-криминалисты были и здесь. Один из них согнулся перед входной дверью в дом и что-то подковыривал. Он выпрямился, когда увидел Вистинга. Черная, свернувшаяся кровь и начерченные мелом очертания человеческого тела на грубом деревянном полу внутри свидетельствовали о том, что произошло.

Работа, проведенная Мортенсеном, показывала, что сценарий был другим, нежели тот, что они представляли себе ночью. Мужчину забили до смерти в узком коридоре, но он уже был смертельно ранен, когда его нога ступила внутрь дома.

У Вистинга была с собой карта с отмеченными местами находок: мобильного телефона и пустых гильз. Он последовал по тропинке, пока не нашел отметки на земле. Встал возле того места, где стоял стрелявший, и осмотрелся. Некоторые ветви на ближайшем лиственном кустарнике были сломаны, но было сложно сказать, что тому виной: полицейские собаки или человек, в панике бежавший сквозь ночную тьму.

Следователь поднял руки и прицелился над низкорослым кустарником, будто у него в руке был пистолет. Потом он напряг тело и нажал на курок воображаемого оружия.

Простая реконструкция не позволила ему понять лучше, что все-таки произошло. Он сложил карту пополам, сунул в карман и отправился обратно к машине.

Прилетел воробей и сел на капот. Казалось, что пернатый смотрит прямо на следователя. Перед тем как птица взлетела и исчезла, Вистинг успел уловить отблеск ужаса в маленьких черных глазах.

На пути обратно он сбавил скорость, когда проезжал место, где на него напали и угнали автомобиль. Неподалеку от крестьянского дома, в котором Вистингу помогли, прямо возле дороги стоял владелец. Он сгребал что-то на лопату и клал это в тележку. Вистинг подумал, не стоит ли ему остановиться и поблагодарить за помощь, но проехал мимо. В эту же секунду зазвонил телефон. Вистинг увидел, что звонила Лине, и ответил на звонок по громкой связи.

– Привет, папа, – сказала она, – это я.

Она произнесла четыре слова, но ему уже было понятно, что-то не так.

– Как у тебя дела? – спросила она, прежде чем он успел отреагировать.

– Суматошно, – ответил Вистинг. – А у тебя как?

– Я думала приехать домой.

– Ты будешь писать о деле?

– Нет. У меня творческий отпуск. Я просто думала приехать домой. Все в порядке?

Вистинг перешел прямо к делу:

– Что стряслось?

– Мне просто нужно уехать. Отдохнуть.

– У вас с Томми все хорошо?

– Нет.

Вистинг замолчал и заметил, как использовал возникшую тишину таким же образом, как на допросе, когда он хотел, чтобы люди сказали чуть больше.

– Все кончено, – продолжила Лине. – Вообще-то это был вопрос времени. Я думала приехать домой, так чтобы у Томми было несколько дней упаковать вещи и подыскать себе новый дом. Можно?

– Разумеется, – ответил Вистинг. – Конечно, со мной живет Сюзанне. У нее дома ремонт полным ходом, но все в порядке. Твоя комната свободна.

Лине молчала.

– Может, я поживу в нашем дачном доме? – наконец предложила она.

– В доме?

– Да, ты получил его от дяди Георга.

– Я не знаю, Лине. Туда никто не заходил много лет.

– Тогда самое время, – возразила дочь, – я могу там все отмыть и убраться. Смогу занять свои мысли.

– Но я не знаю, будет ли у меня время поехать туда с тобой.

– Тебе и не нужно. Я знаю, где расположен дом. Там есть и вода, и электричество.

Вистинг слышал, как идея пожить в доме дяди Георга изменила ее настроение. В голосе появилась энергия.

– Ключ лежит дома, – сказал он. – Ты можешь взять у меня средства для уборки.

– Куплю что-нибудь по дороге. Мне нужно будет еще раздобыть немного еды.

Он пожелал ей удачи и закончил разговор. Перед глазами была карта, которую повесили на стене в комнате для переговоров. Дом, в котором нашли мертвеца, был обведен красным кружком. Расстояние до дачного дома дяди Георга в Вэрвогене не превышало четырех километров. Они по-прежнему ничего не знали об убийце, который перемещался по холодному осеннему побережью.

Вистинг пошарил в ящике письменного стола в поисках болеутоляющего. Нашел пачку парацетамола, там оставалась последняя таблетка. Он выдавил ее из блистера и проглотил, запив глотком холодного кофе из чашки на столе.