– У тебя разве есть на это время?

– Найду.

– Хорошо, но потом я снова вернусь сюда.

Они договорились о времени и закончили беседу.

Беньямин Фьелль предупредил стуком по открытой двери, что заходит в комнату. Вистинг пригласил его взмахом руки.

Юный полицейский кинул взгляд на экран, почти все пространство которого занимала фотография Лине. Он, казалось, смутился и отвел взгляд.

Вистинг задумался, стоит ли ему сказать что-то о журналистской роли дочери, но решил вместо этого сначала выслушать коллегу.

– Я думаю, мы нашли владельца лодки, – сказал Беньямин Фьелль и кивнул в сторону фотографии на экране.

– Ну-ка, рассказывай, – попросил Вистинг.

– Мне только что звонил Уве Баккерюд.

Вистинг кивнул. Уве Баккерюд был одним из ближайших соседей Томаса Рённингена и тем, который позвонил и сообщил о трупе.

– Он увидел статью в интернете и считает, что это его лодка. Она была привязана возле мостков у дома, внизу. Он не проверял, на месте ли она, но думает, что узнал ее.

Вистинг схватил шариковую ручку, сунул в рот и прикусил.

– Это не лишено смысла, – сказал он и представил, как один из участников событий кинулся в случайную лодку и скрылся во тьме. Полученные им травмы помешали ему вернуться на берег живым.

– Ветер ведь дул с востока, – подал голос Беньямин Фьелль. – Это подтверждает версию.

Вистинг вытащил ручку изо рта и записал пару ключевых слов.

– Отличная работа, – признал он. – Возьмешь на контроль?

– Да, техники по-прежнему на месте преступления. Я попрошу их проверить пристань. – Беньямин Фьелль уже собирался выйти из кабинета. – И еще я подумал спросить кинологов, нет ли взаимосвязи с их находками.

Вистингу удалось спокойно посидеть, изучая документы по делу, десять минут, потом его прервал звонок телефона.

– Это Андерс Хофф-Хансен.

Вистинг узнал имя и немного резкий, но приятный голос патологоанатома из Института судебной медицины.

– Вы закончили вскрытие?

– Мы открыли и закрыли тело, – подтвердил медик. – Есть несоответствия.

– Что вы имеете в виду?

– Я изучил фотографии с места преступления, прочел рапорт вашего криминалиста, и единственное, что мне приходит в голову, – мы исследовали другое тело вместо заявленного.

Вистинг почувствовал, как у него холодеет позвоночник. Он дал патологоанатому продолжить.

– Труп очень сильно обгорел, кожа и ткани обуглились, но я не могу найти наружных травм в области живота, как показано на фотографиях с места преступления. Напротив, есть обширные повреждения тканей шеи, горла. Тут и кроется причина смерти. Снаряд вошел внутрь тела и прошел сквозь него.

– Выстрел в шею сзади? – переспросил Вистинг.

– Совершенно точно. Я вижу входное отверстие, канал и выходное отверстие, но это другой труп, не тот, что описан в ваших рапортах. Рост и вес тоже не соответствуют. Обгоревшее тело принадлежало более миниатюрному мужчине.

– Как это возможно? – все, что Вистинг смог произнести, хотя понял вышесказанное.

– Вы об этом, конечно, должны были подумать раньше, – продолжил патологоанатом, – но, очевидно, велика вероятность, что мы провели вскрытие водителя катафалка, а не искомого тела.

– Наши дальнейшие действия? – уточнил Вистинг.

– В основном все зависит от вас, но мы взяли пробы тканей для ДНК-теста и сделали рентген челюсти, так что неплохо бы добыть медицинскую карточку водителя и взять пробы у родственников. Подробно этим вопросом займется идентификационная группа Крипос.

Разговор завершился тем, что патологоанатом пообещал отправить текущий отчет о вскрытии с кратким изложением и заключением по факсу. Вистинг не стал дожидаться, пока факс придет, а сразу направился к Кристине Тиис.

Полицейский адвокат закончила телефонный разговор, как раз когда Вистинг садился перед ней на стул.

– Извини за следы на месте преступления, – сказала она, – мне не стоило о них говорить.

Вистинг отмахнулся и рассказал о беседе с судмедэкспертом.

– Так ты говоришь, что кто-то убил водителя и подменил труп? – спросила она в ужасе. – Это ведь значит, что у нас уже три убийства.

Вистинг подтвердил. Ничего похожего в их практике не встречалось, но другого объяснения не было. Они имели дело с на редкость расчетливой и опасной личностью.

Это хорошо перекликалось с тем, что глава органов внутренней безопасности в полицейском округе Осло успел рассказать о Руди Мюллере. Циничный, холодный и целеустремленный. Вистинг снова почувствовал бегущий по позвоночнику холод. Теперь им нужно было разумно использовать время. Не терять голову. Не позволять страху захватить себя.

Лейф Мальм был живым мужчиной с крепко сбитым лицом и крупными чертами. На нем был темный блейзер и светлая рубашка с накрахмаленным воротничком.

Они были примерно одного возраста. Вистинг видел его говорящим от лица полиции Осло в отдельных телеинтервью и читал о нем в газетах.

Встреча подтвердила мнение, сложившееся у Вистинга о Мальме как об авторитарном начальнике. Тот взял слово, как только все оказались за круглым столом, и представил их мужчине, с которым пришел на встречу. Петтеру Эйкелиду было около тридцати, для полицейского он был довольно низкорослым. Эйкелид молча жевал жвачку с закрытым ртом. Поприветствовал их кивком так, что темная челка упала на глаза. Его взгляд так и не встретился с взглядом Вистинга.

– Мы довольно долгое время вели расследование в кругах, стоящих за ввозом в страну относительно больших партий кокаина, – продолжил Мальм. – Та система, которую они используют сейчас, дает нам основания полагать, что с мая они ввезли уже почти сто килограммов. Главаря зовут Руди Мюллер.

Петтер Эйкелид молча открыл принесенную с собой папку с документами. Достал сделанные группой негласного наблюдения фотографии плотно сбитого мужчины среднего роста, возрастом ближе к сорока. На нем была светлая льняная рубашка, чуть расстегнутая на шее, так что с внутренней стороны воротничка сверкала толстая золотая цепь. Он улыбался, приподнимая уголки губ, остальное лицо выглядело совершенно бесстрастным. Черные густые волосы были зачесаны назад, и то, как он прищурился от яркого солнца, заставляло Вистинга думать о сонной пантере или о другой большой и опасной хищной кошке, разбуженной в неудачное время.

– Сто килограммов – это большая сделка, – прокомментировал Нильс Хаммер.

Лейф Мальм кивнул.

– Уличная стоимость кокаина варьируется в зависимости от его степени очистки. От двухсот до четырехсот крон за грамм – стандартная цена.

Вистинг подсчитал в уме. Сотня кило – это оборот в двадцать – сорок миллионов норвежских крон.

– Деньги отмывали потом в развлекательной отрасли и инвестировали в рестораны, бары и собственность, – продолжал Лейф Мальм. – Три недели назад у нас появился источник, близкий к Руди Мюллеру, и мы узнали, как организация функционирует. Торговля кокаином – только часть их деятельности. Они забирают десять килограммов раз в три недели. Партии доставляются контактами Руди Мюллера в Южной Европе, их везут лодкой из Дании через Скагеррак.

– Это вполне соответствует нашему испанскому следу, – прокомментировал Хаммер и кратко сообщил о телефоне, найденном возле места преступления.

– Операции, по нашим сведениям, проходят именно так, – подтвердил Лейф Мальм. – Все обговаривается заранее, и когда партия прибывает, на мобильный отправляются только короткие сообщения, которые нельзя отследить. Товар выгружается на сушу, оплата наличными забирается.

Вистинг узнал схему контрабанды. Именно так основная часть травки попадала в страну, когда он начинал работать в полиции вот уже скоро как тридцать лет назад. Тогда курьеры использовали рыбацкие шхуны, сейчас перевозки, вероятно, осуществлялись на больших скоростных лодках, которые могли преодолеть морское пространство за несколько часов.

– Но в пятницу что-то пошло не так, – сказал он, переходя к делу.