Реклама ансамблей из золотого ламе

Журнал Vogue, 1924. Архив О. А. Хорошиловой

И как только газеты сообщили об открытии гробницы Тутанхамона, каждый из прославленных модельеров, предчувствуя коммерческий успех, отозвался блесткими нарядами. Пуаре, Дусе, Ланвен, Дреколь, Пату, Лелонг, модные дома Cheruit, Worth, Jenny, Martial et Armand, Redfern, Premet сочинили стройные платья модного прямого силуэта из драгоценной металлизированной парчи с узорами, словно скопированными с рельефов фараоновых гробниц. Возможно, именно древнеегипетская культура всколыхнула интерес к золотому ламе, которое тогда стали предлагать текстильные компании Rodier и Maurice Lefranc & Cie.

«Египетскими» назвали платья с плиссировкой, расходящейся от центра талии к низу. Этот вид отделки был, скорее всего, заимствован у североафриканских статуэток эпохи эллинизма, хотя и сами жесткие плиссировки, ставшие весьма популярными в 1922–1923 годах, были родом из Древнего Египта. Появилось множество подражаний головным уборам «усх» и парикам «ибес». К примеру, в 1924 году Сюзанна Тальбо предложила стилизованный под «усх» капюшон в качестве дополнительного элемента для автомобильного трикотажного платья-свитера. Стилистика Древней Ассирии тоже стала актуальной, благодаря всеобщему увлечению эпохой фараонов. В 1923 году Дом Worth представил лаконичное вечернее платье из черного муслина, верх которого украшали аппликации из посеребренной кожи – мчащиеся колесницы с ассирийским царем и лучниками.

Были сумочки, портмоне и визитницы с иероглифами, были мощные золотые колье, огромные серьги и браслеты, скопированные с тех, что обнаружил Картер. Вошли в моду маслянистые округлые и сладкие ароматы, напоминавшие о великих временах Амарны.

Кажется, что манеру подводить брови, удлиняя их к кончикам глаз, флапперы подглядели у египетских бюстов. А косметологи, накладывая омолаживающие маски, обматывали лица красавиц ровно так, как это делали слуги, готовящие тело фараона к вечной загробной жизни.

Вильям Картер.

Портрет египтолога Говарда Картера

1924 год. Институт Гриффита, Оксфордский университет

Мадемуазель Барден рекламирует шляпу в древнеегипетском вкусе от Madeleine

Журнал Vogue (Paris), 1923.

Национальная библиотека Франции

Автомобильный шлем в древнеегипетском стиле

Журнал Vogue (Paris), 1926.

Национальная библиотека Франции

Вечернее платье от Дома моды Worth (на рисунке – слева) с вышитыми ассирийскими колесницами

Журнал Vogue (Paris), 1926.

Национальная библиотека Франции

Ридикюль с вышивками в стиле Древнего Египта

Журнал La Mode Illustree, 1923. Архив О. А. Хорошиловой

Платье в стиле Древнего Египта от Мадлен Вионне

Институт костюма Киото: kci.or.jp

Пола Негри демонстрирует длинные брови в египетском стиле

1928 год. Архив О. А. Хорошиловой

Дамы в летних прогулочных нарядах посещают раскопки в Египте

Журнал Vogue (Paris), 1923. Национальная библиотека Франции

Реклама «Рено»

Журнал Vogue (Paris), 1923. Национальная библиотека Франции

Египет был повсюду. Даже в рекламе. Художники Vogue изображали дамочек в летних нарядах от Пату посреди раскопок, а услужливый археолог в колониальном шлеме преподносил им алебастровый сосуд. Сверхскоростные «паккард», «рено» и «бугатти» мчали к подножию пирамид, поднимая клубы графитной пыли. Модный дом LouiseBoulanger предлагал чудесные наряды из парчи и обещал флапперам скорое превращение в египетских мумий. Тогда все мечтали быть на них похожими.

Реклама Дома моды LouiseBoulanger

Журнал Femina, 1926.

Архив О. А. Хорошиловой

С ним парижских щеголих познакомил Наполеон Бонапарт, совершив дерзкий и быстрый налет на Египет в 1798 году. Помимо редкостных рукописей, золота и расписных осколков древней цивилизации он привез дамам Франции пестрые смирнские шали, наказав строго-настрого не покупать кашмирские у англичан. А после были французский Алжирский поход, русские персидско-кавказские войны, Крымская кампания, Русско-турецкая война, и всё это время в Европе и России носили фески и черкески, зуавки и куртки-«казакки» с выложенными сутажом турецкими узорами. Даже баловались шароварами, а одна экзотическая дама, Амелия Блумер, и вовсе объявила их главными элементами повседневного женского гардероба. Впрочем, до брюк им было еще далеко. Япония, медленно, с восточной игривостью, открывавшая личико западным негоциантам, а также императорский Китай обратили внимание модниц на баснословные дальневосточные костюмы и украшения, а Китайский поход и Русско-японская война их интерес укрепили.

К началу XX века европейский костюм уже основательно напитан восточными мотивами. Но все эти курточки, кофточки, фески и пояса были детским маскарадом в сравнении с тем буйством восточных страстей и красок, которые выплеснул на сцену парижского «Шатле» импульсивный Леон Бакст. Сказать, что это был скандал – значит не сказать ничего. Это был оглушительный успех, взрыв театра изнутри, безумный и такой русский переворот традиционных ценностей с ног на голову. Публика, сдавленная корсетами и правилами приличия, вдруг вспомнила о своих первобытных корнях, а также о том, что Пуаре нечто подобное предлагал еще несколько месяцев назад. Его коллекцию смели в момент, и началась новая волна ориентализма, которая в 1914-м разбилась о стальной пирс Великой войны.

Реформированный костюмот Амелии Блумер, навеянный османским Востоком

1850-е годы. Архив О. А. Хорошиловой

Но как только черно-белые усастые политики вывели свои имена под Версальским мирным договором, Восток вновь овладел Европой. В театрах рукоплескали Морису Жесту и его богатой балетной постановке «Мекка» в сотрудничестве с Михаилом Фокиным, пересказывали картины пышного нью-йоркского маскарада «Персидский праздник», а модники примеряли новые сказочные наряды. В 1921 году Дом Babani представил роскошное неглиже «Назиад», созданное под влиянием персидских сказок и костюмов: «Оно сшито из тонкого розового шелка, украшено вышивками в персидском вкусе, два его рукава с перепонками напоминают крылья бабочки»[13], – сообщал французский Vogue. В 1923 году Дом Calvayrac, специализировавшийся на нижнем белье, предложил свободное интерьерное платье «Персидский шах» из тонкой белой шерсти и красно-черного крепа – «марокэн». В нем действительно было кое-что от гаремного стиля.