Высота потолка постепенно уменьшалась. Снижался и канат. Эцио вспомнил свои путешествия между крышами, приготовившись повторить их в подземелье.

Он вывернул руль, направляя свой плот к берегу; туда, где раскачивался на волнах покореженный плот солдат. Едва только плот с треском врезался в другой, Эцио стремительно выскочил на берег. Уцелевшие солдаты были уже достаточно далеко. Они бежали со всех ног. Возможно, от страха за свои шкуры. А может, и за подкреплением. Эцио понимал только одно: сейчас дорога́ каждая секунда.

Он сменил пистолет на крюк-клинок, взобрался по стене и прицепил крюк к канату. Вскоре он уже скользил по канату над бурлящим потоком, двигаясь гораздо быстрее солдат. Но сейчас он следил не за ними, а за скобами в потолке. У него были доли секунды, чтобы отцепить крюк и тут же прицепить снова. Малейшая задержка грозила падением в бурлящую воду.

Нагнав солдат, Эцио отцепил крюк, прыгнул вбок и приземлился прямо перед тамплиерами. Они застыли как вкопанные, тяжело дыша и испуганно глядя на него.

– Он безумец, – прошептал первый тамплиер.

– Он вообще не человек, а демон, – закричал второй.

– Сейчас проверим, есть ли внутри этого демона кровь, – рявкнул самый смелый из четверых уцелевших и бросился на Эцио с мечом.

Ассасин, совершив крюковорот, подсек солдата и сбросил в воду. Оставшиеся трое явно не горели желанием сражаться, но Эцио знал: милосердие могло стоить жизни ему самому. Сражение было коротким и кровавым.

Мельком взглянув на три трупа, он побрел назад, к заложенной двери. Пришлось идти минут десять, если не больше, пока он добрался до причала, где совсем недавно стояли солдатские плоты. Главное – Эцио мог не опасаться погони. Бочка с порохом по-прежнему стояла возле двери, куда ее прикатили тамплиеры.

Он снова заменил крюк-клинок пистолетом. Балки причала служили Эцио надежным укрытием. Тщательно прицелившись, он выстрелил.

Несколько секунд ничего не происходило.

А потом…

Ему показалось, что взрыв расколол подземелье. Эцио оглушило. На него дождем посыпались черные осколки. Он опасался, что может обрушиться свод. Но еще страшнее была мысль, что своим поспешным взрывом он непоправимо повредил хранилище за дверью. Когда пыль улеглась, ассасин облечено вздохнул. Взрыв лишь частично освободил вход.

Бреши было достаточно, чтобы заглянуть внутрь. Увидев знакомый постамент, Эцио окончательно успокоился. Ключ не пострадал. От диска исходило все возрастающее сияние. В этот раз ассасин попытался сопротивляться его силе, однако мозг снова захлестывали странные видения. Свет сделался ослепительно-ярким, утопив в себе все.

Больше не пытаясь ей противостоять, он отдался силе, значительно превосходящей его собственную.

Эцио показалось, что прошло двадцать долгих лет. Местность была ему знакома. И все так же громадным когтем высилась знакомая крепость Масиаф. Неподалеку от ворот, возле пылающего костра, сидели трое ассасинов…

Судя по мрачным выражениям лиц, эти люди уже не надеялись ни на что хорошее. Их голоса звучали негромко и устало.

– Говорят, он кричит во сне. Зовет своего отца. Ахмада Софиана, – сказал один из ассасинов.

Другой горестно усмехнулся.

– Выходит, Джемаль, он по отцу соскучился. Бедняга Аббас.

Они сидели лицом к огню и не сразу заметили, как из темноты к ним вышел старик в белом плаще с капюшоном.

– Не нам об этом судить, Терагани, – холодно произнес третий.

– Нет, нам, Тазим, – возразил Джемаль. – Если наш Наставник сошел с ума, я хочу об этом знать.

Старик подошел ближе, и сидящие у костра наконец заметили его.

– Тише, Джемаль, – шикнул на товарища Тазим и повернулся к незнакомцу. – Масаэль хир, добрый вечер.

Голос старика был сухим, как опавшая листва.

– Воды, – еле слышно прошептал он.

Терагани встал, зачерпнул тыквенным сосудом воды из кувшина и подал старику.

– Садись с нами и пей, – сказал Джемаль.

– Премного благодарен, – тем же шелестящим голосом ответил старик.

Остальные смотрели, как он неторопливо глотает воду.

– Старик, что привело тебя в наши края? – спросил Тазим, когда их гость напился вдоволь.

Старик ответил не сразу.

– Жалейте Аббаса, но не насмехайтесь над ним. Он почти всю жизнь ощущал себя сиротой и стыдился семейного наследия.

Тазима потряс такой ответ, а Терагани лишь тихо улыбнулся. Он заметил, что на левой руке старика недоставало безымянного пальца. Если только это не исключительное совпадение, тогда их неведомо откуда взявшийся гость – ассасин. Терагани украдкой вглядывался в худощавое, морщинистое лицо старика, казавшееся ему странно знакомым…

– Аббас жаждет власти из-за собственного бессилия, – продолжал старик.

– Но он – наш Наставник! – вскричал Тазим. – В отличие от Аль-Муалима и Альтаира ибн Ла-Ахада, он ни разу нас не предал!

– Чепуха! – отмахнулся Терагани. – Альтаир не был предателем. – Он пристально поглядел на старика. – Альтаира оболгали и изгнали.

– Ты сам не знаешь, о чем говоришь! – вспылил Тазим.

Он вскочил на ноги и скрылся в темноте.

Старик смотрел на Терагани и Джемаля из-под своего капюшона и молчал. Терагани вновь пригляделся к его лицу, особенно к глазам. Наблюдательный Терагани заметил и еще кое-что: к правой руке их гостя был пристегнут наруч со скрытым клинком.

– Никак это… ты? – осторожно спросил Терагани. – Я слышал, будто ты уцелел, но не верил слухам.

Старик улыбнулся одними губами.

– Интересно, получится ли у меня поговорить с Аббасом? Мы слишком долго не виделись.

Джемаль и Терагани переглянулись. Джемаль протяжно вздохнул, взял у старика опустевший сосуд, снова наполнил водой и почтительно протянул страннику.

– Боюсь, у тебя ничего не получится. Аббас нанял себе в охрану беглых федаинов. Теперь в башню, где он живет, не пропускают никого.

– Нынче настоящих ассасинов здесь осталось меньше половины, – добавил Терагани. – Такие вот дела… Альтаир.

Старик улыбнулся и едва заметно кивнул.

– Однако настоящие ассасины не изменили себе, – сказал он.

– Наставник, ты не появлялся здесь долгих двадцать лет. Где ты был?

– Странствовал. Учился. Отдыхал. Оправлялся после своих потерь. Словом, жил так, как любой, кто оказался бы в моем положении.

Он помолчал и уже тверже добавил:

– Бывал я и у наших братьев в Аламуте.

– В Аламуте? Как они там?

Альтаир покачал головой:

– Их битва проиграна. Монголы под предводительством Хулагу-хана сломили их сопротивление и захватили крепость. Тамошняя библиотека уничтожена. Монголы движутся на запад, как саранча. Наша единственная надежда – усилить наши позиции здесь и в западном мире. Особенно здесь. Но думается мне, теперь наши гнезда должны находиться среди людей, а не в крепостях вроде Масиафа.

– Неужели это и впрямь ты? – спросил Джемаль.

– Тише! – осадил его Терагани. – Не хватало только, чтобы Альтаира убили.

Джемаль напрягся.

– Тазим! – тревожно пробормотал он.

– Тазим больше тявкает, чем кусает, – улыбнулся Терагани. – Ему лишь дай поспорить. Таких спорщиков, как он, еще надо поискать. Тошно парню не меньше нашего. И потом, он убежал и самого важного не услышал.

На лице Терагани больше не было уныния.

– Надо браться за дело, – сказал он Альтаиру.

– И с кого мне начинать? – спросил старик.

Джемаль и Терагани снова переглянулись. Потом встали, опустив капюшоны плащей.

– Начни с нас, Альтаир, – сказал Терагани.

Альтаир улыбнулся и тоже встал. Он поднимался тяжело, по-старчески, но на ногах стоял крепко.

Все вместе они пошли к крепости.

– Говорите, эти люди жестоки? – вспомнил Альтаир. – Кто-нибудь из них поднимал меч на невиновных?

– Увы, поднимали, – ответил Джемаль. – Жестокость у них – единственное развлечение.