— Мы не устраивали заговора, — сказала мама. — Мы в расстройстве и, как сказал твой отец, мы имеем на это право.

— Нет, вы ничего не знаете. И даже дело не в том, нравится вам мой парень или нет. Речь идет о долбанной национальной безопасности. Всем это должно быть ясно.

— Нам ясно, но мы не хотим его видеть, — сказал папа.

Мне все равно, нравится он вам или нет. Это не имеет значения. Вы должны остановиться и успокоиться. И он тоже, — я указала в сторону Кристофера. — А если не может, пусть убирается отсюда. Джефф не принимает его, и этот тип не заслуживает ничего хорошего. Если бы Джефф был недостаточно умен, чтобы предложить мне сыграть роль приманки, это сделала бы я сама.

— Почему? — опешил папа.

— Потому что это умное и правильное предложение. В смысле, если мы на самом деле хотим спасти мир. Раз мы этого хотим, то должны использовать все средства, так что, пожалуйста, держите свои эмоции в узде, иначе Джефф может не справиться. Вы можете его убить и подарить Мефистофелю победу, — я глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. — Мне нужно проверить, что с ним.

Я вошла в спальню и увидела интересную картину.

Дочесс, Дадли и Дотти расположились на кровати рядом с Мартини. Джефф обнимал Дочесс, словно она была мной, но я решила не принимать это близко к сердцу. Дадли устроился у спины, а Дотти лежал, положив голову на ноги Мартини. Дюк устроился под кроватью, на страже. Как только я появилась в комнате, все четверо повернули головы в мою сторону, но ни один пес не залаял и не попытался встать.

Кошки тоже все были здесь и все трое улеглись вокруг головы Мартини. Сугарфут поигрывал с волосами Джеффа и мурлыкал. Кэнди и Кейн свернулись калачиком и, казалось, спали, но оба сверкнули глазами, как и собаки. Мартини не реагировал ни на что — складывалось впечатление, что он просто спит и я знала, что его необходимо оставить в таком положении некоторое время.

Я вышла из комнаты.

— Мама, папа, идите сюда… только молча.

Я почувствовала их за спиной. Родители заглянули в комнату через мое плечо.

— Уверены, что больше не ненавидите Джеффа?

Некоторое время оба молчали.

— Нет, — наконец, сказал папа. — Думаю, и так ясно, что с нами было не все в порядке.

Мама закрыла дверь, так тихо, как только это было возможно.

— Поговорим в гостиной.

Когда мы вернулись туда, я снова увидела Кристофера. Тот все так же выглядел сердито. Нужно уводить его отсюда.

— Мама, папа, вы уверены, что достаточно успокоились, чтоб я доверила вам остаться здесь и наблюдать за Джеффом?

— Конечно, котенок, — сказа папа. — Все будет в порядке.

— Хорошо, — я посмотрела на Кристофера. — Ты пойдешь со мной.

Я пошла по коридору. Сначала хотела пройти в свою комнату, но потом подумала, что это будет слишком близко к Мартини, ведь он может прочувствовать весь тот гнев, что накопился у меня по отношению к Кристоферу. Не уверена, есть ли во всем этом комплексе место, достаточно далекое, чтобы не повредить Джеффу, но, по крайней мере, не собиралась отчитывать Кристофера прямо над головой Мартини.

Кристофер не спорил. Он следовал за мной по коридору прямиком к лифту. Как только мы зашли в кабинку, я еле удержалась, чтобы стукнуть по кнопке закрытия дверей и была горда этим.

Как только дверки закрылись сами, Кристофер нажал на кнопку, отправившую кабинку на некий пятнадцатый уровень и поинтересовался:

— Почему ты потребовала, чтобы я ушел?

— Потому что ты пытался убить Джеффа.

— Вряд ли, — засмеялся Кристофер.

— Ага. Твои вопиющие насмешки и придирки, конечно же, не повлияли на него, не так ли? Но он эмпат и его блоки на нуле, — чуть не выкрикнула я прямо в лицо Кристофера. — Тебе, как никому другому, должно быть стыдно за такое. Ты знаешь, что с ним произошло, ты знаешь, что он ничем не защищен и из всех присутствующих ты первый должен был распознать признаки его усталости. Ты попал в комнату моих родителей, чтобы их взбесило появление Джеффа. И тебе это удалось.

— Я зашел к ним без какого-либо злого умысла, — глаза Кристофера сверкнули. — В конце концов, я с тобой не настолько близок.

Последовал звонкий хлопок ладони по щеке. Я сделала это неосознанно. Просто влепила пощечину. Кристофер удивленно посмотрел на меня.

— Проклятье. Это не твое дело, даже если я пересплю с каждым мужиком в Аризоне и с каждым центаврийцем. И это не дело родителей. Это мое дело. У нас мир катится в тартарары, сюда идет ужас, а все, что ты можешь, это играться в игры.

Вернулись фирменные взгляды Кристофера. Глаза вспыхнули самым высшим баллом, я даже различила зеленый цвет, переходящий в синий.

— Я не играю в игры, — сквозь зубы процедил Кристофер. Он подвинулся ко мне так близко, что я еле сдержала желание боднуть головой ему в челюсть.

— Тогда почему ты постоянно травишь и оскорбляешь меня? Лишь раз, в той пещере летучих мышей был нормальным. И что ты делал, по-твоему, подначивая родителей ненавидеть Джеффа, когда он был совсем никакой?

Мы почти доехали до пятнадцатого уровня, когда он ударил кулаком по кнопке «стоп». Я уже приготовилась кричать и визжать, но ведь рядом никого не было, кто мог бы услышал. Я сжала кулаки, а Кристофер, видимо, решив, что я собираюсь наброситься на него, схватил меня за плечи.

— Слушай, принцесса, ты не имеешь ни малейшего представления, во что ввязываешься.

— Да ну? И ты обеспокоен тем, что Джефф разбил мне сердце?

— Перестань о нем говорить! — Кристофер встряхнул меня. — Это не из-за него, это совсем не из-за него!

Я почувствовала, как он дрожал, и не знала, от гнева или еще от чего. Впрочем, меня это не особо волновало.

— Тогда, черт побери, в чем дело? — я попыталась вырваться, но не получилось. — Отпусти меня!

И увидела забавное выражение лица. Потом он подтащил меня поближе и поцеловал.

Я была так потрясена, что даже не поняла, что произошло. Все это было не правильно. И тут я вспомнила, о чем говорил Райдер, и что твердила мама. Стали понятны постоянные препирательства между Кристофером и Мартини, и вдруг подумалось, что, в каком-то смысле, мама была права, а я, порой, и впрямь бываю глупой.

Губы Кристофера оказались требовательны, язык почти проник ко мне в рот. Это была эротическая ярость в сочетании со страстью. Сначала я попыталась вырваться, но он не позволил, а через несколько секунд я поняла, что не очень-то этого и хочется, потому что было здорово.

Я начала расслабляться, Кристофер обнял меня, мои руки обвили его тело. Поцелуй становился все страстнее, объятья все крепче. Одна рука Кристофера скользнула к затылку: он контролировал свои движения, заставляя поцелую продолжаться дольше и быть глубже.

Где-то, на дне сознания, я вспомнила, что скоро мы все умрем, если не станем пошевеливаться. Попыталась прервать поцелуй, но Кристофер не отпускал. Попытки вырваться привели к тому, что мы чуть было не потеряли равновесия — пришлось прижаться к стене кабинки, чтобы удержаться на ногах.

Я оказалась зажата между стенкой и телом Кристофера. Разум заметался в поисках чего-нибудь, что поможет не отдаться полностью страсти, и тогда я подумала о Мартини и о его реакции на происходящее сейчас в лифте. Это немного отрезвило.

Собрав всю силу воли, что оставалась и силу, мне, наконец, удалось разорвать поцелуй.

— Кристофер, отпусти меня.

Я не требовала, просила. С неровным дыханием.

— Я пытаюсь, но… не могу, — он смотрел на меня диким, почти неконтролируемым взглядом. — Глядя на тебя, я не могу удержаться. Это невозможно не хотеть тебя, — он снова впился поцелуем.

Это была той же силы эротическая страсть. Нужно смотреть правде в глаза. Теперь я точно убедилась, что выиграла премию «Шлюхи месяца». К тому же, если через несколько часов предстоит умереть, я так и не узнаю, все ли центаврийцы сексуальные мастера. А может, я просто в долгу перед учеными, исследующими межвидовую гармонию.