— Ты просто приказывал, — отмахнулась я. — А сейчас, когда у нас осталось не так много времени, мне необходимо получить много информации, чтобы мы смогли составить план действий и при этом остаться в живых. И я на самом деле хочу обсудить его только с теми, кто пойдет со мной в это рискованное мероприятие.

— Почему ты не хочешь, чтобы остальные приняли в этом участие? — поинтересовался Гауэр. — Никто из нас не собирается отговаривать вас, но наши советы и идеи могут вам помочь.

— Я не хочу, чтобы вы знали об этом, Пол, потому что тебе и Понтифику предстоит поработать с некоторыми правительственными агентствами и убедить их организовать большую, пустынную площадку, чтобы на ней никого не было. Любым способом.

— Китти, нам понадобится артиллерия, чтобы прикончить эту штуковину, — обеспокоено сказал Райдер.

— Сомневаюсь, что на Мефистофеле она сработает. Итак, сейчас я хочу озвучить мой план.

— Так что, мы все вооружимся баллончиками с лаком для волос? — спросил Мартини так, словно собирался удивиться, если я вдруг отвечу положительно.

— В некотором смысле, да.

Бац! Джефф удивился.

После небольших споров, нытья, и бесполезных театральных поз, Уайт с Гауэром покинули нас. Наконец-то. Наконец-то одни. Только я и пять человек, которых я собралась подвергнуть смертельной опасности. Интересно, мама чувствует то же самое каждый раз, когда составляет планы против террористов и посылает людей на очередное задание? Чувствую, что так и есть.

Клаудия с Лоррейн выглядели радостно, Райдер немного волновался, а Кристофер с Мартини — словно хорошенько выпили и сейчас подозревали что-то нехорошее.

— А теперь, когда мы остались одни, может быть кто-то хочет рассказать, что происходит?

— Большую часть ты уже знаешь, — пожал плечами Мартини.

— Неужели? Давай посмотрим. Мефистофель проявляется только пару-тройку раз в год. Когда, почему, есть ли закономерность?

— Четкой картины нет, — ответил Кристофер. — Если бы она была, мы бы ее определили.

— В самом деле? Так же, как определили что религиозный текст древних — инструкция? — решив, что слишком сильно надавила, потому что глаза Кристофера сверкнули, по моей шкале, баллов на пять. Таким он обычно на меня и смотрит. Кристофер стал еще более подозрительным, из глаз чуть не вылетели лазерные лучи, лицо напряглось, а рот исказился, словно из него собирался вылететь гневный рык. Очень впечатляет.

— Очко в твою пользу, — сказал Мартини, чтобы немного разрядить обстановку и не дать Кристоферу зарычать. — Не стесняйся говорить, что нам делать, пусть даже твой опыт составляет всего два неполных дня. Ты знаешь, здесь есть те, кто среди нас провел несколько лет, — он кивнул в сторону Райдера, — а кто-то даже всю свою жизнь посвятил этой работе.

— О-о, ты почти поставил меня на место. Только… я на самом деле не имею здесь места, только точно знаю, где и как я вписываюсь в планы Мефистофеля. А вы не знаете.

— Ты должна рожать детей, — объявил Райдер, сумев при этом сохранить невозмутимое лицо.

— Это только с виду, — я снова привлекла всеобщее внимание. Хорошо. — Как видите, ни у кого другого нет проблем с имплантацией памяти.

— Поэтому возможно нахальное поведение? — сказал Мартини так, словно хотел вернуться к нормальным отношениям. Его тело расслабилось, он прислонился к ближайшему стеллажу, а взгляд стал немного удивленным.

— Ограниченное управление, — я присела на край конференц-стола. — Мефистофель не сможет забыть о нас из-за своего недавнего опыта. Я — первая женщина, которой ему удалось коснуться за двадцать лет.

— Удачи ему — буркнул Кристофер.

— Ему бы она не помешала, — усмехнулся Райдер. Отлично, он сам назначил себя клоуном.

— Не так быстро. Слушайте, давайте внесем ясность. Он не собирается заниматься со мной сексом, и он не хочет, чтобы вокруг него носилось множество маленьких Мефистофелей. Он хочет использовать меня, чтобы добраться до всех вас.

— Для того чтобы нас остановить, — сказала Лоррейн.

— Нет, я думаю, Мефистофель и все остальные сверхсущества здесь из-за вас, а не вопреки вам.

— В каком смысле, из-за нас? — глухо поинтересовался Мартини, и я узнала этот тон — точно такой, каким он говорил в ванной этим утром. Он оперся о стеллаж спиной, скрестил руки на груди и ноги. Это выглядело вполне невинно, но, если что, он мог начать действовать в любую секунду.

— Ты знаешь, что я хочу сказать, Джефф. Может, другие этого не понимают, но я на самом деле думаю, что ты знаешь, — я посмотрела на Кристофера. Он выглядел не лучше Мартини — каменное лицо, терзаемый сомнениями взгляд. — Ты тоже об этом догадался. Боже, это должно втянуть вас обоих.

— Спасибо, мы уже втянулись, — Кристофер подвинулся поближе к Мартини и принял такое же положение, как и тот. Это не было неожиданностью — как только их мир начал рушиться, они сплотились.

— Я не хотела никого оскорбить. С трудом представляю, как вы оба до сих пор смогли сохранить свою веру. Это, кстати, реальная причина, чтобы рассказать мне о вашей религии подробнее, Джефф. Мне, и еще троим, не имеющим ни малейшего понятия о том, о чем я тут говорю, но оставшихся с нами.

Клаудия с Лоррейн не спеша кивнули. Они выглядели смущенными. Райдер пристально смотрел на меня.

— Я знаю, — сказал он. — Пол нет, но я да.

— Потому что ты давно догадался, — сказала я, и он кивнул, а я снова обратилась к Мартини и Кристоферу: — Сами видите, это помогает, когда всю жизнь имеешь дело с предубеждениями. Помогает легче обнаружить ложь, которую впаривают, чтобы прикрывать фанатизм для достижения результата.

— Ложь? — испуганным голосом спросила Клаудия. — Что ты хочешь этим сказать, Китти?

— Мне рассказали, что вы были отправлены на Землю, потому что ваша религия сделала вас изгоями на родной планете, и вы хотели помочь защитить Землю. Ваше правительство легко пошло на такой шаг, — я покачала головой. Надеюсь, мне никогда не придется рассказывать такое папе, иначе его праведный гнев разбушуется сверх меры. — Но это звучит весьма знакомо, особенно мне, внучке тех, кто был жертвами режима, с маньячным упорством избавляющемся от тех, кто отличается от них и желающим окончательно покончить с этим вопросом.

— Холокост, — прошептал Райдер. — Было убито больше шести миллионов евреев, и других народностей, кого считали неполноценными.

— На вашей планете это сделали более гуманно. Но не для вас или для нас. Они выслали вас сюда в качестве приманки.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Кристофер. По ходу дела, он никак не хотел поддаваться, придерживаясь той лжи, которой его накачивали все это время. Он пустил взгляд и начал рассматривать свои ботинки.

— Забавно, я так и думала, что ты это скажешь. Но, должна сказать, что никогда прежде не слышала большей чуши о вашей переносной системы, работающей только в одну сторону и без возврата. Если бы вы мне рассказывали о путешествии во времени, я бы купилась. Но вы говорите о физических законах. Я понимаю, наша планета отличается от вашей. Но разница не такая сильная, чтобы центаврийцы не могли найти на Земле нормальную работу, или заиметь от женщины-землянки нормального ребенка. Или взять Пола, разве он считается среди вашей расы уродом?

— Он такой же, как остальные, — ответил Мартини. — Мы здесь, потому что этого заслужили.

— Итак, если перенос работает в одну сторону, он должен работать и в обратную. Если дверь на той стороне, конечно же, не заблокирована. Для вас и для нас.

— Почему ты так считаешь, Китти? — поинтересовалась Лоррейн. — Нам рассказывали полную историю нашего мира и про то, почему мы пришли сюда.

— Разве? Я в этом сомневаюсь. Вы — еще один пример иммигрантов, которых в начале девятнадцатого века принимала Америка. Люди покидали родные земли много раз, из-за религиозных преследований в том числе, чтобы поселиться на земле равных возможностей. То, что построено на этой земле. Но то, что иммигранты рассказывали своим детям, не всегда было правдой.