— Это Джефф Мартини, — сказала мама. — Он сыграл основательную роль в том, что я и Китти до сих пор живы. Пол Гауэр, — продолжила она, кивнув в сторону Пола. — Тоже один из наших защитников.

Защитников? Я думала, что это мы с мамой сделали большую часть работы, но решила заткнуться и помолчать. В конце концов, я понятия не имела, сколько много папа знал о тайной жизни мамы.

— Рад с вами познакомиться, — улыбнулся Гауэру папа, а в сторону Мартини он лишь хмыкнул.

— Вижу, я сделал хорошую работу по воссоединению семьи, — сказал мне Мартини и в это время Дадли схватил его челюстями за руку.

— Щелкни его по носу. Когда он заигрывается, мы, таким образом, намекаем ему, что пора остановиться.

— Я начал скучать по твоей рыбе, — Мартини избавился от Дадли, но только для того, чтобы ему на смену пришел Дочесс. Питбуль любил облизывать лица.

— Милый зверинец, — позади раздался голос Кристофера.

Мне удалось не сжать ладони в кулаки.

— Ты говорил, что все наши домашние животные в безопасности, — обернувшись, напомнила ему я.

— Обычно мы увозим их в питомник.

Я собралась было протестовать, но меня прервал папа:

— Не бывать такому, чтобы моих зверей запирали в какой-то тюрьме! Они — часть нашей семьи и останутся с нами, — папа посмотрел на Кристофера тем же взглядом, что и на Мартини.

— Да, они останутся с вами, — усмехнулся Кристофер. — Анжела, мы приготовили для вас большой люкс. Ваш багаж уже там.

Анжела? Он тоже позволяет себе обращаться к моей маме по имени? Мне захотелось закричать.

Мама сияющее улыбнулась Кристоферу:

— Спасибо, ты милый. Я хотела бы попасть туда и попробовать отдохнуть. Это будет нелегко, но придется постараться.

Они с Кристофером усмехнулись, я же постаралась успокоиться, а то уже была на грани того, чтобы подавиться гневом.

— Чоп, чоп, — обернулся папа к четырем агентам, которых, наверное, принял за личных носильщиков. — Не стоит дергать собак за поводки. Они нормально реагируют на нежные руки и твердый голос.

Да, но только одного из нас троих. Наши собаки хорошо обучены, но они также могут пойти и на убийство, если вдруг отец будет не в настроении, чтобы держать их в узде. А у папы никогда не было такого настроения.

Агенты потащили за собой собак, мама с папой последовали за ними. Папа тащил с собой свой огромный чемодан, Кристофер же забрал ящики с кошками из рук Гауэра.

— Я возьму их в свою комнату, — он посмотрел на меня. — Хочешь поздороваться и с ними, прежде, чем я их унесу? Как бы они не взбесились.

— Они боятся, — сказала я, подходя к ящикам.

— Это потому, что они умные, — тихо сказал Кристофер.

Я посмотрела на него. Не похоже, чтобы он снова надо мной издевался.

— Да.

— С тобой все нормально? — так же тихо поинтересовался Кристофер.

Я с трудом уняла злость.

— Устала. Слишком много событий.

— Погладь одну из кошек и почувствуешь себя лучше.

Я бы и не прочь погладить их всех, только, несмотря на то, что они выглядели спокойными, было не безопасно пробовать просовывать пальцы сквозь сетку дверцы, если не было желания лишиться пальца. И открывать дверцы тоже идея не из умных.

— Я наведаюсь к ним, когда они будут уже на месте.

— Со мной им будет хорошо, — Кристофер развернулся и зашагал прочь, сделав вид, что я оскорбила его лично. Так много беспокойства обо мне, аж приятно стало. — Ты уже позаботился о принцессе? — бросил он через плечо в сторону Мартини.

— Ага. Только умоюсь и причешусь, — тихо добавил Джефф в мою сторону, как только Кристофер отошел подальше, а потом поинтересовался у Гауэра: — Мы тебе еще для чего-нибудь нужны?

Я с трудом подавила зевок.

— Нет. Располагайтесь уже, отдыхайте, — сказал Гауэр. — Обо всем остальном подумаем завтра. Все наши базы приведены в состояние повышенной готовности, так что мы должны быть бодрыми. Спокойной ночи, Китти. Если что, я позову тебя.

— Конечно, конечно, мы же все друзья, — зевнув, сказала я. Ну не могла его остановить. — Даже мистер Стервозный.

— Пошли уже, — обнял меня Мартини, — скроемся ото всех.

Мы отправились к лифтам, тем самым, где оставили Клаудию с Лоррейн. Было видно, что мама с папой шли этим же путем — путь усеивали собачья шерсть и слюни.

— На какой этаж отправимся? — моя голова начала падать, так что пришлось прислониться к Мартини, что бы не дать ей упасть на грудь или откинуться назад. Наш последний поцелуй был так давно.

Мы зашли в лифт и, когда дверки закрылись, он поднял меня на руки.

— Мы едем на переходной этаж, он восьмой.

— Сверху или снизу? — сонно спросила я, прижавшись лицом к его шее. Хорошая шея, удобная для сна.

— Э-э… это в середине. В любом случае, ты его увидишь.

— М-м-м-да, — удалось сказать мне. Я не спала, но была близко к этому.

Я почувствовала, как остановился лифт, но у меня не появилось никакого желания оглядываться по сторонам. Мартини вынес меня в какое-то помещение, которое я приняла за холл, но это так же мог быть зал для танцев, и я не обратила на него никакого внимания. Мартини остановился на пару секунд, я услышала тихий свистящий звук, он снова пошел, а потом поставил меня на пол.

— Вот твоя комната. Завтра я покажу, где твои вещи, — держа меня за руку, он провел меня через что-то вроде гостиной в спальню. В углу расположился шкаф, Мартини раскрыл крайнюю дверцу.

— Здесь белая пижама и синие штаны твоего размера. Эту комнату обставили для твоих нужд. Там, — он указал на дверь напротив, — ванна. Но, думаю, ты сейчас не в том состоянии, чтобы ей воспользоваться, — Мартини наклонился и поцеловал меня в лоб. — Сможешь самостоятельно раздеться?

Ничего романтического в вопросе не было. Мне подумалось, что ответь я «нет», он все равно раздел бы меня и переодел в пижаму. Это было отрадно, но я чувствовала, что если он начнет это делать, уснуть мне уже не удастся.

— Да. Думаю, да.

— Хорошо. Если я буду тебе нужен, я здесь неподалеку, через пару дверей на этом же этаже, — он снова поцеловал меня в лоб. — Ложись в постель, моя мисс Китти.

— Хо-ро-шо, — ответила я, зевая на каждом слоге.

Мартини вышел из комнаты, и мне удалось выбраться из своей одежды и набросить пижаму. Откинув одеяло, я упала в постель, прижалась к подушкам и, уже почти уснув, натянула одеяло на себя.

Прежде, чем уснуть окончательно, передо мной промелькнули фотографии с туалетного столика моей квартиры. Что-то промелькнуло о Кристофере, перебирающим их. Подсознание, наверное, хотело, чтобы я на это обратила внимание, но усталость взяла свое прежде, чем я смогла сосредоточиться, не говоря уже о том, чтобы понять, что бы это могло быть.

Мне приснился кошмар. Это был один из тех снов, когда точно знаешь, что спишь, но не можешь проснуться, независимо от того, насколько этого хочешь. А я хотела. Очень-очень.

В центре Мефистофель, огромный и уродливый, топает вокруг, пытаясь уничтожить все и всех, кто был мне дорог. Он схватил меня, и в этот раз я не смогла увернуться. Мне пришлось наблюдать, как он топчет моих родителей, собак и кошек, всех моих родственников, всех моих друзей, всех коллег по работе, кого я только знала, а потом всех центаврийцев, которых я встретила. Все было разбито, разрушено, смято и сломано. Все они выглядели как окровавленные бумажные куклы.

Единственными, кто еще оставался в живых, были Мартини и Кристофер. Тогда Мефистофель поднес меня к своему рту и паразит перебрался в меня. Я чувствовала, как он расположился во мне и начал превращать во что-то более ужасное, чем Мефистофель. Но, при этом, мое тело внешне не менялось, я все еще выглядела, как раньше.

Мефистофель бросил меня на землю, но не умер и не исчез. Он стоял, призывая меня. Мартини с Кристофером были вооружены и теперь направлялись в мою сторону. Они не стреляли. Я протянула руки, выхватила у них оружие и, сжав кулаки, превратила пистолеты в прах. Мефистофель рассмеялся.