— Ты уже убедилась, что мы не можем врать, — сказал Кристофер. — Определись уже.

— Вы не можете врать. Но вы и не даете всей правды, если не спросить об этом напрямую. Но вы особо не возражали, когда я сказала, что ваш перевод книги древних оказался неправильным.

— Я в игре, — сказал Мартини и прислонился к стеллажу затылком. — Что?

— Ваш Суверенный Понтифик ни разу не протестовал, когда я критиковала перевод. Да, конечно, он дал возможность защищаться молодым, но не выдал ни одного протестного слова, оставив все Беверли.

— Потому что это ее работа, — отрезал Кристофер.

— Нет, потому что он не может выкручиваться так, как это могут остальные, поэтому, как только понял, что я стала в этом разбираться, замолчал, — я посмотрела на Райдера. — Как давно ты это понял?

— Через несколько месяцев, и я не шучу. Когда я присоединился к команде, мой уровень допуска был ниже. Ты сошлась с графиком: если сжать мои первые два месяца, первая стычка с Мефистофелем произошла через полтора дня, — Райдер посмотрел на Мартини с Кристофером. — Я ничего не говорил, потому что не мог придумать ничего, чтобы это исправить, так зачем было затруднять вам жизнь, ребята?

— Не говорил о чем? — спросил Мартини. Было ясно, что вопрос он задал лишь для того, чтобы убедиться в своей догадке.

— Что ваш родной мир выслал вас на Землю не для того, чтобы помочь нам или дать вам шанс быть где-то полезными, — ответила я, — но чтобы использовать вас в качестве приманки. Чтобы паразиты стремились сюда, а не к вашему родному миру.

— И на вашей родной планете вас хотят видеть не больше, — кивнул Райдер, — чем паразитов. Здесь и мы, и вы сами по себе.

— Почему они это сделали? — тихо спросила Клаудия. — Наш народ привез с собой множество вещей для помощи, а из родного мира до сих пор присылают разные вещи.

— И тогда, и сейчас, — добавила Лоррейн.

— Для того, чтобы быть уверенными, что вы здесь не по умирали. Я так думаю.

— Почему они так делают? — спросила Лоррейн. — Ведь наш мир защищает озоновый щит.

— Да, пока защищает, но сколько это продолжится? Давайте представим, что Рай и Ад реальные места. В Аду жарко, очень жарко. Вы пришли из мира с двойным солнцем. Могу догадаться, что там довольно жарко, потому что все вы, как в пустыне летом, носите темные вещи. Вы не переживаете, просто не замечаете этого. Никто из вас не потеет, даже когда мчится со скоростью восемьдесят километров в секунду.

Даже Мартини нисколечко не вспотел после нескольких часов энергичного, фантастического секса. Я вспотела, а он нет.

— Если бы не было всей этой затеи с поиском нового дома, и Мефистофель пришел из жаркого мира, то почему ему приспичило остановиться на этом маленьком зелено-голубом драгоценном камешке в середине нигде? Он ведь стремился найти планету с большим количеством тепла и яркостью солнца, где чувствовал бы себя более-менее нормально. Ваш мир, к примеру? На складе было достаточно жарко, но никто из вас не чувствовал себя не уютно и мертвые тела сверхуществ сохранялись при той температуре просто замечательно.

— Паразиты ни за что не пришли бы сюда. Древние предупреждали всех, — запротестовала Лоррейн.

— Уверена, так они и делали. Ну, или пытались. Но чума сработала выборочно. Каждая ужасная болезнь поражает какую-то часть, а какую-то оставляет и только сама болезнь знает, почему. Прививки могут помочь, но не навсегда.

— Спасибо, доктор Китти, — сказал Кристофер с сочащимся сарказмом.

— О, это ерунда. Остановимся на том, что это чума. Паразиты бьют не по всем. Они не могут стабилизироваться в большинстве хозяев. Но тем, в ком приживаются, дают более длительный срок жизни, иначе бы Йейтс был давно мертв.

— Они, конечно же, нападают и на крепкие организмы, — добавил Райдер. — Но в основном, их привлекают такие болезни, чтобы организм не мог сопротивляться. Полиомиелит, рак, СПИД — без разбора. Иногда они вылечивают смертельную болезнь, делая человека здоровым.

Кристофер открыл было рот, чтобы что-то сказать, но я не хотела его слушать. Он понял это и закрыл рот, сверкнув гримасой о высшему баллу. Приятно видеть, что этот человек остается последовательным.

— Что-нибудь еще? — спросил Мартини.

— На самом деле, да. Если бы я искала для себя другое тело, я бы серьезно рассмотрела преимущества тела с двумя сердцами, возможностью к сверхзвуковой скорости, невероятной выносливостью и значительными способностями тела и разума.

Мартини оттолкнулся от стеллажа, уселся в кресло напротив меня и закинул ноги на стол, после чего посмотрел прямо в мои глаза.

— Озоновый экран ставился не от паразитных атак. Прибытие древних для предупреждения миров об опасности — очередная ложь. Так же как и здесь, все это было скрыто ото всех. Только из-за того, что занимались наукой, мы знали, что происходит на самом деле. После того, как построили озоновый щит и он начал работать, отбрасывая паразитов, родному миру мы стали не нужны.

— Ты же клялся никогда и никому об этом не рассказывать, — рассердился Кристофер.

— Мы клялись много чему, — пожал плечами Мартини. — Но от этого легче не стало. Паразиты пытались проникнуть в мир наших предков и, поняв, что они не оставят попыток, несмотря на щит, наших лидеров посетила гениальная идея. Почти как у вас. Они озабочены сохранностью только цивилизации центаврийцев, так что с легкостью решили обречь на несчастья Землю. Первоначально они собирались засылать сюда преступников.

— Какой продуманный план. Но, в конечном итоге, здесь оказались вы.

— Нет, — зарычал на Мартини Кристофер. — Безопасность всей нашей расы зависит от этого.

— Безопасность всей нашей расы зависит от нашего успеха, — прорычал в ответ Мартини. — До сих пор нам удавалось разве что сдерживать их. Если у тебя нет какой-нибудь гениальной идеи, чтобы сделать что-то более полезное, то, хотя бы не мешай другим.

Они с Кристофером смотрели друг на друга в упор. Кристофер совершенствовал убийственный взгляд, а Мартини смотрел на него добродушно, словно говоря: «все будет хорошо». Сражение взглядами, похоже, могло продержаться несколько дней.

— Ребята, прошу вас, у нас есть целый мир, нуждающийся в спасении. Только вместе обе наши расы могут с этим справиться, я права?

— У тебя нет права… — повернулся ко мне Кристофер с еще большим гневным сиянием во взгляде.

— У меня есть полное право, — оборвала его я. — Перестань притворяться, или большой отвратительный монстр всех нас победит. И это будет твоя вина.

— На самом деле, — с фальшивой бодростью сказал Мартини, — в этом было бы больше вины нашего деда.

Зал заполнился оцепенением. Девушки выглядели шокировано, а мне не нужно было смотреть на Райдера или даже на Мартини, чтобы получить подтверждение — вид Кристофера был достаточным доказательством. И излучаемая от него вина.

Теперь мне стала ясна вся картина.

— Они в самом деле высылали сюда преступников, не правда ли?

— Только одного, — резко ответил Мартини. — В качестве эксперимента.

Пару секунд поразмышляв, как бы спросить поделикатнее, я, в конце концов, задала прямой вопрос:

— Это был ваш дед?

Кристофер сдулся. Гнев чуть не со свистом вытек из него, оставив Кристофера грустным и проигравшим. Он выглядел, словно маленький мальчик, который раньше никогда не играл с другими детьми.

— Он был нашим религиозным лидером. Только… — тут Кристофер замолчал и закрыл глаза.

— Только он был не таким мирным, как его сын, — закончил Мартини тем же резким тоном. — Он хотел драться и занять, по его мнению, законное место в мире.

— Это понятно. Но почему выслали сюда остальных?

— Щит все сильнее подвергался атакам сверхсуществ, — пожал плечами Мартини. — Они уже знали, что дед выжил на Земле, так что могли успокоить себя, что, выслав сюда нас, мы не погибнем. Они согласились дать нам то, что мы хотим и, одновременно, избавляли себя от паразитной угрозы.