Родители до сих пор спорили друг с другом, увидят или нет мою первую морщинку, раз я так быстро приняла решение, которое изменит мою жизнь. Так что я решила разобраться с главным.

— Мама! Остановись!

Мама замолчала, но скрестила руки на груди. Готова к бою. Готова защищать меня ценой своей жизни. Только в сложившихся обстоятельствах она угрожала моей жизни.

— Мама, я представляю, насколько это трудно — поверить, но я знаю, что делаю.

— Как? Ты все это время жила тайной жизнью, как твой отец, и я не знаю об этом?

— Очень весело. Нет, на самом деле я ни разу не притворялась и у меня не было от тебя секретов, — разве что кроме того, что девственницей перестала быть до колледжа, но это сейчас не важно. — Я же твоя дочь. Все говорят, что я такая же, как и ты.

— Я обучалась десятки лет, — она покачала головой. — У тебя же немного кунг-фу и пробежки по утрам. Это нельзя сравнивать.

— Конечно, можно. Ты же с чего-то начинала. Ну, а я начинаю сейчас, — я подошла к ней почти вплотную. — Это мой Моссад. Понимаешь?

Я отчаянно хотела, чтобы она поняла.

Мама моргнула. Я и увидела, что она стала смотреть на меня по-другому, чем когда-либо прежде.

— Мой малыш вырос, — ее голос сорвался, и я увидела в ее глазах слезы. Не хотелось бы, чтобы она заплакала прямо сейчас, потому что не хотелось зареветь самой.

Я обняла ее. Он обняла меня в ответ, да так сильно, буквально медвежьим объятьем, что я снова начала задыхаться.

— Со мной все будет в порядке, мама, — прошептала я ей на ухо. — Думаю, я знаю, что делаю. И если у меня не будет получаться, со мной будут те, кто поможет. Я обещаю. Это то же самое, как ты вчера сказала: иногда дело не в тебе или твоей семье, иногда на самом деле нужно спасать мир.

— Надеюсь, что ты права, — вздохнула мама. — Я попробую объяснить это отцу.

Я отстранилась от нее и покачала головой:

— Бьюсь об заклад, ты не должна ему объяснять, — я обернулась. — Должна ли, папа?

— Какая мать, такая и дочь, — слегка улыбнулся папа. — Я все ждал, когда это в тебе проявится. Но, — добавил он с некоторой суровостью, — замечу, что я не одобряю того, что ты собралась делать. Впрочем, ты лучше знаешь и можешь не обращать внимания на мое бурчание, — внезапно его взгляд стал невинным: — Как на счет привлечь к делу дядю Морта?

— Нет, — решительно сказала я. — Я знаю, что ты хочешь сделать. И я знаю, что сделает дядя Морт. Он заберет меня куда-нибудь и надежно запрет, а его бравые морпехи будут обращать на меня столько же внимания, как на какой-нибудь стул.

— Вполне приличный план, как я думаю, — папа пожал плечами.

— Кроме того, что это будет провал, — все еще холодным тоном сказал Мартини. — У ваших военных было несколько шансов разобраться с Мефистофелем. Они профукали их все.

Хотелось бы и эту информацию изучить подробнее, только чую, что ее здесь столько, что изучение займет несколько дней. Дней, которых, по словам Мартини, моя присутствующая женская интуиция говорила у нас нет.

— Не таких, что были у ваших парней. Так что, исходя из ситуации, наши парни сделали все замечательно, — ответил папа.

— Конечно, ситуации у нас были лучше, — сказал Кристофер. — Нам удалось остановить многих образовавшихся сверхсуществ, при этом избавив мирных людей от общей паники.

— И не позволив им узнать, что происходит на самом деле, — в голосе папы прозвучала обида.

— О, папа, пожалуйста. Как будто не ты мне рассказывал на лекциях про «стадное чувство». Ты сам прекрасно понимаешь, что стадо запаникует и начнется паника, как только люди узнают, что происходит на самом деле.

— Не совсем так, хотя Морт рекомендовал бы обмен информацией с гражданской общественностью, — добавила мама.

— Вряд ли, но я точно знаю, что он захотел бы защитить племянницу даже ценой свой жизни.

— Перестаньте беспокоиться. Я захвачу с собой лак для волос, — жесткий удар и мяч в лузе.

— Мои предки не имеют ни малейшего представления о том, чем я занимаюсь, — откашлявшись, сказал Райдер. — Они думают, что я забросил вполне успешную карьеру и живу в какой-то лачуге с неким черным парнем из бедной семьи, — он подмигнул. — Так намного проще.

— Хорошо, хорошо, — закатила глаза мама, — я сдаюсь. Мы перестаем надоедать. Будем считать, что нас тут нет, и мы ни о чем не знаем. Тебе от нас что-нибудь нужно, Китти?

— От вас двоих, в основном, чтобы вы остались здесь, в этой горе, не сталкивались с зубастиками и оставили меня в покое. По любому вопросу, — надеюсь, что они поймут, что просьба включает в себя и мою сексуальную жизнь, и отношения с Мартини, какими бы они сейчас ни были.

— Отлично, — кивнула мама. — Что-нибудь еще?

— Ну, еще я хотела бы получить всю информацию от вас двоих, каким образом ваши тайные операции с этим связаны.

— Я понятия не имела, что меня окружают инопланетяне, не говоря уже о том, что они расползлись по всей планете, — сказала мама. — Все, что я знаю, касается, в основном, Йейтса.

— Поделишься?

— Вообще-то это строго конфиденциальная информация и нужен более высокий уровень доступа, нежели у всех, здесь находящихся.

— Гарантирую, — откашлявшись, сказал Гауэр, — у нас такой доступ есть. Может, даже, более высокий.

— Ты не знала о них, мама, а они, как оказалось, знали о тебе все.

— Хороший ответ. Что ж, тогда я ожидаю, что все, что здесь будет сказано, останется под грифом секретно, — она осмотрела присутствующих и, убедившись, что все согласились, продолжила: — Террористическая группировка «Аль Деджал» распространилась по всему миру. В отличие от других группировок, в ее основе нет ничего религиозного или каких-то расовых конфликтов. Бойцов в группировке много и среди них можно найти представителей различных религий. Цель группировки — сеять хаос. Тем не менее, понятно, что из создаваемого хаоса они делают деньги. Много денег.

— Как Йейтс все это организовал?

— У него есть деньги, средства и рычаги воздействия. Он придумывает масштабные, сложные планы так же легко, как и точечные удары группы коммандос, терроистов-смертников и тому подобное, то есть небольшие, целевые атаки. Он нанимает профессионалов, расплачивается с ними безналичным расчетом. Он в состоянии быстро определить, что нужно любому из потенциального новобранца, что им движет, и использует его.

— Он их лично привлекает? — не похоже на парня уровня Йейтса, общественного человека, марать свои руки такими мелочами.

— Очень редко. В основном этим занимаются его помощники, обученные подражать его методам. Но, когда только зародился «Аль Деджал», да, он лично проводил отбор, — мама пожала плечами. — У него нет угрызений совести. Он с легкостью подбирает сторонников, обещая им власть, богатство и мировое господство каждому.

— Сколько же у него людей?

— Точно мы не знаем, — вздохнула мама. — По последним подсчетам, больше десяти тысяч, но за последние несколько лет нам удалось провести удачные операции и сейчас мы, можно сказать, висим у них на хвосте. За последний год моя команда уничтожила несколько террористических ячеек. Мы действуем, по большей части, подпольно.

— Ну, это объясняет, почему Йейтс хочет увидеть тебя мертвой, — приятно осознавать, что мама такая эффективная в работе. Только не особенно приятно знать, что она теперь помечена смертью. Правда, не только она, но и вся семья.

— Да, несомненно. Если нам удастся остановить Йейтса, есть шанс, что мы навсегда остановим «Аль Деджал». Судя по их организации работы, стоит устранить лидера и ближайших генералов, как организация раскрошится на мелкие бандитские группировки и исчезнет вовсе.

— Вроде нацистов.

— Только «Аль Деджал» хочет уничтожить на земле всякую религию, не только евреев, — предположил Райдер, и мама кивнула.

— Чудесно. Папа, как насчет твоей служебной информации, которую пока никто не знает, но, исходя из обстановки, должен знать?

— У меня нет настолько захватывающей информации, как у мамы, котенок, — хмыкнув, сказал папа. — Только мне кажется, что центаврийцы, скрывая действия на планете космических паразитов, одновременно помогают и «Аль Деджалу».