Царская охота (II, III, 5) I Колесницы охотничьи наши прочны и крепки, Наши кони подобраны, равно сильны и легки, Вижу: кони в четверке в груди широки, широки. Запрягайте коней, на восток выезжайте, стрелки. II Колесницы охотничьи наши, гляжу, хороши, И в четверки коней подобрали мы самых больших. На востоке там травы растут и растут камыши; Запрягай лошадей, на охоту скорее спеши! III Вот они на охоте: избрали испытанных слуг, Их ауканьем степи кругом оглашаются вдруг. Установлено знамя со змеями, поднят бунчук – Там, у Ао [166], облавы на зверя смыкается круг. IV По четверке коней в колесницы князей впряжены, И одна за другою четверки приходят на стан. Наколенники алые, в золоте туфель сафьян. Собираются гости, блюдя и порядок, и сан. V Костяное кольцо налокотнику ровно под стать [167], Стрелы к луку подобраны – ни тяжелы, ни легки… И в едином порыве согласно стреляют стрелки; Помогают нам в кучи убитую дичь собирать. VI Светло-рыжие кони четверкой у нас впряжены, По бокам пристяжные – не станут тянуть они вкось, Быстро гонит возница, чтоб время терять не пришлось, Стрелы метко летят и пронзают дичину насквозь. VII С тихим присвистом, слышу я, ржут здесь и там скакуны; И значки и знамена, что плещутся в ветре, видны. Нет тревоги: ни пеший, ни конный нигде не слышны. Кладовые большие при кухне еще не полны. VIII Вот охотники едут, и шум колесницы возник, Слышен шум колесницы, не слышен ни голос, ни крик. Вижу: муж благородства воистину наш государь – И, по правде, в деяниях, им совершенных, велик! Царская охота
(II, III, 6) I Счастливым днем был моу [168], и молиться Коней защите [169] начали тогда. Охотничьи прекрасны колесницы, Крепки в четверке кони, без труда На этот холм большой она стремится, Преследуя бегущие стада. II Счастливый день гэн-у [170], – мы так решили, Коней сыскали, что равны по силе; Где дичь водилась, тот избрали лес. Где бродят лани целыми стадами, По рекам Ци и Цзюй – над берегами Охотиться здесь будет Сын Небес. III И видишь ты долину пред собою: Стада пасутся широко вокруг, Олени – то бредут себе гурьбою, То парами, как будто с другом друг. Сюда людей мы привезли с собою, Чтоб Сыну Неба усладить досуг. IV И вот мы натянули наши луки, На тетиве сжимают стрелы руки, Здесь сбили поросенка кабана, Там носорога валят с ног удары. Да будет пир обилен наш, и в чары Гостям нальем мы нового вина. То гуси летят[171] (II, III, 7) То гуси летят, то летят журавли И свищут, и свищут крылами вдали… То люди далеким походом идут, И тяжек, и труден в пустыне поход. Достойные жалости люди идут, О горе вам, сирый и вдовый народ! То гуси летят, то летят журавли, К болоту слетаясь, садятся на нем… То стены жилищ воздвигает народ, Что встали на тысячи футов кругом. Хоть труд наш велик и тяжел – наконец Покойный себе мы построили дом. То гуси летят, то летят журавли, И слышен тоскливый, тоскливый их крик… Коль мудрый услышит его человек, Он скажет, что труд наш безмерно велик! А глупый услышит его человек, И скажет, гордыней рожден этот крик. Ночь во дворце (II, III, 8) «Кончается ль ночь?» – вопрошает нас царь. – И полночи нет и во тьме небосклон, Сиянием факелов двор озарен; Мужи благородства спешат ко двору, И слышен вдали колокольчиков звон [172]. «Кончается ль ночь?» – вопрошает нас царь. – Нет, ночи еще не кончается круг, Бледнеет сияние факелов вдруг; Мужи благородства спешат ко двору, И слышен вблизи колокольчиков звук. «Кончается ль ночь?» – вопрошает нас царь. – Сменяет заря предрассветную тьму, И факелы меркнут и гаснут в дыму; Мужи благородства спешат во дворец, Драконы знамен мне видны самому. Думы о смуте в стране
(II, III, 9) То реки в разливе стремятся к морям, И почесть, и дань им воздав, как царям. То сокол свой быстрый свершает полет, Взлетит высоко и опять отдохнет. О горе вам, братья мои и друзья, О горе, сограждане, вам без конца! Не хочет подумать о смуте никто, Иль матери нет у него и отца? То реки в разливе стремятся к морям – Они широко, широко разлились. Так сокол свой быстрый свершает полет, То низко парит он, то взмоет он ввысь. Я в думах о тех, кто стезю утерял, Вот встал, вот иду я – покоя лишись! И в сердце твоем только скорбная боль, Ее не забудешь, не скажешь: смирись! То сокол свой быстрый свершает полет И правит свой путь на вершину холма. В народе растут голоса клеветы, Ужели смирить их не хватит ума? Друзья, коль внимательны будем к себе, Поднимется ль ложь и неправда сама? вернутьсяAo – название горы на территории нынешней провинции Хэнань. вернутьсяЧтобы лучше натягивать тетиву, на большой палец правой руки надевалось кольцо из слоновой кости, а для упора лука на левую руку надевался кожаный налокотник. вернутьсяДень под циклическим знаком моу (согласно древнему китайскому календарю) считался благоприятным для охоты, для выступления в поход и т. д. вернутьсяРечь идет о молении и жертвоприношениях богу, покровителю коней. Охота велась с особых охотничьих колесниц. вернутьсяДень гэн-у считался особенно благоприятным для охоты. вернутьсяРечь здесь идет о принудительном переселении крестьян в новые, отдаленные места на окраины государства. См. также II, IV, 9 (строфа VI). вернутьсяКолокольчиков звон – в сбруе коней в колесницах. |
