Когда утопленника вытащили из ручья, у него в карманах обнаружили целую пачку писем коварной Анны Моне, в которых, как впоследствии писал академик-историк Герард Фридрих Миллер, она «слишком ясно выражала свою преступную любовь к Кенигсеку». Кроме того, у саксонского посланника оказался и миниатюрный живописный портрет Анны.
Сильно раздосадованный и ещё более обескураженный столь неожиданным пассажем, Пётр тотчас же приказал приставить к дому Анны крепкий караул и никого к ней не пускать. Анна поняла, что следует во что бы то ни стало вернуть расположение царя, и попробовала сделать это при помощи колдовства, чародейства, приворотных зелий, перстней и тому подобной каббалистики, но и это ей не помогло.
Опала над Анной Моне, её сестрой Матрёной и всем семейством Монсов продолжалась до 1707 года и прекратилась из-за вмешательства в её судьбу прусского резидента Георга Иоганна фон Кайзерлинга, который, как и Кенигсек, сопровождал Петра на войне. Через три года после нелепой смерти Кенигсека, 10 июля 1707 года, неподалёку от Люблина, где стояла тогда Главная квартира русской армии, Кайзерлинг объявил Петру, что Анна Моне — его невеста и потому он просит разрешения на брак с нею. Пётр же ответил ему так:
— Я воспитывал девицу Моне для себя, с искренним намерением жениться на ней, но так как она вами прельщена и развращена, то я ни о ней, ни о её родственниках ничего ни слышать, ни знать не хочу.
Присутствовавший при этом Меншиков сказал Кайзерлингу:
— Девка Моне действительно подлая, публичная женщина, с которой я сам развратничал столько же, сколько и ты.
В ответ на это Кайзерлинг полез драться, но Пётр и Меншиков пинками и тумаками спустили его с лестницы.
Упрямый пруссак всё же добился своего, но только через четыре года после этого происшествия. Он обвенчался с Анной в июне 1711 года, однако через полгода после свадьбы умер. Анна пережила его не намного: она скончалась в Немецкой слободе 15 августа 1714 года. На сём история Анны Моне закончилась.
Но ещё в 1702 году у любвеобильного царя возник новый роман, который сначала и он сам и его интимные друзья склонны были считать интрижкой, проходной альковной историей, о которой Пётр Алексеевич должен был вскоре забыть.
Ан не тут-то было: интрижка довольно быстро переросла в генеральный роман его жизни, ибо его фигурантка — литовская крестьянка Марта — через несколько лет стала женой царя и матерью его детей, а затем венчанной царицей России и, наконец, первой русской императрицей. И началось это на театре военных действий против шведов, после того как войска фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева 25 августа 1702 года взяли шведскую крепость Мариенбург, которая ныне по-латышски зовётся городом Алуксне.
О том, как сие случилось, мы знаем довольно точно, но, к сожалению, дата встречи Петра и Марты определяется по-разному, как и многое другое, относящееся к первым месяцам их знакомства. Потому приведём здесь несколько наиболее достоверных версий, предоставив слово прежде всего тому, кто был осведомлён о произошедшем лучше других. Это очень близкий и к царю, и к Екатерине человек, один из адъютантов Петра, капитан первого ранга, француз Франц Вильбуа, — впоследствии вице-адмирал, не только служивший в русском флоте с момента его создания, но и сам бывший одним из участников строительства кораблей ещё на воронежских верфях.
Вильбуа оставил очень интересные «Записки», касающиеся многих событий первой четверти XVIII века, свидетелем которых он был или о которых ему довелось слышать. Почти тридцать лет работал он рядом с Петром и был весьма близок к нему. Достаточно сказать, что Пётр сосватал и женил француза на фрейлине Екатерины, старшей дочери пастора Эрнста Глюка — Елизавете, с которой будущая русская царица росла с трёх до шестнадцати лет в семье Глюка. Вильбуа дружил и с семьёй младшей сводной сестры своей жены — Дарьей Глюк, вышедшей в России замуж за обер-гофмейстера царского двора Дмитрия Андреевича Шепелева.
Таким образом, в распоряжении у Вильбуа оказалась уникальная информация о детстве и юности Екатерины. По его свидетельству, родители Екатерины умерли от чумы, когда девочке было три года. Её подобрал протестантский пастор города Мариенбурга Даут и взял к себе в дом. Однако эпидемия чумы выкосила и эту семью: погибли и сам пастор, и его жена, его дети, осталась в живых одна лишь маленькая сирота, которую звали тогда Мартой. И во второй раз девочку подобрал священник, приехавший в Мариенбург принять опустевший приход. На сей раз это был Эрнст Глюк, но никто не мог ничего рассказать ему ни о родителях девочки, ни того, когда и где она родилась.
Детство её и юность прошли в доме Глюка, в котором она жила на положении полувоспитанницы-полуслужанки, научившись вместе с тремя родными дочерьми пастора (среднюю дочь звали Маргаритой) чтению и письму по-немецки, рукоделию и ведению хозяйства.
Объективность требует признания в том, что если Марта и была полувоспитанницей-полуслужанкой, то она не была обойдена ни теплом, ни заботой, ни лаской, ни соучастием, и условия жизни её ничем не отличались от жизни родных дочерей доброго пастора.
И если о её детстве и юности мы знаем довольно много достоверного и из-за Вильбуа, и из-за рассказов самой будущей императрицы, то относительно происхождения девочки существует несколько версий, но совершенно точные сведения до сих пор отсутствуют. Одна из наиболее распространённых состоит в том, что её мать была крепостной немецкого дворянина фон Альвендаля и от мимолётной связи со своим господином родила дочку. Отец Екатерины — литовский крестьянин по имени Самуил — не имел фамилии, как и большинство крепостных в Литве и Польше, а стало быть, и его дочь тоже была бесфамильной. Он жил в одной из деревень графов Сапега неподалёку от лифляндской границы. У Самуила было четверо детей — сын Карл и три дочери: Марта, Христина и Анна, при рождении крещённые по католическому обряду.
Самуил вскоре после рождения последней дочери умер, и его осиротевшая семья переехала в Лифляндию, принадлежавшую тогда Швеции, в Рижский округ, в деревню Ленневарден, на речке Румбе.
Оставив сестёр и брата Марты пока в стороне, познакомимся поближе с нашей героиней.
По довольно достоверным источникам Марта родилась 5 апреля 1686 года. Из-за бедности мать устроила девочку к лютеранскому пастору в местечко Рооп, в том же Рижском округе. Через некоторое время она ушла из Роопа в Мариенбург, к местному лютеранскому священнику Эрнсту Глюку.
Из-за того, что вопрос о происхождении Екатерины не выяснен и многие данные противоречивы, дальнейшее повествование может показаться и нелогичным, и не согласующимся. И всё же я предложу вам, уважаемые читатели, главные версии, существующие на сегодня в исторической науке.
Все исследователи, базируясь на дошедших до них воспоминаниях современников, на описаниях внешности Екатерины и, наконец, на немалом числе портретов, сходятся на том, что она была не слишком красивой, смуглой, коренастой, полной, но необычайно симпатичной, располагающей к себе девушкой, которая очень нравилась мужчинам.
И, как утверждали её земляки, она не была чрезмерно строга ни к себе, ни к ним. Целомудренный пастор решил положить конец фривольным приключениям своей воспитанницы и предложил ей найти себе жениха. Марта выбрала парня, который нравился ей самой, да и она была по душе своему избраннику. Таким образом, состоялся брак по любви, и была сыграна небогатая, но весёлая свадьба.
Муж Марты, Иоганн Крузе, судя по фамилии и имени, немец, служил в местном гарнизоне и, очевидно, был трубачом, потому что сразу после свадьбы Марту стали называть «Трубачёвой». Это прозвище на первых порах заменяло ей фамилию. Но семейная жизнь Марты продолжалась всего несколько дней — Иоганн ушёл со своим отрядом в поход, а вскоре после этого, 25 августа 1702 года, Мариенбург заняли войска Бориса Петровича Шереметева, и волею случая Марта оказалась в его доме. Шестнадцатилетняя служанка ненадолго стала любовницей пятидесятилетнего фельдмаршала, но тот вскоре уступил её своему гостю — женолюбу и сладострастнику Меншикову, которому прекрасная Марта попала на глаза (известный русский историк, князь Пётр Владимирович Долгоруков, перечисляя любовников, бывших у пасторской служанки Марты в Мариенбурге, называет последовательно сначала генерала Родиона Христиановича Бауэра (Боура), потом фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева, и затем Меншикова).
