Северус хотел научиться у матери всему, что умела она – и научился.

Внешность и способности сына окончательно отвратили Тобиаса от них обоих. Крепко выпивши, Снейп-старший частенько ворчал, что в ребёнке нет ничего от отца, что это дьяволово семя, а он тут не при чём. Эйлин было не до сына, она слишком переживала за отношения с мужем, поэтому Северус рос нелюбимым.

Он был некрасив и болезненно самолюбив, он был уверен, что его полюбят только из жалости. Такая любовь была ему не нужна.

Обитатель нищего квартала со звериными нравами, он глядел волчонком и враждебно относился ко всему миру. Мир платил ему тем же.

Северус нередко думал, что ему гораздо лучше было бы вообще без родителей. И они, действительно, рано умерли.

Особняком в его жизни стояла встреча с Лили. Он влюбился в девочку с первого взгляда, только увидев её яркую внешность и жизнерадостное личико, еще не понимая, что с ним случилось. Любимица своих родителей, с весёлым и открытым характером, Лили была полной противоположностью угрюмому и озлобленному уличному мальчишке из провинциальных трущоб. Мир любил её, и она не видела причин не отвечать миру тем же.

Что они подружились, было полностью инициативой Северуса. Поначалу Лили всего лишь не оттолкнула его, но когда у них зашёл разговор об её способностях, по-настоящему заинтересовалась им. Ей больше неоткуда было почерпнуть эти сведения, а Северус рассказывал ей о волшебном мире всё подряд, невзирая ни на какие запреты. Какие могут быть запреты, когда тебя, затаив дыхание, слушает очаровательная маленькая колдунья!

В Хогвартсе, уже подростком, как же он мечтал жениться на Лили, жить с ней под одной крышей и носить её на руках… Об её любви он даже не мечтал.

Северус считал себя недостойным любви Лили – и она не полюбила его.

Она полюбила Джеймса Поттера, который считал себя достойным её любви, и вышла за него замуж, а Северус остался с разбитой мечтой и подался туда, где к нему относились лучше, чем везде. В Пожиратели.

Он привык ненавидеть. Он умел ненавидеть. Он ненавидел весь мир, а особенно четверых гриффиндорцев, как худшую часть этого мира. Не любил он и своих соратников Пожирателей – для него они были наименьшим злом, дававшим ему наибольшие выгоды.

Снейпу было абсолютно поровну, что Пожиратели и их планы угрожают кому-то ещё. Но когда из-за них под угрозой оказалась жизнь единственного существа, которое он когда-либо любил, он предал их без малейших колебаний.

Еще недавно у Снейпа была цель – расплатиться с миром, который отнял у него Лили. Её сына он так и не полюбил, как бы не подталкивал его к этому Дамблдор. Ненавистный выродок Джеймса Поттера всегда оставался для него плевком судьбы в лицо, но ради Лили, в память о ней, Снейп смирился с необходимостью спасать и защищать мальчишку, чем и занимался в последние годы.

И что теперь? Волдеморт, отнявший у него жизнь Лили, наконец погиб. Более того, Лили осталась в живых, а он, получается, зря терпел поттеровского выродка все эти годы. Хотя, как оказалось, совсем не поттеровского, но он же был уверен, что это отпрыск Джеймса.

Снейп чувствовал себя так, словно у него вышибло почву из-под ног. Да и сама Лили после того, как он столкнулся с ней почти двадцать лет спустя, была небезразлична ему только по привычке. Впрочем, в глубине его души оставалось нечто такое, что откликалось на её имя. Даже если это была только память об юношеской любви, вспомнить всё равно было больше некого и нечего. Теперь он остался без цели и без малейшей привязанности, перед ним лежало пустое и бессмысленное будущее.

Может, поэтому он так легко откликнулся на вызов Дамблдора и снова сунул голову в ярмо бородатого старца? Это была хотя бы видимость цели, хотя бы иллюзия заполнения пустоты, в которой он оказался.

В последние дни Дамблдор не вспоминал о Снейпе, и тот бесцельно слонялся по своему старенькому дому, доставшемуся от родителей. Полки с книгами по зельеварению почти не останавливали его взгляд, а сами книги не хотелось взять в руки. Не хотелось и спуститься в маленькую домашнюю зельеварню, чтобы поэкспериментировать над рецептами. Лучшие для творчества годы были ухлопаны на ненавистные уроки для малолетних тупиц и бездельников, на проверки их невыносимой чуши, называемой эссе по зельеварению – и как её пергамент терпит? А теперь и голова не та, и честолюбие уже не то, что в двадцать лет. Он уже не сможет возиться над исследованиями с прежней отдачей, просто потому что не захочет.

Снейп хоть и работал на Орден Феникса, но никогда не был там своим. Единственными, кто хоть сколько-то привечал его, были Малфои. Теперь про них можно забыть, Нарцисса не простит ему предательства. Впрочем, плевать на Малфоев, они больше не нужны ему. У него уже не те запросы, что двадцать лет назад, а на хлеб он всегда заработает.

Он никогда не нуждался в друзьях – и у него никогда не было друзей.

Разве что Лили… Но Лили – это совсем другое. Даже у самого угрюмого и нелюдимого мужчины в душе найдётся место хотя бы для одной женщины. Так уж устроена природа – и дружба здесь не при чём.

Снейп бродил по дому, словно механизм, который забыли выключить. Ни в ком не нуждающийся и никому не нужный.

Звук дверного колокольчика заставил его вздрогнуть. После смерти родителей входная дверь в доме Снейпов существовала чисто символически, потому что единственный оставшийся обитатель не пользовался ею, а поскольку дом располагался в магловском районе и под антимагловскими чарами, её и снаружи давно уже никто не тревожил.

Он помешкал, надеясь, что незваный посетитель уйдёт, но колокольчик звенел и звенел. Не робко и тихо, как от руки просителя, не громко и резко, намекая на визит сотрудника официальной организации, а весело и задорно, словно напоминая хозяину о назначенной дружеской встрече. Весь в раздражённом недоумении, Снейп пошёл открывать.

Распахнул дверь, чтобы послать вторженца подальше – и чуть не сел, где стоял.

– Ну здравствуй, Сев! – улыбнулась ему очаровательная рыженькая женщина, дожидавшаяся на крыльце.