- Тебе часто снится дом? - спросила вдруг Королева.

- Да. Часто. Но я не люблю эти сны!

- Почему? Все было так плохо?

- Наоборот, - грустно улыбнулся Суон в темноте. - Мое детство было временем чудес и удивительных открытий. А Кай всегда был рядом. Держал меня за руку или наблюдал издали. Что-то рассказывал, показывал, советовал.... Утешал, когда что-то не получалось.

- Наказывал?

- И такое случалось, но.... Наказание всегда больше напоминало очередной урок, и никогда не оставляло после себя чувства обиды. Я знал, за что наказан, и как могу исправить ситуацию. Кай всегда и все мне объяснял. Почему ему надо уехать и почему я останусь пожить у соседей на несколько дней. Почему растет трава, и земля вращается вокруг солнца. Почему я могу обернуться соколом, а жуком - не стоит. Он только один раз нарушил это правило. Когда отказался от меня на Совете Старейших. Отказался, и не удосужился сказать даже "Так надо, сынок!" Просто развернулся и ушел, как будто меня больше не было на той поляне. Как будто меня вообще не существовало. И перечеркнул этим все предыдущие шестнадцать лет!

Кирим не ожидал от себя подобной откровенности, а Королева молчала. Может быть, была несколько шокирована рассказом, а может, вспоминала свое детство.

- Наверное, у него все-таки была причина так поступить, - все же заговорила Росана.

- Я ни секунды в этом не сомневался. И не могу ему простить не его поступок, а именно молчание. Мы всегда могли поговорить обо всем. А тут раз... и все. Я оказался вдруг недостоин объяснений. Или слишком юн для них. Не знаю. И не хочу знать. А вчера... Вы же знаете, мы виделись с ним вчера...

Королева кивнула.

- Так вот, вчера он сделал то же самое. Промолчал, когда мне нужно было знать, - злость, что он ощутил в тот момент, снова вернулась. Лицо отца стояло перед его глазами, и Кириму опять захотелось ударить его. Размазать эти совершенные черты. Стереть их из своей памяти. Навсегда. Но он знал, что это невозможно. - Он хочет сделать меня пешкой в своей игре, молча шагающей туда, куда ее направит игрок. Но я не согласен с такой ролью. Я ничьей пешкой не буду! Больше никогда!

- А Изгнание? Его ты часто видишь во сне? - спросила Королева.

- Не особо. И я уже привык к этим кошмарам. Знаю, что это было и прошло.... Хуже другое: когда снятся просто сны. Про верховые прогулки вдоль берега реки, на которой стоял наш дом. Про долгие зимние вечера, проведенные у камина в библиотеке. У Кая очень много книг: старинных, бумажных, напечатанных еще до Исхода. И газет - огромных неудобных листов, тонких до такой степени, что к ним страшно прикоснуться. Наверное, если бы Кай не был Дайлети, они бы не сохранились так долго. Я видел даже несколько номеров начала девятнадцатого века, представляете?

Росана восхищенно покачала головой.

- Еще мне часто снятся поездки на море. Я помню, как удивился первый раз, когда увидел море вблизи и окунулся в воду. Было так смешно купаться!

- Почему смешно? - спросила Королева с улыбкой.

- Потому что вода теплая, как в ванне! Море огромное, а вода теплая! Кай ведь не делал для меня разницы во временах года - мы купались в реке даже зимой, ныряя в проруби.... А тут.... Можно плавать часами, ни о чем не беспокоясь....

Кирим помолчал немного.

- Я не люблю эти сны, потому что в них тепло и уютно, а когда я просыпаюсь, то вспоминаю, что все это было ложью. А мой самый нелюбимый сон - про полет: крыло к крылу мы ловим с Каем восходящий поток воздуха, оставляя землю далеко внизу. Я вижу, как огромен и прекрасен наш мир, а потом.... Потом Кай клюет меня в голову - в самое темя - и я падаю. Прямо на острые камни внизу. Иногда у меня получается проснуться до падения. Но редко.

- Я не могу поверить, что ты совершил нечто настолько ужасное, что заслужил Изгнание! Да еще в шестнадцать лет! - проговорила Росана, не скрывая горечи и злости на Старейших, которых она и в глаза-то ни разу не видела. Но почему-то верила, что они бы не поладили. Хорошо, что есть Тэор, который ведет дела с Дай-Санай.

- Просто так не изгоняют, Росана. Я надеюсь, что однажды вспомню, за что получил такой приговор! Смогу искупить свою вину и вернуться. Но и боюсь того, что могу вспомнить....

- Это больно?

- Изгнание?

- Да.

- Больно.... В первый день Старейшие спрашивают родственников, лишают ли они преступника защиты рода. На второй - стирают воспоминания. Старейшие работают не с мозгом - это было бы слишком просто. Они стирают память души. Ощущение такое, будто с тебя срезают кожу пластами! На третьи сутки обрывается Связь.... И ты понимаешь, что, кричи не кричи, никто и никогда не придет к тебе на помощь. Никто не назовет тебе Истинного имени. И не позволит назвать свое....

- Твои сородичи ненавидят тебя?

- Нет.... Просто не считают своим, что гораздо хуже.

- Я слышала,... - неуверенно начала Росана. - Что иногда Изгнанники не выдерживают самой процедуры.... Или накладывают на себя руки сразу после.

- За всех не скажу - но лично я был слишком зол на Кая, чтобы думать о самоубийстве. Эта злость помогла мне продержаться первое время. А потом... я поступил в Академию, началась учеба, работа.... Отвлекся кое-как.

- Ты и сейчас так делаешь! - заметила Росана, поудобнее устраиваясь в кресле. Кирим молча протянул ей покрывало, в которое женщина с удовольствием укуталась.

- Как?

- Целиком и полностью погружаешься в дела и заботы, чтобы не было времени думать и беспокоиться....

- Наверное, Вы правы, - задумчиво отозвался Принц. - И, конечно же, Вы специально стали меня обо всем этом расспрашивать.... Хотите, чтобы я вспомнил все то хорошее, что было в моей жизни связано с Каем.... Чтобы я постарался его понять и простить. Но... я умом его понимаю. Знаю, что не мне, не прожившему еще и четверти века, оспаривать его решения! А простить все равно не могу! Потому что все те годы, что он был рядом со мной, он никогда не относился ко мне с пренебрежением и той долей превосходства, которая, как правило, свойственна взрослым по отношению к детям. Мол, мы лучше знаем.... Нет, Росана. Он всегда интересовался моим мнением и моими желаниями. Всегда очень внимательно слушал.... Никогда не отворачивался.... И не говорил: "Так надо". Я всегда знал, почему "Так надо". И искренне не понимаю, из-за чего вдруг разом лишился его доверия. Почему стал недостоин того, чтобы получить самое, что ни на есть, простое объяснение!

- Мне так жаль, Кирим, - прошептала Королева, вновь легонько коснувшись его руки. - Но, мне все же хотелось бы, чтобы однажды вы все выяснили между собой и помирились....

Принц ей ничего не ответил. И руку убирать не стал. И даже не отодвинулся, когда тонкие прохладные пальцы Росаны стали перебирать его волосы. Он позволил себе закрыть глаза и, наконец, провалиться в долгожданный сон. Без кошмаров. Вообще без сновидений. Это было хорошо.

После всех ужасов и переживаний последних дней и Риврану, и Росане, и Кириму хотелось мирной - спокойной и домашней - Пограничной Ночи. Чтобы просто посидеть у камина возле наряженной ели. Попить горячего вина с пряностями. Загадать желание в полночь. Полюбоваться на фейерверки с крыши дворца. Запустить собственные, чтобы яркие огни смешались в небе с белоснежными пушистыми снежинками. Покататься на коньках, оглашая окрестность радостными, не совсем подобающими правителям целой звездной системы воплями. Поваляться в снегу, любуясь на сумасшедшие яркие звезды. Поговорить. Обо всем и ни о чем.

Это была чудесная Пограничная Ночь. Почти такая, о какой они мечтали, но за одним маленьким исключением. Они не могли забыть о том, что произошло. Хотели, но не могли. Кирим не прятал лицо за маской во Дворце - пробовал, но Росана так на него посмотрела, что он тут же деактивировал дымку. И потому забыть не получалось. Ни у Короля с Королевой, ни у Принца. Поймав на себе очередной полный сочувствия взгляд, Кирим вспылил: