– Ты опять о себе, – ответила Петра. – А я говорю о себе. О том, как моя мать бросила нас с отцом и отправилась жить на Землю со своим выродком. Я думала, когда она узнает, что я изучаю историю, мучаюсь на этой планете, то хотя бы… – Она осеклась и собравшись с силами продолжила: – Но нет. Я провела здесь полгода, а она так и не предложила встретиться. А когда наконец соизволила прислать сообщение, то просто принялась болтать о моей сестре-обезьяне, о своем новом муже и об очередном выродке, которого они ждут. Словно меня вообще не существует.

Я в шоке уставилась на нее. Петра оказалась в той же ситуации, что и мой брат Джексон. Только он выиграл битву, не дал матери улететь на Землю и жил с чувством вины, а Петра проиграла и жила с гневом.

– Возможно, твоя мама боялась сказать что-то не то и ждала, пока ты сама предложишь встретиться.

– Не дождется, – отрезала Петра. – Я отправляюсь домой на Асгард, где смогу забыть о матери, о своей вонючей сестре-обезьяне и об этой ядернутой планете. Я собираю вещи и уезжаю сейчас же.

Она выскочила в коридор, и Плейдон поспешил следом. Когда дверь за ними закрылась, оставшиеся принялись оживленно обсуждать случившееся. Далмора, Амалия и Крат присоединились к беседе, но я так и стояла молча. Знай я раньше о сестре Петры, относилась бы к ней иначе или?..

– Что-то не так, Джарра? – спросил Фиан.

– Просто очень устала и немного сбита с толку. – Я покосилась на Стина, шумно празднующего избавление от Петры. – Наверное, следовало бы поблагодарить всех за поддержку, это совершенно потрясно с их стороны, но на фоне отъезда Петры было бы как-то бессердечно.

– Я рад, что она ушла, – заметил Ворон. – Теперь всем будет намного проще жить.

– Да, но… – Я вздохнула. – Мне было легче, когда я не понимала ее, а просто ненавидела.

Фиан окинул меня сочувственным взглядом:

– Похоже, все заняты сплетнями. Пойдем, отнесем вещи в комнату и распакуемся.

Мы отправились к себе с неизменно бдительным Вороном за спиной. Он остался сторожить в коридоре. Фиан немедленно принялся разбирать вещи, а я села на кровать и тупо уставилась на свой военный глядильник. Мне разрешили его оставить из соображений безопасности, но он предназначался для крепления на форму или бронекостюм, поэтому постоянно соскальзывал с рукава обычной одежды.

Я вздохнула и отправила сообщение учителю истории, поблагодарила его и объяснила, что армия возместит все сгоревшее оборудование. Затем отправила другое сообщение с благодарностью ребятам из дома E161/8822. Мы с Фианом до полуночи смотрели новостные каналы. Драго сказал, дескать, бетанцы объединились против распоряжения суда, потому что оно оскорбляет Пятьдесят, но мне по-прежнему дико было слышать, как «Бета veritas» объявляет о поддержке нашего брака и подчеркнуто говорит обо мне как о подполковнике Телл Моррат. Обалдеть!

Наконец мы пошли спать, но едва погасили свет, как… стало неловко.

– Прости, – сказала я.

Фиан включил свет и сел на краю постели.

– Не за что извиняться. Не твоя вина, что наш контракт аннулировали. Когда мы обсуждали отношения Иссетт и Кеона, ты сказала, что порядочная девушка. Я понимаю, что есть границы, которые ты не готова пересечь без контракта.

Я тоже села.

– Это глупо, ведь мы месяцами жили вместе, но…

– У меня те же проблемы, – ответил Фиан. – Тебе еще не исполнилось полных восемнадцати лет. На Геркулесе кое-что дозволяется уже после Дня Начала Года, когда на самом деле тебе еще семнадцать… Но в некоторых областях личный возраст по-прежнему важен.

Совершенно ясно, что он пытался сказать. Я спрятала лицо в ладонях. Мой статус военной и звание аннулировали из-за того, что мне семнадцать. Плейдон запретил мне выходить из купола, пока не получит инструкции от Университета Асгарда, как ему поступать с семнадцатилеткой на курсе. Теперь Фиан признался, что ему неловко кувыркаться с несовершеннолетней.

Я полгода считалась взрослой, и было ядернуть как тошно снова чувствовать себя ребенком. Такими темпами они меня скоро обратно в следующий шаг отправят!

Я попыталась задвинуть поглубже собственные сомнения насчет контракта, но не смогла. Игнорировать чувства Фиана тоже не вариант.

– Знаю, ты пообещал, что никто не поставит между нами стену, но…

– Согласен, но помни: это всего на несколько недель. Как только ты отметишь личный день рождения, то снова станешь военной, и мы уладим ситуацию с помолвкой. – Фиан вздохнул. – Это все я виноват.

– Что? Почему?

– Потому что я изо всех сил старался не обсуждать возраст. В школе я был самым младшим в классе, родился прямо перед новым годом, и меня много дразнили. Я знал, что ты, должно быть, почти на год старше меня, поэтому не поднимал тему. Какая ирония. Даже встретив твоих друзей по следующему шагу, я так и не понял, что тебе семнадцать. Кейтан немного ребячливый, но…

Мы оделись. Фиан старался не смотреть на меня, а я – на него. Ситуация пахла хуже, чем скунсок.

Я забыла, что в коридоре спит Ворон. Когда мы открыли дверь, он молниеносно выскочил из своего спального мешка и достал пистолет.

– Мы двигаем стену, – сообщил Фиан.

Ворон тут же кивнул и убрал оружие. Он явно понял причину нашего решения и почувствовал, что мы не намерены его с кем-либо обсуждать.

– Я помогу.

Мы постарались не шуметь, но ночью все звуки гораздо громче. Амалия, Далмора и Крат жили ближе всех, поэтому первыми вышли посмотреть, в чем дело. А дальше подтянулись и остальные в разнообразных халатах и пижамах.

Сообразив, что мы выносим мебель с целью поставить стену на место, Крат принялся давать Фиану ценные советы:

– Уверен, ты можешь убедить Джарру не корчить из себя такую ханжу. Если напирать, она обычно сдается.

Фиан и так уже пребывал не в лучшем расположении духа, ибо ушиб ногу, поэтому теперь просто бросил Ворона возиться со стеной в одиночку, а сам вылетел в коридор и впился взглядом в Крата:

– Не твое дело, что происходит у нас с Джаррой!

– Но…

Лолмак шагнул вперед и угрожающе навис над болтуном:

– Бесклановый, прояви уважение к аристократии Зевса, иначе я преподам тебе урок хороших манер!

– Кажется, уроки здесь преподаю я, Лолмак, – раздался спокойный голос. – Пожалуйста, отойди от Крата.

Ребята расступились, пропуская Плейдона. Разумеется, он полностью оделся, прежде чем выйти и узнать, что за шум.

– Отойди, – повторил преподаватель.

Игнорируя Плейдона, Лолмак повернулся ко мне:

– Благородная?

– Не обращай внимания на Крата. Он просто ведет себя по-идиотски, как обычно.

Лолмак тут же поклонился и отошел.

– Будь мы на моей планете, Миранде, – заметила Амалия, – то отправили бы Фиана на склад вместе с Кратом и позволили бы вбить в придурка немного здравого смысла.

– Мы не в Эпсилоне, – отрезал Плейдон. – Курс проходит под управлением Университета Асгарда и в соответствии с моральным кодексом Гаммы. Должен напомнить Крату, что в классе учатся члены самых разных культур, и совершенно недопустимо обсуждать их личные взаимоотношения. – Он помедлил. – Также должен напомнить, что, согласно правилам о свободе, равенстве и уважении, один студент не обязан кланяться другому. Мне придется выяснить, допустимо ли обращаться к кому-либо как к «благородному», но я весьма ценю, что Ворон попросил не утруждаться с перечислением его титулов.

Я мгновенно уловила неприкрытый намек в словах Плейдона.

– Мы с Фианом тоже просим не соблюдать формальности. Лолмак, вы с Лолией не должны нам кланяться. Ты защитил меня, когда тот человек бросился на меня со скунсоком, и… Дело не только в обете верности. Вы наши друзья.

Лицо Лолмака озарилось гордостью.

– В таком случае… Спасибо, Джарра. Ты оказала нам честь.

Плейдон оглядел зевак:

– Если пожелают, Далмора и Амалия могут остаться и помочь Ворону, Джарре и Фиану. Остальные отправляйтесь по кроватям – все, кроме Крата. Нам с ним предстоит беседа на тему уважения.