***

Кафе полупустое. Как и в любое раннее воскресное утро. Несколько посетителей, сонные официанты.

Крис сидит, уткнувшись в свою чашку с почти остывшим кофе, и механически помешивает темную жидкость. В голове пусто. Только лениво перетекает мысль о том, что хорошо бы залезть в интернет и поискать приличный отель.

Глоток холодного кофе Крис делает неожиданно для самого себя. Смотрит удивленно на чашку в руке, пытаясь сообразить, когда же решил поднять ее.

– Крис, – знакомый голос заставляет поднять глаза.

У столика стоит Том. В кожаной куртке поверх той самой старой майки.

– Садись, – Хемсворт кивает на кресло напротив себя.

– Это письмо от третьей стороны, – Хиддлстон начинает сразу, без вступления. – Они что-то вроде охотников за нечистью. За выродками, вроде меня. Они считают, что избавиться от меня будет гораздо легче, чем разбираться с целой сектой. Ведь неизвестно, смогут ли они им полноценно противостоять. А твоего Старейшину убили, чтобы не мешал. Эти чистильщики не любят тех, кто связан со сверхъестественным, но не состоит в их Ордене. И мне сделали предложение, – Том нервно проводит рукой по волосам. – Я могу сам сделать их работу. Избавить мир от опасности. Так они выразились. Сказали, что бог не сочтет это самоубийством, – он нервно усмехается. – Взамен обещали твою безопасность. Вот.

И безвольно откидывается на спинку, прикрывая глаза.

А Крис потрясенно молчит, пытаясь осмыслить сказанное. В голове проносятся вереницы мыслей.

– Извини, что сказал, – Том говорит это, не открывая глаз. – Это отвратительно с моей стороны, знаю. Но я не смогу сделать это сам, наверное... Я даже дорогу на зеленый перешел. Стоял и думал, что шаг – и все кончится. А потом зеленый загорелся.

– Пошли домой, хорошо? Там все и обсудим, – Крис поднимается из-за стола. – В кафе такие вопросы не решают.

И Том согласно кивает, вставая следом.

***

Дома они ничего не обсуждают. Том весь день буквально заливает в себя кофе, сидя на кухне, а Крис банально убирается. Таскается по всему дому с пылесосом, протирает пыль, моет все поверхности, которые для этого пригодны, хотя, в принципе, в доме почти идеальная чистота, не считая разбросанных по всей комнате вещей самого Криса.

Но идей, чем заняться еще, у Хемсворта просто нет, а работа занимает и руки, и голову.

В конце концов, комнаты заканчиваются и Крис, забрав у Тома ключи, идет к машине. Черный ауди смотрит подозрительно. Или кажется?

Мытье машины забирает еще два часа. Хемсворт заканчивает полировкой кузова и влажной уборкой салона.

Когда он возвращается, Том все так же сидит на кухне, сверля пустым взглядом стену. На вопрос о том, будут ли они есть, музыкант только пожимает плечами и советует Крису решать самому.

– Может, посмотрим что-то? – предлагает Крис, беспомощно останавливаясь рядом с Хиддлстоном. – У тебя, я видел, целая коллекция.

– Можешь посмотреть, – тот кивает. – Там все по годам и жанрам разложено. Поймешь.

– Я хотел с тобой, – Крис опускает ладонь на острое плечо Тома. – Пожалуйста. Тем более, я не очень разбираюсь в кино. Думал, что ты сможешь подобрать что-то.

– Пошли, – Хиддлстон вдруг кивает. – Я вспомнил. Хотел посмотреть один фильм. Еще давно. Купил даже, но руки так и не дошли.

Том засыпает на двадцатой минуте просмотра. Тихо дышит, привалившись к плечу Криса. Хемсворт обнимает его, осторожно перетягивает к себе на колени и смотрит в экран до самых титров.

_____________________________________________________________

Mozart – Requem /Lacrimosa dies illa/

Глава 22. «Карпаты очень красивы».

Приходит в себя Том в собственной постели, накрытый до самого подбородка одеялом, прижатый к широкой груди Хемсворта. Тут же вспоминаются вчерашние слова Криса.

– ...просто попробуй хотя бы подумать о том, что я сказал! Они заставили тебя верить в реальность, которую внушили тебе. Ты сам создавал себе всю эту боль! Тебе стоит просто захотеть! Вот, гляди!

Хиддлстон судорожно вцепляется пальцами в растрепанные пряди, дергает. И глухо смеется, понимая вдруг, что голова не болит. Нет этого отвратительного ощущения стука крови в висках, нет больше тошноты, головокружения. Ничего из этого. Даже глаза больше не слезятся.

Что, черт возьми...

Том испуганно оборачивается к Хемсворту, протягивает было руку, чтобы разбудить и замирает: Крис спит, чуть приоткрыв рот, подложив ладонь под щеку. Прядь светлых волос упала на лоб. И музыкант, едва дыша, боясь разбудить, касается кончиками пальцев щеки Криса. Гладит, проводит по щетине, наслаждаясь ощущением. А потом рвано втягивает воздух, подаваясь назад, потому что Крис вдруг ловит его за запястье и целует в ладонь.

– Доброе утро, – Хемсворт улыбается. – Чего ты дергаешься? Удивлен, что в кровати? Прости. Не хотел будить, отнес сам.

– Вчера... – том неосознанно облизывает губы, – Крис, вчера мы ведь из больницы приехали. Ты меня вроде бы сразу в постель положил?

В голубых глазах Хемсворта мелькает целая гамма чувств, сменяющих друг друга. Непонимание, удивление, отчаяние и, наконец, боль. Настолько яркая, ощутимая, что Том вздрагивает и подается к Крису в неосознанном желании утешить.

– Что?.. – шепчет он почти в самые губы Хемсворта. – Что случилось, Крис? Если это из-за моей болезни, то тебе не стоит...

Тот закусывает губу, качает головой. И выговаривает глухо:

– Ты снова забыл. Боже, Том...

В его голосе отчаяние. И Хиддлстону становится страшно. Он обнимает лицо Криса ладонями, прижимается лбом ко лбу и просит:

– Скажи мне! Что я забыл? Что произошло? Крис, если я виноват... Если я что-то сделал – скажи, я исправлю! Я сделаю все, чтобы...

– Тише... – Крис перебивает его. – Ты только верь мне, хорошо? Я объясню. Выслушаешь?

– Да, конечно.

В голове толкутся сотни разных мыслей. Какие-то обрывки, странные образы.

– Ты здоров, Том, – тихо начинает Хемсворт. – Уже четыре дня. Тот наш разговор, который ты помнишь, – то, что остается в твоей памяти после каждого пробуждения, а остальное стирается. У тебя, скорее всего, что-то не так с кратковременной памятью. Из-за стресса, наверное. Я не знаю, может, надо было обратиться к врачу, но они... Нет уверенности, что врач будет не подставным, что они не навредят тебе еще больше. А день назад пришло письмо. Ты, наверное, помнишь, я рассказывал тебе о Старейшине, который помог нам?