— Что толку, что ты пришел сам, без трактора? — крикнул он Иламану, неизвестно отчего торопившемуся. — Куда бежишь, на буксир мой трактор брать?! Так твоих лошадиных силенок не хватит, учти…

— Не надо нервничать, дорогой еген! — миролюбиво сказал бригадир. Иламан-аррык был очень спокойным, миролюбивым человеком и только потому, наверное, и мог работать на такой неспокойной, на самом перекрестке всех колхозных нервов должности. — Зачем нервничать? Сейчас все обеспечим, не будь я бригадир!..

Он проворно взбежал на Попушгум, снял фуражку и принялся махать ею, сигналя кому-то. Потом, надвинув фуражку, с прежней резвостью сбежал вниз.

— Вот и все, будет тебе сейчас буксир… А ты нервничаешь…

— Сахиту махал, да?

— Ему. Я сказал ему: «Сахит, когда я дойду до По-пушгума, ты посмотри туда… Махну, значит, подскакивай, помогай ребятам». А где другие, еген?

— В постелях у жен, где ж еще… Нет, это не выход, Иламан! — Ягмур со злостью отшвырнул промасленную тряпку (у многих трактористов в привычке это — постоянно вытирать руки тряпкой, которая по крайней мере раз в десять грязнее самих рук). — Не нервничай, не волнуйся… Каждое утро такое — ну, сколько можно?! А ведь есть на это люди соответствующие, зарплату получают каждый месяц, небось не забывают!..

Но не так легко было вывести из себя Иламан-аррыка с его бригадирской закалкой.

— Ну, ну… — мудро сказал он, не принимая на свой счет этих «соответствующих людей». — Если этих аккумуляторов даже в самой природе нет, не то что на складах, где же их соответствующие люди найдут? Это ведь не яблочко, с ветки не сорвешь… То, чего нет, и бог не возьмет.

— Должно быть, как так «нет»?! Где-то их ведь делают, запланировано, понимаешь… не должно быть, чтоб не запланировали. Это все Сельхозтехника мудрит, знаем их. Встретить бы это «соответствующее лицо»!..

— И что бы ты ему сделал? — вдруг как будто всерьез заинтересовался бригадир.

— Я-то? — несколько растерялся Ягмур, — Да я бы… Да ничего бы я не сделал, конечно. Ну, хоть бы высказал, душу отвел. Ну, сказал бы, что нельзя так. Нехорошо. Что надо их… ну, как-то доставать.

— А какой от этого толк, что скажешь так?

— Да я понимаю, что никакого. А-а, бог с ними. Са-хит вон едет, надо заводить, что зря трепаться.

Он завел наконец трактор и уже собрался ехать на делянку, оставалось лишь осмотреть машину, уровень масла проверить, когда вдали, пыля на полмира, показались два газика; бодро катили по дороге, а потом свернули к тракторному стану, к ним на Попушгум. Первой была машина Медета-ага, заместителя предколхоза, это они угадали сразу; а вторая — «уазик» — какого-то районного начальства.

Подпрыгивая, обе машины подрулили к собравшимся трактористам. Из первой вылез, пыхтя, Медет-ага, а из «уазика» с достоинством вышел и небрежно шваркнул дверцей не кто иной, как новый руководитель районного отделения Сельхозтехники товарищ Атаев… Круглолицый, смуглый, вот только талия его была явно шире плеч, а в общем, человек с вполне достойной наружностью, даже больше того. Поговаривали, что сравнительно недавно товарищ Атаев без собственного на то желания уступил свое кресло где-то там, «наверху», другому товарищу, а сам теперь скромно довольствовался креслом на разряд пониже, то есть уже в районном масштабе. И не без смысла прибавляли, что когда-то низвергали в ад, теперь низвергают всего лишь в район… А жалко. Жителям же, а особенно механизаторам Гуджука, было все равно, откуда изюм, был бы сладок. Человек солидный, представительный н, наверное, со связями — вдруг что получится?

Иламан-аррык насмешливо подмигнул Ягмуру, который в первый момент даже растерялся от неожиданности: ну что, накликал на свою голову? Посмотрим, мол, как ты протестовать будешь…

— Как дела, товарищи механизаторы? — бодро нарушил тишину товарищ из района, — Работаем?

— Спасибо, товарищ Атаев, хорошо, — ответил бригадир. — Кому же отвечать, как не бригадиру, когда все молчат. Уважаемый товарищ, высокий, надо ответить.

— Так, значит, хорошо идут дела, товарищи механизаторы? — опять, уже напористо, переспросил он, несколько недовольный, что другие молчат и даже глаза отводят, и требовательно оглядел всех. Все должно быть хорошо, а они почему-то молчат. — Хорошо, да?!

— Потихоньку, товарищ Атаев… в меру сил.

— Да что там в меру сил… — громко, для себя даже неожиданно сказал вдруг Ягмур-еген, — Где хорошо?! Если правду сказать, так… Аккумуляторов нет, подшипники, коленвалы тоже не вдруг достанешь, трактора с капиталки хоть в дом престарелых сдавай… Где хорошо-то?!

— Товарищ механизатор, где вы так научились разговаривать с людьми? Или у вас отца с матерью не было, почтенный, не воспитали вас? — Атаев строго, с еще большим недовольством оглядел с ног до головы тракториста и лениво-пренебрежительно отвернулся к Медету-ага. — Или, может быть, вы их так учите, товарищ заместитель?

Медет-ага когда-то был тоже бригадиром, любил выражение «так сказать» и потому с ответом не замедлил:

— Вообще, товарищ Атаев, это, так сказать, у нас… ну, как бы это лучше выразиться… — и так далее в течение примерно полуминуты.

Атаев, силясь понять, наморщил свой покатый с залысинами лоб, даже ухом повернулся к лукавому заместителю, но так ничего и не понял. Выручил Иламан-аррык, пихнул тайком Ягмура в бок и громко проговорил:

— Ай, товарищ Атаев, Ягмур-еген просто… — и развел руками: что ж, мол, поделаешь, если так случилось. — Просто это обстоятельство такое, уважаемый товарищ Атаев…. мы бы ничего, но обстоятельства такие.

— Да, да… — покачал головой и Медет-ага. — Обстоятельства, прямо скажем, тово… никак. И поэтому, так сказать… Аккумуляторов вот нет, того-сего. Так сказать, нужда.

— Аккумулятор, товарищи, это вам не трехкопеечный товар, чтобы вот так взял и выложил его, вы должны это понимать. В настоящее время их нет во всем районе, во всей области нет, понимаете?! Вы знаете, что такое план? Так вот, наше социалистическое общество действует по заранее составленному плану, мы…

— Так вы требуйте их, аккумуляторы, раз по плану положено, требуйте! — опять не выдержал, «сорвался с резьбы» Ягмур-еген, он весь потемнел, и остановить его было уже нельзя. Медет-ага и бригадир переглянулись, Иламан-аррык безнадежно пожал плечами. — А если не дает кто… так по лбу, по головам надо щелкнуть таких, чтоб знали! Сидят там, понимаешь, и хоть трава им тут не расти, не то что хлопок… Разве ж так можно, товарищ Атаев?!

Если сначала Атаев хотел просто осадить этого молодца, так и не научившегося за всю свою жизнь почтению к старшим, и разговаривал с ним хоть и строго и с неудовольствием, но снисходительно к его глупости, то теперь положение неожиданно изменилось. Уже не он, Атаев, распоряжался здесь и умиротворял, снисходительно указывал и делал выводы, а этот безродный, «племянник» там какой-то, баран аллахов темный, каких тьмы и тьмы… Ну нет, плохо вы знаете товарища Атаева!

— Но-но-но!.. — грозно, весь подтянувшись вдруг и сверля своего ничтожного противника взглядом, сказал он, и даже видавший виды Медет-ага дрогнул от его голоса. — Вы это что себе позволяете, товарищ?! Где трава не расти? Вы где находитесь?! Это по чьей голове надо щелкнуть… ну-ка, повторите! Раз-го-вор-чи-вый какой, понимаете…

— Так я ж по справедливости говорю… — попытался что-то возразить ему Ягмур, растерявшись, кляня себя за то, что взялся спорить с человеком, с которым спорить нельзя. Да, верно говорит бригадир: тот прав, у кого больше прав…

— Плохо, товарищ Медет-ага, — обернувшись к заместителю и не обращая внимания на слова тракториста, сказал Атаев. — Плохо! Не умеете вы работать с людьми. Такой колхоз богатый, а с людьми не умеете работать… ай-я-яй!

— Видите ли, товарищ Атаев, это, так сказать, один из рецидивов того, что можно назвать при определенных условиях, конечно, если не считать существующего положения и принять во внимание то, что…