Неожиданно машина затормозила, и Хельга увидела, что они остановились у магазина готового платья. Она открыла дверцу, с замирающим сердцем вышла на мостовую и вдохнула пронизанный свободой воздух. Шофер подошел к ней и, вложив в ее руки увесистую пачку денег, встал рядом. Он явно получил распоряжение повсюду ее сопровождать, но даже его присутствие не смогло ее огорчить. «Пусть караулит, — подумала Хельга, — Я все равно бы никуда не смогла убежать без документов, даже несмотря на то, что я чисто говорю по-немецки и у меня почти арийская внешность». И, открыв дверь, она зашла в магазин.

«Интересно, — думала она, рассматривая платья разнообразных фасонов. — Что в его понятии означает «выглядеть по-человечески»? Как я должна одеться, чтобы не вызывать его раздражения?»

Проведя в этом магазине довольно много времени, Хельга наконец остановилась на платье, которое, по ее мнению, вполне подходило под определение «человеческое», но при этом не имело в своем фасоне ничего такого, что могло бы вызвать у Хайделя неприятное впечатление. В своем выборе она отталкивалась от того, что ему не милы белые фартуки с оборками и нравится вечернее платье Магды.

После этого шофер отвел Хельгу в обувной магазин и галантерею, расплатившись в которых она поняла, что Хайдель либо дал ей слишком много денег, либо она что-то упустила в разговоре с ним. «Может быть, я должна была купить два платья? — раздумывала она, пересчитывая оставшуюся у нее на руках сумму. — Или он просто не знает, сколько это все стоит?» Она поразмыслила над этим еще несколько минут, и тут ее озарила догадка: «А вдруг он хочет, чтобы я купила себе еще вечернее платье?» Хельга испугалась и поняла, что не знает, как ей поступить. Она бы могла промучиться так очень долго, однако шофер напомнил, что уже пора возвращаться, и тогда она набралась мужества и, вернувшись в первый магазин, на все оставшиеся деньги купила себе одно из самых дорогих платьев.

На Клауса в тот день навалилось множество всевозможных дел. Кроме попытки побега двух заключенных и почти восстания в третьем бараке, было еще много всяческих неприятностей. Поэтому к полудню, уже после того как Хайделю удалось, со свойственным ему подходом к таким вопросам, урегулировать две первые проблемы, он с трудом вспомнил, что должен отправить домой шофера. Сунув ему не глядя пачку денег и отдав необходимые распоряжения, Клаус тут же выкинул это из головы и занялся улаживанием всех остальных инцидентов.

Вечером он вернулся домой уставший и раздраженный. Ему больше всего хотелось остаться одному и расслабиться, однако, выходя из машины, Хайдель обреченно вспомнил, что через час должна приехать Магда. «Только ее мне и не хватало», — подумал он и, пройдя наверх, достал бутылку водки и сделал пару глотков. «И зачем только я пригласил ее? — рассуждал он, комкая в руках пустую пачку сигарет. — Лишний раз убедиться в том, какая она дура?» В результате таких рассуждений ему захотелось курить, и он нажал на звонок.

— Где мои сигареты? — спросил он у Хельги, когда она зашла в комнату.

— Внизу, — ответила она, испугавшись его резкого тона.

— Принеси мне их, — сказал он и протянул руку за бутылкой.

Хельга машинально проследила за его движением и, вместо того чтобы идти вниз, застыла как вкопанная и устремила на Клауса немигающие желтые глаза.

— Я, кажется, сказал тебе идти вниз, — он раздраженно посмотрел на нее.

Хельга вздрогнула и выбежала за дверь, оставив Хайделя на несколько минут в одиночестве. «И что она так уставилась на мою руку? — задумался он и, отставив в сторону бутылку, сел в кресло. — Что такого особенного могло произойти в этот момент?» Он посмотрел на свой рукав, и тут ему открылась причина неожиданно возникшего страха Хельги. Сегодня утром, когда он решительными мерами урегулировал конфликт в третьем бараке, он не заметил, как испачкал рукав кровью. «Проклятье, — подумал он, — теперь она снова будет трястись как осиновый лист. Что за день такой выдался на мою голову?»

Хельга зашла и, положив на стол нераспечатанную пачку сигарет, встала около двери.

— Спасибо, иди к себе, — сказал Клаус нарочито спокойным тоном, — думаю, что ты мне сегодня не понадобишься.

Внизу Хельга столкнулась с только что приехавшей Магдой, которая удивленно посмотрела на нее и пошла наверх. Зайдя в комнату, Магда вместо приветствия задала Клаусу вопрос:

— Что это еще за женщина там внизу?

— Эта женщина — моя прислуга, — сказал Клаус, язвительно отмечая про себя, что сегодняшний день будет длиться бесконечно.

— А почему тогда она так одета? — спросила Магда и села на подлокотник его кресла.

— А как она, собственно, одета? — удивился Клаус.

— В платье из самого дорогого магазина в Айхенвальде! — Магда была вне себя от этого факта.

Хайдель встал и расхохотался:

— Потому что я дал ей пачку денег на платье, туфли, духи и все такое прочее, чтобы она своим видом не раздражала меня так, как это постоянно делаешь ты!

— Так, — сказала Магда и встала с подлокотника, — я все поняла. Теперь это называется так.

Она ушла, демонстративно хлопнув дверью, а через несколько минут до Клауса донесся звук отъезжающего автомобиля.

«Какое счастье, — подумал он, — хоть одной проблемой стало меньше».

Убежав в свою комнату, Хельга забилась в угол и, стиснув голову руками, стала повторять про себя: «Кровь… Он омывает руки в крови этих людей, даже не обращая внимания на то, что она оставляет пятна на его мундире… Почему я так расслабилась, как я могла так просто поверить в его доброту? Ведь это все только игра, игра в жестокость, прикрытая безразличием».

Она просидела так некоторое время, но, замерзнув, легла на кровать и, накрывшись одеялом, снова задумалась: «Я здесь уже почти неделю. За это время он уже тысячу раз мог бы убить меня, однако этого не случилось, даже несмотря на то, что я не всегда вела себя так, как он приказывал. Больше того… Все эти дни я сплю одна за закрытой дверью — неописуемая роскошь для заключенной лагеря. И сегодня… Эта поездка… Нет, — решительно подумала Хельга, — он только вынужден быть таким жестоким, а здесь, когда в этом нет особенной необходимости, он становится таким, какой он есть на самом деле». И, ухватившись за эту мысль, Хельга понемногу успокоилась и заснула.

На следующий день Клаус вернулся домой немного раньше обычного. «Все, хватит думать о делах, — рассуждал он, поднимаясь на второй этаж, — Сегодня я должен спокойно отдохнуть». И, обдумывая, каким образом это лучше сделать, он даже не обратил внимания на то, что само понятие отдыха у него стало подразумевать присутствие Хельги. Все еще не понимая, чего он на самом деле хочет, Клаус сел в кресло и нажал на звонок. «Надо выяснить, чем она там занимается, — подумал он, поправляя воротник, — а заодно посмотреть, перестала ли она трястись от страха».

Дождавшись появления Хельги, Клаус приказал ей сесть на стул и, удовлетворенно рассматривая, как ее преобразило посещение айхенвальдских магазинов, сказал:

— Ну вот, теперь ты выглядишь вполне прилично. Ты с этим согласна?

Хельга несколько мгновений раздумывала над тем, как ей лучше ответить на этот вопрос и, поняв, что чувство благодарности за вчерашнюю поездку пересиливает в ее душе страх от увиденного вчера вечером пятна крови, решилась ответить:

— Я очень старалась вам угодить, сделать все так, чтобы вы остались мной довольны. И это платье…

Она замолчала, на секунду испугавшись, что ее слова могут вызвать его гнев. Однако в ответ Хайдель довольно спокойно произнес:

— Так что же платье?

И тогда она осмелилась продолжить:

— Я бесконечно признательна вам за эту поездку в город. Вы сделали мне королевский подарок. Спасибо вам, вы очень добрый человек.

Клаус мысленно усмехнулся: «Да… Она наивна как ребенок, — подумал он, машинально щелкнув пальцами. — Если бы я выбрал в тот день секретаршу Брюмера, таких приятных диалогов я бы явно был лишен».