Он был такой несчастный в своем горе, что я, видимо перенявшая у Артиса манеру действовать импульсивно, вдруг встала с дивана, подошла к нему и погладила по голове.

— Все утрясется. Вы справитесь. Поверьте мне. Ребенок, пусть даже больной — это счастье. Я лишена даже этого.

— У вас нет детей? — Эдуард как-то понимающе посмотрел на меня. — Не замужем? Что-то когда-то пошло неправильно? И не сложилось? — моя ладонь оказалась в его руке. — Хотите я сделаю чай? Если можно, не уходите так быстро. Я понял конечно, что зря попросил прийти вас. Простите. Это нелепо в самом деле. Сколько я должен вам за беспокойство?

Мне вдруг вспомнилось, как много, много дней и ночей назад, в какой-то совсем иной, а на самом деле в этой самой жизни, спрашивала у Артиса, сколько мне придется платить за его лечение. А он ведь уже знал тогда, что я пришла именно потому, что он передо мной виноват. И тогда… О, нет! Меня пронзила догадка. Ведь он специально завел со мной роман, чтобы подготовить к самой важной встрече в моей судьбе. А вдруг я должна помочь Эдуарду? Вдруг он и правда тот человек, которого я так любила? Но кто тогда этот мальчик? Понимание разрезало мое сердце — мой аборт! Тогда, там, в далеком Париже, я зверски выдрала из себя крошечное существо. Убила его из какого-то себялюбия. Ведь тот человек, который хотел на мне жениться, он не отказывался принять меня беременной. Это я и только я решила, что должна совершить этот грех!

Я посмотрела на Эдуарда, который продолжал в каком-то ступоре сидеть на стуле и сжимать мою руку. У меня не оставалось сомнений, что мне нельзя оставлять его без поддержки.

— Знаете… Вам может показаться это странным… — мне было трудно подобрать слова, чтобы выразить мысль. — Но я бы очень хотела вам помочь. Я работаю в школе. И по вечерам у меня много свободного времени. Давайте я буду приходить к вам, и мы вместе шаг за шагом начнем решать эту задачу. Ах, да, вы спрашивали, есть ли у меня семья? В ближайшее время я подаю на развод и переезжаю к родителям. Да, вот так совпало. У меня в жизни полный крах. У вас — перемена. Может быть, постараемся друг другу помочь?

То, что произошло дальше, наверное, еще несколько месяцев назад вызвало бы у меня сильное потрясение. Но после всего пережитого и передуманного за последнее время, это лишь доказало мне мою правоту.

Эдуард стремительно встал со стула, обнял меня, а я положила голову ему на грудь. И нам не надо было никаких слов для того, чтобы понять друг друга. Мы стояли обнявшись, и передавали друг другу такие потоки тепла и нежности, которыми я никогда в жизни не обменивалась, ни с родителями, ни с Максом, ни с Артисом. Просто так случилось, что два человека нашли друг друга на огромной планете. И теперь никакие трудности, никакие болезни и катастрофы не заставят нас расстаться. Это знание пришло ко мне как яркая вспышка света, и я отчетливо поняла, что в моей жизни больше нет ни Артиса, ни Макса, что мнение родителей меня не интересует, и что только сейчас я начинаю по-настоящему жить.

До поздней ночи мы просидели за чаем, заедая его яичницей с беконом, которую я приготовила из последних продуктов, сиротливо притулившихся в холостятском холодильнике Эдуарда. Я умудрилась накормить и уложить спать Льва. И уже совсем поздно пошла домой, вспоминая все то, что мы — изголодавшиеся по любви люди, наговорили друг другу с Эдуардом.

Когда я подходила к подъезду, в кармане тренькнул телефон.

— Я так понимаю, что сейчас самое время для важного разговора, — голос Артиса был мрачен.

— Ты и правда всегда все понимаешь, — Марианна вздохнула, послышался звук проехавшей мимо машины. — Мне было бы трудно первой начать этот разговор.

Я закрыл глаза и считал информацию с ее голоса. Неужели, это наконец случилось? Передо мной пролетела вереница образов. Я уже не нуждался в рассказе. Было понятно, что она встретила свою судьбу и даже… Как любопытно… Даже таких чистых созданий как Марианна заставляют возвращать прошлые долги. Того ребенка, который превратился в кровавые простыни на полу абсентовой гостиницы, в этой жизни ей дали как приложение к любви, купаться в которой ей было суждено до глубокой старости. Мне не хотелось долгих разговоров. Было лишь любопытно, каким образом она решилась так быстро изменить свою жизнь. Всего один вечер. Видимо один долгий, долгий разговор… И вот…

— Скажи мне только одно, — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно мягче. — Он тоже понял, что это судьба?

— Да.

Мне показалось, что она чувствует себя виноватой передо мной. Марианна, Марианна… Хоть ты сегодня смогла подарить мне хорошую новость. Я больше тебе ничем не обязан. Еще один грех мне удалось скинуть в бездну. А это значит, что еще на один шаг я приблизился к своей цели.

— Будь счастлива. И… Ну я вижу это. У тебя впереди все хорошо. Крепкая семья. Ты мать троих детей, их которых один хоть и больной, но очень любимый. И муж, заботливый, нежный, всепонимающий… Все именно так, как ты хотела… А теперь прощай. Я очень за тебя рад, постарайся в это поверить…

Я облокотился на перила балкона и закурил. Меня грызла подлая зависть. Я понимал, что Марианна получила далеко не сказочную любовь из мыльной оперы. Но это было что-то такое настоящее, светлое и чистое, такое, к чему мне никогда не разрешали даже приблизиться. Я был полон тоски и одиночества. И самое страшное, что благодаря своему дару, я чувствовал — свою любовь я по каким-то причинам встречу не так скоро, как мне того хотелось бы.

Южный смерч долетел до мегаполиса. По дороге он растерял кураж и злобу, однако даже в своем ослабевшем состоянии доставил немало неприятностей горожанам. Он свалил много деревьев, покалечил автомобили, наигрался покореженными рекламными конструкциями и затопил принесенным на своих крыльях проливным дождем подземные переходы и тоннели.

Ему надоело раскладывать пасьянс из четырех карт. Вернее, ему надоели червонный валет и бубновая дама. Он куда-то бросил их, а в свой пасьянс, нарушая все правила приличий, добавил еще одного пикового короля и еще одну пиковую даму. Таким шуллерским манером он заставил вертеться на зеленом сукне судьбы четыре карты одной масти.

Я сидел в ресторане с Инной, которая уговорила меня встретиться для обсуждения каких-то ее важных планов. Однако к тому моменту, как на нашем столе стали появляться кругляши маленьких пиал с источающими острый аромат салатами, а на больших блюдах принесли тонкие пласты маринованного мяса, эта странная девушка уже забыла о заявленной теме разговора. Думаю, все ее планы были не более, чем повод, чтобы выведать у меня подробности о том, как же именно я вылечил Марианну. Понятно, что я ей ничего рассказывать не собирался, но зато добросовестно слушал всю дребедень, о которой она собиралась трещать весь вечер.

— Ваши сеансы прекратились в самом конце лета? — от любопытства она дергалась на стуле.

— Кажется, я дневник наблюдений не вел, — сегодня я заливал тоску виски и глушил ее сигарами. — А что там с ней? Рожать собралась?

Инна потерла руки от удовольствия:

— Да, это такая история, Артис, такая история!!! Представляешь, у них там вообще в семье в один день началось какое-то безумие. Я уж не знаю, что ты делал там с Марианной… Я понимаю, что ничего особенного, конечно… Такая простушка никогда не смогла бы тебя заинтересовать… Но мозги ты ей конечно починил основательно. Оказалось, что ее муженек Макс давно ей изменял. Поэтому, когда она ему сообщила о том, что подает на развод, он чуть плясать от счастья не начал. Это она сама мне рассказывала.

— А как она узнала о его изменах? — в общем-то мне было наплевать на эти подробности, но надо было поддерживать разговор.

— Толком не знаю, вроде бы то ли домой она пошла другой дорогой, то ли кто-то ей сказал, а может он и сам признался, когда о разводе услышал. Да они вообще оказались из гнилой семейки. Ее родители… О, Артис, сколько в свое время я выслушала ерунды о святости ее папаши Герарда. А тут раз! Буквально одновременно с ее разводом, этот старый пень неожиданно исповедовался жене в том, что дескать хотел от нее уйти, все бросить… Вроде как он безумно влюбился…