— Ладно, я поговорю. Макс, можно я тебе кое-что расскажу? — у меня уже пропало желание делиться с ним радостью, но по инерции я продолжала. — Понимаешь, у меня давно… Не помню с какого возраста, появилось какое-то неприятие…

— Да, да, разных заморочек у тебя хватает… — Макс рассмеялся. — Ну ничего. Это тебя не портит. Я так понял, что ты плавно подбираешься к разговору о квартире?

— Квартире? — я вспомнила о том, что еще две недели назад попросила его выяснить правила покупки жилья в рассрочку. Я всегда считала, что настоящая семья не должна ютиться по чужим съемным углам как пара каких-то студентов, и поэтому подняла этот вопрос. — В общем-то, да. А тебе удалось что-то узнать?

— Да, — Макс отправил в рот последний кусок пиццы и пробормотал, — все это вполне возможно, но не для нас.

— Почему?

— Если мы в это ввяжемся, то тебе придется в два раза больше работать.

— В каком смысле? — я не могла понять, о чем он говорит. — У плиты что ли стоять и блинчики жарить ради экономии?

— Какие еще блинчики? — он рассмеялся. — Нет. Просто придется тебе бросить твою дурацкую школу и пойти куда-нибудь, где побольше платят.

— Так значит, это я должна искать новую работу? — мне стало так неприятно, как будто он меня ударил. — А что же ты о себе? Забыл что ли? Работаешь в каком-то маленьком банке, получаешь в четыре раза меньше любого из твоих институтских друзей, и ничего не хочешь! Как это?

Макс вытер губы и позвенел остатками льда в стакане:

— Марианн. Я хочу. Только не поисков, а спокойствия. Нам с тобой вполне хватает денег, чтобы скромно жить. Появится ребенок — буду подрабатывать ночным охранником в моем же банке. Шеф уже сказал мне, что согласен. А искать что-то новое? Ты меня уволь. Я уже набегался, пока пытался найти такое вот тихое и спокойное место. Лезть по карьерной лестнице — занятие не для меня.

— Но разве тебе не хочется иметь свою квартиру?

— Мне? Нет. Я люблю иногда переезжать из одного квартала в другой. Менять соседей, улицу, сторону света. Сейчас мне не надоедает смотреть по утрам на восход, а через пару лет, наоборот, захочется каждый вечер любоваться закатом. Разве это не здорово?

— Ты по-своему прав… — я расстроено постукивала вилкой по неровному дну тарелки. — Но, я так мечтала…

— Ладно, Марианн, ты мечтай… А мне пора на работу. Если захочешь, вечером пойдем в кино. Или ты сегодня к врачу? Он тебе хоть чем-то помогает?

— Да, помогает…

— Ну и чудненько.

Мы молча вышли из кафе, и подойдя к остановке, расстались. Макс поехал в банк, а я стала звонить папе в надежде, что он излечит мою душевную рану:

— Здравствуй, пап. Можно к тебе сейчас подъехать? — я так рада была услышать его голос.

— Марьяш, ты… Я… — он явно не хотел со мной говорить. — У меня тут один пациент. Ты перезвони мне вечерком. Поболтаем.

Что мне делать? На глазах навернулись слезы. Маме вообще бесполезно что-то рассказывать — любой ее совет заканчивается призывами к смирению. Подругам я не привыкла жаловаться на свою семейную жизнь — того и глядишь, одна из них, да и предаст. Я посмотрела на часы — пора было звонить Артису:

— Пожалуйста, примите меня сегодня, — неожиданно я поняла, что катастрофически хочу его видеть.

— Сегодня? Если только часов в восемь. Вам это не поздно? — его голос действовал на меня, как лекарство.

— Нет, не поздно. Артис, мне плохо. Вы мне поможете?

— Разумеется. Если вам действительно плохо, то подъезжайте ко мне в офис. Через час у меня будет перерыв в работе, и мы сможем выпить кофе. Я так понимаю, что вы сегодня свободны от своих уроков?

— Да.

— Тогда, запишите адрес. Если ноет душа, не стоит замыкаться в себе…

Я спрятала телефон в сумку и присела на холодную металлическую скамейку. Как это может быть, что чужой человек всегда готов меня выслушать, а близкие не хотят обо мне даже думать? Артис… Какое счастье, что я встретила его на своем пути…

Спустя час он сидел со мной в красивой кофейне напротив своего офиса.

— Марианна, съешьте шоколадный бисквит, выпейте сладкого кофе. Или, может быть, хотите вашего любимого молочного коктейля с клубникой?

Я всхлипнула:

— Наверное, он здесь уж очень дорогой.

— Ну, не вам же за него платить, — он махнул официанту и сделал заказ.

— Артис, вы не обижаетесь на меня, что я вас попросила о встрече?

— Ну, я же сам вам предложил, — он рассмеялся. — Это такие мелочи, Марианна. Мне тоже иногда полезно сменить обстановку. Отдать кому-то часть душевного тепла…

— Ваша рука уже не болит? — я с благодарностью посмотрела на него.

— Нет. Давайте лучше поговорим о вас. Что такое стряслось среди дня, что ваши глаза полны слез и печали? — еще вчера поняв, что с каждой встречей Марианна будет все сильнее ко мне привязываться, я не удивился ее стремлению делиться со мной каждой мелочью. Что я мог сделать — теперь на некоторое время я был вынужден находиться в плену этих совершенно неинтересных мне отношений.

Вытащив из кармана маленький кружевной платочек, она произнесла:

— Макс наговорил мне всяких неприятных вещей. Раньше бы я, наверное, замкнулась в себе, попыталась как-то оправдать его, но теперь… Когда появились вы…

— А что я? — делая вид, что не понимаю ее, я продолжал разыгрывать из себя некоего добряка бессребреника, чтобы она стала доверять мне еще больше. — О чем вы говорите?

Марианна потянула через трубочку свой пенно-розовый коктейль, приторно пахнущий клубникой:

— Как вкусно. Спасибо вам большое. Вы дали мне задание следить за всеми словами мужа, анализировать все сказанное им… Потом показали это видение… Знаете, Макс неоднократно говорил, что если бы не было компьютера, приемника и телевизора, то он бы запил от скуки. Возможно ли, что он подсознательно помнит то время? Как вы думаете?

Мне было смешно отвечать на столь банальный вопрос:

— Конечно. Почти все люди что-то помнят, только не отдают себе в этом отчет. Вы же еще до видений не любили радио, вам не нравился запах абсента… Вы… — я понял, что о некоторых ее слабостях говорить еще рано, и прервался.

— А я смогу досмотреть тот сюжет до конца? — она взглянула на меня, как собака, выпрашивающая лакомый кусок.

— Вы же не верите в перерождения, — я ухмыльнулся. — Значит, все-таки зацепило?

— Да, я поняла, что вы не можете ошибаться.

Я сделал глоток кофе и, закурив, стал рассматривать ее лицо. В принципе она была привлекательная. Среднего роста, с нормальной фигурой… Конечно, она сильно отличалась от тех холеных кошек, с которыми я последнее время встречался, но в отличие от них у нее была какая-то милая сердечность. В ее характере не чувствовалось ни расчетливости, ни повышенной приспособляемости, ни всего того, что бесило меня в таких, как Мара. Хоть Марианна и была довольно примитивной, ее простота напоминала тип такой домовитой матери семейства, у которой на всех хватает любви и ласки. Бедный Макс. Вряд ли он найдет себе такую жену, когда они расстанутся.

— Приедете вечером ко мне? — я посмотрел на часы.

— Да, если не передумаете. Сейчас мне так важно понять, что же именно меня связывает с мужем. Может быть, хоть воспоминания прольют свет на эту путанную ситуацию. Ведь Макс очень хороший… По крайней мере так мне кажется.

— Я все понимаю. Но мне, к сожалению, уже пора. Встретимся, как и договорились.

Простившись, я поднялся к себе в кабинет. Мне почему-то показалось, что сегодняшний вечер станет для Марианны решающим.

Возле высокого песочно-желтого здания, на первом этаже которого работала Елена, было шумно и суетливо — бегали дети, лаяли неугомонные собаки, корячились парковавшиеся машины.

Скользя глазами по граням застекленных эркеров, я размышлял о своей любви, которая даром небес была послана мне в эти пропитанные счастьем дни. С минуты на минуту я должен был увидеть лицо этой женщины, услышать магические ноты томительного голоса, ощутить ее прикосновение… Это страсть? Нет! Нет! Страсть — это нечто стремительное, что-то такое, что быстро проходит, оставляя после себя лишь пыль золы от перегоревших эмоций… Со мной все иначе. Мои чувства сродни роднику, пробившемуся из потрескавшейся засушливой земли, они исцеляют раны, оставленные в разное время чужим безразличием, они залечивают боль от неудач и сомнений…