— Сегодня в Москве около десяти вечера на пересечении Ленинского проспекта и улицы Обручева…

Гоша напрягся — это было совсем рядом с его домом.

— …был взорван автомобиль генерального директора «Севернефти» Артура Викторовича Чуканова. Погиб сам Чуканов, его водитель и охранник.

Телекартинка в сполохах мигалок показала такой знакомый Гоше перекрёсток. Посреди проезжей части стоял обуглившийся остов машины. Возле места происшествия — камера прошлась полукругом — было множество милицейских чинов, людей в куртках с буквами МЧС и ФСБ.

Комментарии давал генерал, зам. начальника Московского ГУВД:

— Взрыв произведён, — скрипучим голосом говорил генерал, — при помощи взрывного устройства, установленного на крыше машины Чуканова мотоциклистом. Исполнитель теракта тоже погиб. Скорее всего, он должен был скрыться, используя скоростные данные своего мотоцикла. Однако взрывное устройство было приведено в действие дистанционно и так быстро, что исполнитель оказался практически в эпицентре взрыва. Возможно, сообщник преступника просто поторопился, — генерал откашлялся. Он явно не одобрял торопливости сообщника. — Но могло быть и так, что он решил одним махом убрать заодно и исполнителя. На данный момент нами рассматривается одна основная версия — заказное убийство. Чуканов был очень крупной фигурой в нефтяном бизнесе. Главное управление внутренних дел берёт это преступление под особый контроль.

Генерал кашлял уже за кадром, камера показывала какую–то тёмную кучу, наверное, останки мотоцикла.

Не понос, так золотуха. Опять нефтянка, — подумал Гоша. — Какой–то падёж в нефтяном королевстве. И прям возле моего дома! Метров двести пятьдесят по прямой, — прикинул он. — Вряд ли достало. Но вообще–то у стекольщиков в ближайшие дни будет много работы.

А хроника оперативно перешла к новому сюжету.

— Сегодня в Москве, — сладострастно пел ведущий и уши его шевелились, — был убит Артюхов Пётр Афанасьевич, более известный в определённых кругах, как Артюха — Рязанский. Убийство произошло в подъезде жилого дома на улице Фонвизина. Убийство явно носит заказной характер. Артюхов был убит тремя выстрелами в грудь. После чего преступники, которых, как предполагают, было двое, произвели контрольный выстрел в голову.

В кадре появились ступеньки лестницы, залитые кровью. Труп, похоже, уже убрали.

— По сведениям из компетентных источников, — радостно продолжал ведущий, — Артюхов являлся руководителем преступной группы, специализирующейся на заказных убийствах. Артюхова и его сообщников подозревают в организации и осуществлении многих заказных убийств на территории России, ближнего зарубежья и даже за границей. В криминальной среде, как стало известно нашему источнику, группу Артюхи — Рязанского называли также «Синдикатом киллеров». Сам Артюхов давно находился в поле зрения компетентных органов, однако предъявить ему обвинение не удавалось. Артюхов никогда не принимал личного участия в убийствах, являясь лишь их организатором…

Весёлое лицо ведущего с шевелящимися ушами сменилось чёрно–белой фотографией: косая чёлка, нос уточкой, узкие губы и близко посаженные глаза. Фотография была не очень чёткой, однако Гоше этот человек явно кого–то напоминал.

— Услуги наёмных киллеров специалисты оценивают от пятидесяти до двухсот тысяч долларов. Синдикат брался только за крупные дела. Не исключено, что нашумевшее убийство депутата Петербургского законодательного собрания Зверева и вице–мэра Санкт — Петербурга Маневича дело рук группировки Артюхова…

Гоша уже почти не слушал. Этот человек с фотографии был невероятно похож на его университетского преподавателя по кличке Гитлер. Но ещё больше он был похож на того человека, которого он видел в Питере. И которому Сергиенко у крыльца «Европейской» передавал какой–то то ли пакет, то ли чемодан.

Похоже, паззл имел шанс сложиться. Хотя бы в Гошиной голове.

Гоша набрал Лёвкин номер:

— Извини, разбудил?… Выяснил?… И?… Ясно. Спи дальше.

Похоже, позиционные игры кончились. Прямых доказательств не было, но набор козырей прямо–таки жёг Гошины пальцы.

10 марта 1999 года,

Уфа

Машину — обычную, хотя и новенькую «волгу» — взяли в гараже «Башконефти».

— Он живёт в Новом Сипайлово, это недалеко, — объяснил Нур. — Заодно посмотришь новую Уфу. Значить, так…

Гоша взглянул на внешне невозмутимого друга — он знал, что если Нур вместо «значит» говорит «значить» — значит, волнуется. То есть — значить, волнуется.

— Значить так: первой в половине девятого водитель забирает его жену и отвозит в Аграрный университет, она там преподает. Потом, к девяти с копейками, возвращается за ним. Так что ты должен успеть в этот промежуток.

— Ничего, водитель может и подождать, — уверенно ответил Гоша.

Новая Уфа и впрямь оказалась новой. Вполне пристойные, даже по столичным меркам, разноэтажные дома из светлого кирпича выглядели тем самым элитным жильём, о котором грезит каждый россиянин. Даже дороги в этом отдельно взятом микрорайоне были практически идеальными.

Нур остановился чуть поодаль от восьмиэтажного здания с двумя подъездами. Вид от дома на их «волгу» заслоняли густые даже по зимнему времени кусты. Возле первого подъезда стояла синяя «ауди».

— Это его машина, — пояснил Нур, рассмотрев повнимательнее номер.

Дверь подъезда открылась, выпуская средних лет даму в длинной серо–синей шубе.

— О! Норка! — с ходу определил Нур. — Похоже, бельгийского производства.

— Что, брат, Нур, ностальгия замучила? — усмехнулся Гоша. — Жалеешь, поди, что наш шапочно–меховой бизнес накрылся?

— Немного жалею, — кивнул Нур, — тогда мы были молодые… Всё, пора! Давай всё–таки я с тобой пойду.

— Нет, Нур, я один. Жди меня здесь. Если что — буду громко кричать в форточку, — не слишком ловко отшутился Гоша.

На шестом этаже было всего две квартиры. Гоша решительно нажал на нужный звонок.

— Георгий Валентинович? — открывший дверь Сергиенко остолбенел. Он думал, что это вернулась жена. — Извините, — он рукой прикрыл щеку со следами пены. — Проходите, я сейчас.

— Куда прикажете?

— Если вас не затруднит, то на кухню, я как раз собирался кофе пить. Присоединитесь?

— С удовольствием.

За несколько минут завершив свой туалет, гладко выбритый Сергиенко появился на кухне, похожей на операционную. Такое здесь всё было чистенькое и блестящее, словно иллюстрация из журнала «Идеальная кухня». Как в такой стерильности можно сварить кофе, Гоша представлял с трудом. Но Сергиенко с этой проблемой справился легко — просто нажал кнопку автоматической кофеварки.

— Я вообще–то собирался через полчаса быть в офисе. Но судя по всему у вас ко мне особый разговор. Или вопрос?

— Да, вы угадали. Позвоните, пожалуйста, своему водителю и предупредите, чтобы не беспокоился. Разговор наш может получиться долгим.

Сергиенко набрал номер:

— Константин, ждите меня возле подъезда. Я пока задержусь дома. Итак? — обратился он к Гоше, разливая кофе по белоснежным чашечкам, которых, казалось, никогда не касалась рука человека. — Вам с сахаром или без?

— С сахаром. Я сам положу, — Гоша не начинал серьёзного разговора, оставляя инициативу Сергиенко. Пусть подёргается.

— У вас ко мне какие–то вопросы? Вас что–то заинтересовало в отчётности? Какие–то проблемы? — похоже, вальяжный Сергиенко внутренне и впрямь задёргался.

— Вы вчера смотрели вечерние новости?

— Нет, не смотрел, я поздно вернулся. Но если вы имеете в виду убийство Чуканова, то я в курсе. Мне уже позвонили коллеги из Москвы.

— А вы были с ним знакомы?

— Естественно. Только, конечно. не слишком близко. Всё–таки он — птица другого полёта. С ним больше Ирек Нурисламович общался. Правда, как–то раз в бане мы с Чукановым беседовали на охотничьи темы. Он, как и я, заядлый охотник.

— Интересно, — Гоша понял, что Сергиенко скорее всего ничего не знает об убийстве Артюхова. И это было ему на руку. Можно было брать быка за рога. — Но интересно мне и другое. Скажите, пожалуйста, Андрей Анатольевич, где вы были тринадцатого января, накануне старого нового года примерно в пятнадцать часов?