9 марта 1999 года,

Уфа

День выдался морозным и солнечным. Такие яркие деньки ранней весной на Урале случаются гораздо чаще, чем в Москве, где солнце упорно пытается пробиться сквозь низкое небо, но словно бы спотыкается о серые городские облака.

Даже в баре гостиницы «Башкортостан» солнечные лучи просачивались сквозь щели меж плотными синими шторами, узкими полосками словно бы перерезая поверхности столов и бликуя на разнокалиберных бутылках, выставленных на стойке бара.

Звякнул дверной колокольчик. Увидев входящего Нура, бармен Глазов, он же Меткий Глаз, устроил целое представление. Народу в баре ещё не было, поэтому Серёга старался лишь для одного Нура. Он жонглировал бутылками и бутылочками, ухитряясь одновременно готовить какой–то хитрый коктейль. Что ж, учёба в кулинарном техникуме и стажировка в школе барменов не прошла даром: Меткий Глаз не пролил ни капли, а оранжевый напиток в высоком бокале выглядел вполне на уровне мировых стандартов. Каковыми их, по крайней мере, считал Нур:

— Здорово! Пора переименовывать тебя в Ловкую Руку! — искренне порадовался талантам друга Нур, но, с сожалением посмотрев на коктейль, отодвинул бокал в сторону. — Я ж не пью с утра, — пояснил он.

— Безалкогольный, — Глазов ловко запустил бокал по стойке, прямо к руке Нура.

— Как там Мелкий? — Нур с удовольствием потянул напиток через соломинку. На вкус произведение Глазова оказалось ещё вкуснее — что–то молочно–апельсиновое нежной консистенции.

— Сегодня учится. С твоим роботом в школу пошёл, я не смог отнять, — пожаловался Серёга, расставляя свои колдовские снадобья в известном ему одному порядке. — И спал с ним в обнимку. Прикинь: робот на подушке, Мелкий — рядом.

— Ну, узнал что–нибудь? — Нур выжидающе смотрел на товарища своих давних школьных лет.

— Угу, — кивнул Глазов. — Ирка узнала.

Жена Глазова, их одноклассница Ирка заканчивала заочный юрфак Уфимского университета и работала у своего отца, крупного чина МВД.

— Ну, и? — Нур допил коктейль. — Серёг, дай минералки, а то внутри всё слипнется, — попросил он.

Глазов уже без выкрутасов налил другу холодной воды.

— В общем, у них три версии по Сафину, — Серёга обернулся на звук открывающейся двери, но кто–то, лишь заглянув, тотчас же закрыл её.

Дверной колокольчик, обиженно брякнув, замер.

— Первая — бандиты. Но это — вряд ли. У них тут недавно разборка была, может, слышал, даже по всем центральным каналам показывали! — похвастался Глазов.

— И слышал и видел, — подтвердил Нур.

— Так что они сейчас раны зализывают и вряд ли станут деньги на такую заказуху тратить. Тесть говорит, что киллер такого уровня меньше ста штук не берёт. Прикинь, какие бабки?

— Зашибись! — в тон ему поддакнул Нур.

— Ну, наши «синие» скорее удавятся, чем чужому платить будут. А своего такого Вильгельма Телля не вырастили, — важничал осведомлённостью Серёга. — Но у этих сам сегодня узнаешь. Пацан, с которым можно перетереть, будет через полчаса. Деньги взял?

Нур похлопал себя по карману джинсовой куртки:

— Ста штук я им, конечно, не гарантирую… — он, усмехнувшись, погладил тонкие усики и жестом как бы загнул вверх их несуществующие стрелы.

— Так что у папашки, — продолжал Глазов, — на сегодня два основных подозреваемых.

— И кто же?

— Шерочка с машерочкой. Оба двое зятя Сафина…

Вновь звякнув колокольчиком, дверь бара приоткрылась. Появилась лохматая голова:

— Земфиры не было? — хрипло спросила голова женским голосом.

— Будет после обеда, — ответил Глазов и голова исчезла, будто отрубленная тяжёлой дверью бара.

— Так что заказчик либо Вафин Эмиль, либо Сидоров Георгий… Забыл отчество, кажется…

Глазов замолк — в бар вошёл посетитель и решительно направился прямо к стойке.

— Знакомься, — ехидно улыбнулся Нур школьному другу и указал на подошедшего высокого парня. — Сидоров Георгий, а отчество — Валентинович. Гош, третьим будешь?

Глазов чуть не поставил бутылку с минералкой мимо стойки. Одно слово — Меткий Глаз!

— Можно просто Гоша, — Гоша сел на высокое кресло и протянул руку.

— Сергей, — Глазов пожал Гошину руку и вопросительно уставился на Нура.

— Версия о втором зяте — тупиковая, — рассмеялся Нур.

— Можно кофе? И покрепче, — попросил Гоша и огляделся. — Давай за столик пересядем, а то здесь прямо как на насесте.

Нур с Гошей устроились за столиком в углу, куда не доходили вездесущие солнечные лучи. Кофе был сладким и горячим. А уж крепким! — для не слишком подозрительного подозреваемого Серёга расстарался.

Гоша хмуро прихлёбывал бодрящий напиток и внимательно слушал вести из МВД. У него версий было ровно столько же, только вот фигуранты — разные. Их с Нуром расследование, несколько доморощенное, надо признать, упрямо не хотело складываться в чёткую картину. Это как паззл собирать — вроде бы почти всё складывается, но именно что — почти. Не хватало нескольких фрагментов, которые, уложенные ровно на своё место, помогли бы восстановить полную композицию…

На звук колокольчика ни Нур, ни Гоша не повернули головы, хотя уже подошло время назначенной встречи. Или, если встречаешься с представителями определённого круга, встречи следует называть стрелкой? Они слышали, как пришедший — судя по шагам, это был мужчина — тихо переговорил с Глазовым и направился к ним.

— Можно? — спросил вошедший, и, не дожидаясь ответа, присел за столик, стукнув о стол гранёным стаканом с яблочным соком.

Любитель яблочного сока оказался молодым парнем, практически их ровесником. Бритоголовый, широкоплечий, с тёмными глазами и слегка приплюснутым носом, он внимательно осмотрел спокойного Гошу и перевёл настороженный взгляд на Нура. И вдруг в глазах его заплескалась радость:

— Нурмухамет? — словно не веря себе, спросил он.

— Точно, — ответил Нур и вгляделся в парня, медленно узнавая его. — Рафик? Ты? — удивился он.

Кого–кого, а уж давнего своего приятеля–соперника по карате он никак не ожидал увидеть здесь, на этой, блин, стрелке! Он–то был уверен, что Рафик если и бросил спорт, то перешёл на тренерскую работу. Ведь Рафаил Исмаилов, Рафик был единственным, кто в Нуровой каратистской юности мог стать настоящим, мирового уровня, спортсменом. А они должны были встретиться то ли с правой, то ли с левой «рукой» Юруслана. Неужели Глазов что–то напутал? Хотя, конечно, вряд ли…

— Ну! — радостно подтвердил Рафик. — Ты где сейчас?

— В Москве.

— Чем занимаешься?

— Бизнес, — кратко пояснил Нур.

— Карате бросил?

— Немного занимаюсь, с детишками секцию веду. И так, по мелочёвке… А ты?

Рафик насупился:

— Спорт мне не по карману. Я делом занимаюсь.

Нур опустил глаза.

— А ты меня не жалей, — жёстко сказал Рафик. — Работа как работа. По крайней мере, зарплату вовремя выплачивают, — он цинично усмехнулся. — Так что у вас ко мне за базар?

— По Сафину, слышал о таком? — вмешался Гоша.

— Слышал, но наши здесь не при чём. У нас и своих заморочек выше крыши. И в нефть мы не лезем.

— Почему? — спросил Гоша нейтральным тоном. Вроде интересно: мёд рядом, а пчёлам это без интересу.

— Потому, — отрезал Рафик и посмотрел на Нура. Тот выдержал взгляд бывшего спаринг–партнёра. — Хорошо, скажу. Но только — между нами?

— Моего слова тебе достаточно? — спросил Нур.

— Да, — кивнул Рафик. — Юруслану звонили сверху. Рафик указал пальцем на синий потолок бара. — С самого верху, — уточнил он.

Из Кремля, что ли? — пришла в голову Гоше дикая мысль.

— И приказали — в нефтянку ни–ни. Сам Дед звонил, — шёпотом сообщил Рафик и глаза его загорелись. — Из Америки.

— И что? — не поверил Гоша.

— И то — у нас такие приказы не обсуждаются.

— Вертикаль власти, — задумчиво проговорил Нур. — Это серьёзно. Спасибо, Рафик.

Нур полез в верхний карман джинсовой куртки за оговоренным гонораром, но Рафик остановил его: