Только после этого Конев снова вернулся к польским проблемам. К этому времени был значительно укреплён состав войск 1-го Украинского фронта: в него входили 8 общевойсковых, 2 танковые и 1 воздушная армии, 3 танковых, механизированный и кавалерийский корпуса. Имея такую мощную группировку войск, маршал мог приступить к составлению планов очередной крупномасштабной фронтовой операции, включающей в себя прежде всего освобождение Силезии. В разговоре с командующим Сталин говорил о сохранении Верхне-Силезского промышленного района. Он был очень важен для новой Польши. Не случайно и Гитлер требовал от своих войск: «Не отдавайте русским второй Рур, всеми силами обороняйте Силезию...»
В командование 1-м Белорусским фронтом 16 ноября 1944 года вступил заместитель Верховного Главнокомандующего маршал Жуков. Он, как и Конев, знал, что бои грядут жестокие, что враг будет сопротивляться из последних сил, и потому хотел продумать всё заранее, с особой тщательностью, детально.
Словом, следующей крупнейшей наступательной операцией, в разработке и проведении которой принимали непосредственное участие маршалы Жуков и Конев, была Висло-Одерская. Она должна проводиться совместно двумя (1-м Белорусским и 1-м Украинским) фронтами при содействии соседних фронтов. Главная задача — освобождение Польши, её столицы Варшавы и всех важнейших промышленных районов. С этой целью была создана самая крупная за всю историю войны стратегическая группировка советских войск для проведения одной гигантской наступательной операции. Только в составе двух основных фронтов, возглавляемых Жуковым и Коневым, было сосредоточено 16 общевойсковых, 4 танковых и 2 воздушных армии, а также несколько отдельных танковых, механизированных, кавалерийских корпусов и большое количество частей фронтового подчинения. Вместе с советскими дивизиями планировалось участие в боях 1-й армии Войска Польского. Основные удары должны наноситься с вислинских плацдармов: с Сандомирского (1-й Украинский фронт), Магнушевского и Пулавского (1-й Белорусский).
Перед началом операции Иван Степанович в конце ноября 1944 года вылетел в Москву. После согласования всех вопросов в Генштабе его принял Верховный. Он особенно внимательно рассматривал на карте Домбровско-Силезский индустриальный район, где располагались многочисленные промышленные предприятия, рудники и шахты. Обведя это место на карте, Сталин произнёс лишь одно слово: «Золото!»
Для Конева, которому предстояло овладеть этим густонаселённым районом Польши, означало, что надо принять дополнительные меры, обеспечивающие сохранность этого действительно золотого достояния польского народа. Речь прежде всего шла о древней столице Польши — Кракове, где на огромной площади было сосредоточено множество бесценных памятников архитектуры, которые были фашистами заминированы и подготовлены к взрыву: даже замок Вавель — хранилище национальных реликвий и святынь Польши.
Думая об организации боев за такие крупные города, как Краков, маршал всегда стремился к минимальным людским и материальным потерям, к сохранению исторических памятников и неповторимых творений рук человеческих. Исходя из этих гуманных принципов, он, например, уже решал очень сложную проблему боев за древний город Львов. Планируя двусторонний обход города двумя танковыми армиями, командующий не ставил перед собой задачу окружить, а затем начать уничтожать врага в черте города. Нет и нет. Он отлично понимал, что бои за сильно укреплённый Львов могли не только привести к тяжёлым разрушениям исторических памятников, но и надолго сковать наши крупные силы, особенно танковые армии, цель которых — прорываться в глубокие тылы врага, наводить на него панику, сбивать его с заранее подготовленных запасных рубежей и обеспечивать общевойсковым армиям закрепление отвоёванной у врага территории.
Так же рассчитывал Конев поступить и в боях за Краков — город, окружённый двумя мощными обводами укреплений. Брать его без применения авиации и тяжёлой артиллерии. Брать не с востока, как ожидают гитлеровцы, а с северо-запада, больше даже с запада... Этот сложнейший обходный манёвр, осуществлённый по плану маршала гвардейцами 3-й танковой армии, был выполнен превосходно: лучше, чем можно было ожидать.
И здесь командующий тоже рисковал, ибо этот сам по себе трудный манёвр был осуществлён в крайне сложной обстановке. Успешно прорвав тактическую зону обороны противника, войска стремительно продвигались на запад. К концу января 1945 года они вышли к Одеру и Силезскому промышленному бассейну. Немцы предпринимали отчаянные попытки удержать богатейший район. Именно в этот напряжённый момент противоборства двух армий Конев решил направить в тыл врага 3-ю танковую армию из района Оппельна, которая, угрожая окружением всей вражеской группировки, должна вынудить её оставить Силезию. Наступление наших войск с востока и северо-востока, а также манёвр и удар танкистов с запада вынудили противника поспешно отступить по оставленному Коневым для этой цели коридору. В результате таких сложных действий Польское государство получило возможность немедленно вверти в действие предприятия и шахты Силезии.
Но легко произнести слова: «Поверните армию с северо-запада на юг», несравнимо тяжелее решиться на отдачу такого приказа и тем более практически осуществить поворот целой танковой армии, которая, действуя по заранее разработанному плану, уже достигла реки Одер и на отдельных участках мотострелки начали её форсировать. В данном случае маршал, будучи от природы человеком решительным, понимал, какую огромную, прямо скажем, государственно-политическую ответственность взваливал на свои плечи, и потому долго колебался, пока не взвесил все «за» и «против». Как истинный полководец, умеющий в критический момент принимать решения не только за себя, то есть за действия вверенных ему войск, но и думать за противника. Он понимал, что если не отдаст приказа о повороте танковой армии генерала Рыбалко на юг, то сохранить Краков от неминуемого разрушения не удастся. Всё это привело полководца к очень ответственному и сложнейшему решению: не окружать врага в Кракове, а предоставить ему свободный коридор для выхода его войск из Силезского бассейна с тем, чтобы потом уничтожить их в чистом поле. Но для того чтобы осуществить это решение, возникшее в ходе операции, надо было, с одной стороны, ещё раз повернуть на ходу те соединения танковой армии, которые готовы были уже перерезать этот коридор, а с другой — активизировать действия войск, непосредственно наступавших на Силезский промышленный район с востока. Просто оставить коридор для выхода гитлеровцев — этого недостаточно. Требовалось заставить их увидеть в этом коридоре единственный путь к спасению своей огромной группировки, находящейся в Кракове и вокруг него. А для этого надо было демонстрировать силу и решимость выбить их из Силезского промышленного района, атакуя и тесня в направлении оставленного коридора.
Командующим 59-й армии генералу И. Коровникову и 60-й генералу П. Курочкину указания были отправлены с офицерами оперативной группы штаба, а командующему 21-й армии генералу Д. Гусеву по дороге к Рыбалко заехал Конев сам. По первоначальному плану 21-я армия, ведя фронтальные бои, в то же время должна была обходить Силезский промышленный район с северо-запада. Теперь Гусеву надо как можно стремительнее атаковать противника с фронта, непрерывно тесня его.
Перед тем как пуститься в путь, Конев по радиостанции связался с Рыбалко и без конкретной расшифровки цели своего замысла сообщил лишь главное. Рыбалко, как и догадывался Иван Степанович, с удивлением ответил:
— Товарищ маршал, чтобы выполнить ваш приказ, мне надо вновь поворачивать армию, нацеленную на Бреслау (Вроцлав).
— Ничего, Павел Семёнович, вам не привыкать. Ваша армия только что совершила блестящий поворот. Давайте сделаем ещё один доворот. Кстати, у вас целый корпус ещё не развернут, идёт во втором эшелоне. Давайте его сразу и выведем на Ратиборское направление, а два корпуса застопорим, тем более, что связь по радио у вас со всеми корпусами, насколько я понимаю, отличная.
