— Я не курю. — тот отстранил руку — Мне не хочется чтобы ваше первое впечатление было предвзятым, к тому же лично нам вряд ли что–то пока угрожает….

— Почему? — «умник» капитан, смотря на молча идущего полковника, вступил в разговор, — объясни….

— Вы только что прибыли, а я нейтрален к этим фокусам…, — тот увидел, что его никто не понял и попытался дополнить. — Короче можно опасаться лишь какой–нибудь физической угрозы, «психов» этих невозможных….

— А какая ещё угроза. кроме физической? — капитан продолжил расспрашивать — Ответь же….

— Ну, в широком смысле слова, любая угроза — физическая… — рейнджер сплюнул на землю — я про «нематериальную» угрозу, а об этом вы господ ученых спросите, тех кто ещё не свихнулся. Когда прибудем, вряд ли вы откажетесь посетить сам Центр…

— В чем же выражается воздействие на персонал базы — полковник опять вступил в разговор- И что это за «психи»?…

— «Психи» это из тех, кто пропал тогда в городе, рейнджеров и прочих, возвращаются постепенно в таком виде, — лейтенант поморщился. — Исследовали пару…, половина мозга мертва, вторая вообще необъяснимо. Я не специалист, вернемся вам наши «мозговеды» расскажут….

Они подошли ко входу, на территорию космодрома, где в «воротах» сканера путь им преградил вдруг появившийся капитан с повязкой дежурного, заслонивший собой проход.

— Кто это, лейтенант? — он нервно осматривал пришедших — У меня нет указаний…

— Пошел вон… — спокойно произнес тот, изумляя разведчиков.

— Как вы смеете?.. — истерично вскрикнул тот — Вы…

— На базу бегом… пошел. — лейтенант подошел к нему вплотную, — ещё раз тебя увижу–убью…

— Да, конечно… — прошептал дежурный, пятясь назад — Проходите, прошу, вот туда вам… За моё дежурство никаких… не было… Ну я побежал, да?..

Глядя на бегущего капитана, на ходу тот споткнулся и, едва не упав, подхватил фуражку, обернулся, виновато кланяясь, и опять продолжил свой бег, разведчики молчали. Молчал и сам рейнджер, потом сделал жест «ну, мол, видели?…» и пошел внутрь купола.

Внутри гигантского бронированного сооружения была полутьма, из десятков мощнейших ламп, горели несколько штук. На верхних галереях опоясывающих внутреннее пространство хранилища, вообще царил мрак, только диспетчерская со своей высоты почему–то сверкала всеми огнями, внутри на фоне освещенных стекол изредка мелькали тени.

— Обслуживающий персонал, механики, диспетчер один… — пояснил, наблюдающий за замешательством разведчиков, рейнджер — Прячутся… Я даже боюсь себе представить в каком они состоянии….

Он помолчал и, вздохнув, пояснил.

— У всех на базе кроме тех кто «внизу» тяжелейшее нервное истощение, я вам только что продемонстрировал на примере этого несчастного дежурного, стоит чуть «наехать»… Ночью вообще все боятся выходить. А, я ж вам не сказал, вчерашний диспетчер был я — пытался вас провести, с территории базы, а не отсюда. И вообще обратно будем возвращаться сядем прямо внутри периметра, всё равно уже… — он махнул рукой.

….Створы купола раздвинулись, выпуская на свободу шестеро штурмовых «разведчиков», полковник решил последовать данному совету, и оставил одного в резерве. При плохом стечении обстоятельств тому пришлось бы спасать остальных, возможно вызвав и сам корвет с оставшейся на нем командой. Штурмовик полковника, как самый большой, смог вместить еще и лейтенанта–рейнджера и двух, выделенных им Томаевым, рядовых пехотинцев.

Разделившись на две «тройки» они на малой высоте бесшумно ушли вдаль, скрываясь за горизонтом от наблюдателей базы, конечно, если таковые имелись.

«Восьмой» разведчик, ответил сразу же, как только его вызвали, полковник переключил сигнал и на остальные корабли, так что и ведущий второй тройки «умник» капитан, слышал его.

У наблюдателя, «туза в рукаве», ничего особенного сообщить не было, «сижу за городом… координаты… из корабля не выхожу…, замечен никем не был, хотя судя по их антеннам и наша маскировка не поможет…, местных тварей видел, ну и зрелище…, по видеоданным моих «шпионов» в городе всё нормально, люди вроде ходят, но машин нет. Продолжаю вести наблюдение. Данные отправляю…, понял, отбой…»

Вначале было решено обследовать прилегающие территории, определив для себя радиус в тысячу километров, вокруг долины охватывая горы и плато. Это заняло немного времени, и кроме высокого фона радиоизлучений наверняка связанного с работой радиобашен лабораторий, ничего необычного не принесло.

Горы словно полумесяцем окружали долину с одной стороны, с другой ещё выше их уровня находилось плато с военной базой и космодромом, в ней и находились лаборатории и комплекса, а также сотни домов изначально разбросанных, а после слившихся в связи с ростом в один город. Это полукольцо сверкало, словно драгоценными украшениями тарелками радиотелескопов, башнями дальней связи и прочими принимающими и передающими антеннами, включающие и самые серьезные вроде «струнной» связи и «туннельной» передачи данных. Сами частично окружавшие долину пологие склоны, были покрыты лесами древоподобных представителей местной флоры. Чьи широкие и толстые основания разрастались вверх десятками стволов, образуя сплетенные из корявых и жестких ветвей воздушные поля.

Собственно в замкнутом кольце пусть и стокилометровой долины шести «штурмовикам «развернуться» было негде, а уж спрятаться тем более, да и вообще было слабо понятно, что там им можно делать вообще. Всю долину на средней скорости планетарных двигателей, корабль пересекал за несколько минут. Носится над таким «пятачком» шести боевым машинам было глупо.

Но не была видна долина, до середины гор заливал её грязно–желтый туман, уходящий на два километра вниз, до самого дна. Туда, в густые облака и пласты тяжко висевшей взвеси, не таясь, и обрушились «штурмовики».

Визуально не было видно почти ничего, только приборы, как могли, выдавали картинку, связь тоже стала ухудшаться. Выбросив по одной тарелке маяка–радара, сориентировав себя, таким образом, по отношению к топографии стокилометровой долины, пилоты прошлись разок другой над долиной, жилыми строениями и огромным «научным городком», и ушли каждый на своё заранее обозначенное место посадки, благо свободного пространства хватало. Подобная «разведка» показала лишь одно, живые люди присутствуют и теперь надо садиться и осматриваться на земле.

Этого никто не хотел, включая самого полковника, изначальная «наблюдательская» миссия под видом простых военных базы, коих в Городе всегда хватало, была уже несвоевременна. Странным образом сгинувший взвод рейнджеров, обладавших на порядок высшей подготовкой для наземных операций и группы спецов СБ, ставил под сомнение их присутствие в принципе. Если бы не проклятый приказ….

Ни излучений, кроме всё того же фона, ни признаков угрозы от местной фауны и флоры…, с вирусами и бактериями дело, конечно, обстояло сомнительней, но и они вряд ли б смогли бы угробить «бронированное» спецподразделение, и учинить такой бардак со связью. В целом надо было выбираться из своих летающих убежищ, и пешком топать осматриваться на местности.

…Здесь, на земле, стало понятна основная сложность передвижения, вся визуально плоский сверху рельеф долины, представлял из себя небольшие пологие холмы, замечательно скрывавшие видимость уже на километровом расстоянии. На возвышениях рельефа, как правило, и находились жилые постройки — на удивление разнотипные.

Потратив несколько часов на прогулки по пересеченной местности, без наземного транспорта делать было нечего, и убедившись в наличии живых хотя и таких же деморализованных людей, как и на военной базе, члены группы возвратились к своим «штурмовикам». По расспросам, вяло реагирующих и нервных жителей, у них было всё нормально, а «если что и было не порядке так вы учёных этих спрашивайте…».

Но всё было совсем не в порядке. Через какое–то время все разведчики сошлись на том, что воздух надо разгребать руками, чтобы ходить, что вряд ли нормально для людей, лежать где попало или дрожать в укромных местах. Посещение домов произвело ещё более тягостное впечатление, люди прятались от чего–то, не способные иногда связать и двух слов, вырывались из рук, пытавшихся задержать их разведчиков, и убегали. Хотя явно не они их пугали.