— Бог внутри нас, — тихо сказал Бурят. — Наши души увеличивают Его потенциал, а значит — наш потенциал. Нравственность, духовность, интеллигентность, справедливость, честность, доброта человека — потенциал, который начинает иметь значение при переходе человека на другой энергетический уровень. Врубаешься? То есть, все, чем мы занимаемся на земле, — небесполезно! Это пригодится, вернее даже, это явится самым главным условием перехода на тот или иной уровень. Ничто на земле не проходит бесследно, сечешь?

— То есть, вера в Бога — это вера в себя?

— Да. Но только с непременным пониманием разницы. Не пытайтесь равнять себя с Богом. Просто мы перемещаемся в тело Бога в случае, если наш потенциал правильно сориентирован в поле Вселенной. Мы — следствие Бога, и Бог — следствие нас. Вселенная замкнута на себя. Поэтому Бог есть, и мы можем неплохо поработать на Него.

— Ну, ты и закрутил! — Макаров не удержался от очередного восклицания.

— Я не закрутил, а замкнул, — поправил его Бурят. — Я всего-навсего замкнул себя на себя самого.

— И тем не менее. Круче нас только яйца. Мне кажется, что в попытке разомкнуть код есть нечто антибожественное, — сказал Владимир Сергеевич. Мы можем быть жестоко наказаны.

— Я думал об этом, — притих Бурят. — Но это и будет подтверждением того, что Бог есть.

— Получается, мы должны ослушаться, чтобы быть наказанными и оттого поверить в Него еще больше, — домыслил Владимир Сергеевич.

— Получается, — сказал Бурят и поставил точку в разговоре.

Соискатели на свою голову приключений договорились совершить обряд тайно, чтобы, как говорится, ни одна собака. Кроме Бека, конечно.

Для проведения эксперимента подобрали глухое место, безлюдное и труднодоступное — островок на болоте, который имелся на границе областей меж двух столиц — в пупочной области России близ села Миколино.

Губернатор Макаров смотался в войсковую часть и через третьи руки достал табличек с текстом «Осторожно! Военные учения! Может убить рикошетом!». Этими табличками они с Бурятом оцепили район эксперимента.

Затем они выбрали поляну, поросшую мужским папоротником, и приступили к делу. Земляные работы велись исключительно по выходным и в вечернее время на протяжении лета и осени. В результате получилась землянка, удобная и просторная. Внутри свежеиспеченные мастера сложили открытую печь из дерна. Жилье укомплектовали спальными местами, затарились провизией: сделали небольшой запас спирта и большой запас еды для себя и для Бека. Для пущей важности затею оснастили инструментом и приборами для замера давления, температуры, пульса. Все необходимое губернатор Макаров подвозил к воде на «Крайслере» в лошадином прицепе, а Бурят на лодке переправлял это хозяйство дальше и укладывал в землянке в нужном порядке. Разобравшись с провиантом, заготовили расчетное количество дров, чтобы не метаться по лесу с топором и закрытыми глазами в ходе эксперимента.

Место было и впрямь безлюдное. За время хозяйственной возни не повстречалось ни одного человека.

Закончив приготовления, губернатор Макаров и Бурят, как самые законопослушные цивилы, взяли у себя по месту службы очередные отпуска. По прикидкам за месяц они должны были управиться по-всякому.

На прощание Владимир Сергеевич сказал своей супружнице Шарлотте Марковне:

— Отпуск я хотел бы посвятить себе.

— А как же мы! — возмутилась жена. — Прихватил бы детей да свозил куда-нибудь в Европу. Раз уж со мной нет желания ехать.

— Мне сейчас не до Европ, — устало выговорил Макаров. — И не до детей. Хочу с собой разобраться. Связи со мной не будет. Мобильники оставляю дома. Отвечать на звонки не надо. Кому понадоблюсь в устной форме, говори, что буду через месяц. Или около этого.

Владимир Сергеевич положил на стол телефоны, засунул в ящик тумбочки документы — паспорт, военный билет, удостоверение сенатора и другие. И вышел из дома. Собака устремилась за ним.

На соседней улице к ним присоединился Бурят. Троица направилась за черту города. Пешком, чтобы никаких следов и свидетельских показаний.

Они дошли до трассы, ведущей на Волоколамск, отловили грузовую попутку и поехали в сторону Миколина.

Незадолго до поселка Бурят вежливо попросил водителя остановиться.

— Поохотиться решили? — спросил водитель, завидев торчащие за спиной попутчиков стволы. — А то мой напарник тут неподалеку на днях песца положил.

— В наших краях песца? — удивился губернатор Макаров.

— Ну, песца не песца, а фермер орал, как будто с него шкуру сняли!

— Другое дело, — сказал Макаров. — А то ишь ты — песца!

— А вы на кого собираетесь охотиться, если не секрет? — поинтересовался водитель.

— На себя, — коротко сказал Бурят.

— Тогда удачи, — пожелал водитель.

Добравшись до болота, Макаров с Бурятом вынули из-под сухой травы спрятанную лодку, переплыли на остров и исчезли в холодной осенней дымке.

Готовились к обряду долго и тщательно — главным в подготовке было не общаться с людьми и не знать, сколько времени. Поэтому все часы оставили дома, кроме больших песочных — для замера отрезков времени при подготовке смесей и отваров.

Экспериментаторы читали вслух правильные книги, медитировали на закате и в предрассветной мгле, сосредоточившись на кончике носа. Понятие времени стало понемногу смещаться и исчезать. Они пили отвары корневищ змеевика, лапчатки, белладонны и кровохлебки. Потом по нескольку суток голодали и спали беспробудным сном, пока, наконец, полностью не утратили ощущение времени и стали с трудом определяться в пространстве. Они перемещались по поляне и двигались внутри землянки, словно тени. Тела их стали сухими, как у кузнечиков.

Бек, словно ужаленный, носился вокруг землянки с глупым лаем. Он вдавался в происходящее, ничего толком не понимал и поэтому нервничал. Самым противным для него было то, что охранять этих придурков было не от кого место подобрали и впрямь дикое. Бек то и дело пытался примоститься к эксперименту и жалобно подвывал.

— Да заткнись ты! — рычал на него губернатор Макаров. — Ты нам всю рыбу распугаешь! В окрестных деревнях подумают, что вой твой — к покойнику! И припрутся рыскать сюда!

Накануне решающей ночи напарники сняли с себя обувь и повседневную одежду, постриглись наголо, неспешно вымылись ледяной водой и надели оранжевые балахоны. Затем Бурят приготовил чан травяного отвара из копытеня и сабельника, который они употребили частично наружно, частично внутренне, и улеглись на лежанки. Следующей операцией по регламенту шел самомассаж живота. Друзья успешно проделали его и, хватив для смелости по стопке спирта, уставились в потолок и замерли на границе транса.

— Ситуация самая подходящая, — констатировал Бурят. — Я думаю, никто из нас не вскочит и не побежит ночью на кухню жрать втихую сало с вареньем? Тем более, на голодный желудок.

— Насчет сала я не зарекаюсь, — мягко сфланировал Владимир Сергеевич. Придет в голову, и побегу.

— Это может навредить.

— Сало еще никому никогда не вредило, — засвидетельствовал Макаров. Это один из немногих животных продуктов, в которых нет холестерина.

— Ну ладно, замяли, — отмахнулся Бурят, начавший уже сосредотачиваться. — Пока все складывается удачно, — вел он операцию. — Судя по погоде, зима начнется без зазимков, это хорошо. Если выпадет снег, то уже не растает. Потому что лето было совершенно красным.

— Какая, к черту, зима? — всполошился Макаров. — Мы что, до зимы здесь лежать будем?

— Я в том смысле, что, если маятник пойдет в обратную сторону… как-то невнятно проговорил Бурят.

— Когда начнется отходняк, да? — переспросил Владимир Сергеевич.

— Да, что-то в этом роде, — отмахнулся Бурят. — Так вот, будет неплохо, если он совпадет с естественным потеплением и возрождением в природе…

— Ну, тогда давай еще по маленькой, — успокоился Макаров.

— Давай, — принял карму Бурят. — Самое главное — не сходить с линии и не терять сути, — посоветовал он Владимиру Сергеевичу, и они закинули каждый в себя еще по стакану спирта. — У меня есть все предощущения успеха.