Негромкий хриплый кашель.

– Еще чего, – сипло, но твердо заявила Синди. – Пошел на хрен, чтоб ты сдох, больной ублюдок.

Майлс еще чуть придвинулся. Гладкая ветка, на которой он скрючился, прогнулась под его весом, но Майлс еще не завис над Ти-Рексом. Есть только один шанс напасть неожиданно на этого головореза. Нужно получше примериться.

– О. Непослушных девочек, которые грязно ругаются, наказывают, – взревел Ти-Рекс. – Повернись-ка, миленькая, и скинь штанишки, покажи попку.

– Нет, – сказала Синди дрогнувшим голосом.

– Повторяю. Повернись или застрелю.

Майлс еще подвинулся. Еще. Почти уже на месте…

Кряк. Сук надломился. И Майлс полетел вниз вместе с половиной дерева. И приземлился прямо на гада. Глухой удар, истошные крики, визги.

Выпал пистолет. Полетел, как игрушка. Майлс шмякнулся об асфальт, ударившись головой. Ти-Рекс кинулся к нему, визжа от ярости.

Тело Майлса сложилось. Парадные туфли врезались в живот противника, подняли его и бросили вперед головой. Майлс перекатился и вскочил на ноги. Как и бандит. Майлс выбросил ногу и, застав Ти-Рекса врасплох, вдарил по руке, державшей пистолет. Шмяк. Оружие вылетело, перевернувшись в воздухе. Майлс рванулся вперед, но Ти-Рекс ответил лобовым ударом прямо парню в нос.

Брызнула кровь. Из глаз посыпались искры. Майлс отпрянул назад, сжавшись, и получил еще один удар в ребра. Упал, увидел пистолет, потянулся за ним…

Ти-Рекс отшвырнул пистолет ногой и со всего размаху опустил на пальцы Майлса тяжелый ботинок, приговаривая:

– Даже не думай, задница.

Что-то хрустнуло. Майлс закричал от боли, когда башмак сломал все суставы на кисти. Убрав ногу, громила схватил Майлса за запястье и выкрутил руку назад. Опять хруст. И ужасная боль.

И тут Ти-Рекс отпрянул. Синди вцепилась в его спину, как безумная обезьяна, вонзив нечто острое ему в физиономию. Он заорал и стряхнул ее. Синди отлетела, болтая ногами, и стукнулась об асфальт. И осталась неподвижно лежать.

Майлс с трудом поднялся на карачки, однако в легкие словно вонзилась тысяча кинжалов, а рука превратилась в пульсирующую массу пылающих осколков.

Он пытался врезаться в охранника. Ноги совершенно не слушались.

Ти-Рекс вытер с лица кровь.

– Попрощайся со своим хорошеньким личиком, мальчик, – прорычал он, занося ногу. – Я вобью его тебе в глотку.

Бух. Глухой звук, как удар об воду. На лице Ти-Рекса застыла гримаса удивления. Он повалился вперед и тонной вонючего мяса обрушился на чертову руку Майлса, и боже правый, как же больно.

Позади стояла Лив, сжимая в трясущихся руках монтировку. Босая, с остановившимся взглядом пустых глаз, в промокшем от крови красном платьице на бретелях.

Лив подождала, пока Майлс выберется из-под тяжелого тела Ти-Рекса, пошатываясь, подошла и ткнула монтировкой в голову бандита. Слава богу, сюрпризов на сегодня уже хватило.

На голове Ти-Рекса зияла кровавая рана. Лив уставилась на нее, губы дрожали. Ей бы почувствовать гордость. Триумф. Она же ничего не ощущала.

Майлс подобрал пистолет Ти-Рекса и что-то ей сказал. Она никак не могла вникнуть. Позабыла смысл слов. Майлс вытащил сотовый телефон. Вызвал подмогу. Что ж, хорошо. По лицу парня стекала кровь, но с ним все будет в порядке. И с девочкой тоже. Со всеми ними.

Вот только не с Шоном. Он-то отнюдь не в порядке.

Она поплелась туда, где на пороге лежал Шон, упала на колени, пощупала пульс. Его запястье было клейким от засохшей крови. Лив отыскала слабую ниточку, едва прослушивающуюся под ее пальцами.

Она ничего не могла для него сделать. Ему требовалась медицинская помощь, бригада нейрохирургов. Она все еще видела жуткие глаза Остермана, когда Шон говорил его устами: «Прощай, принцесса. Я люблю тебя».

Боже, как ему это удалось? Как, черт возьми, он это проделал?

Что-то взорвалось у нее внутри. Она снова обрела чувства. Целую лавину чувств. И тогда упала на Шона, протянув руку к его лицу, и зарыдала.

Ошеломленная Синди перевернулась и поднялась на колени. Чудо свершилось – она выжила. Из здания валил вонючий черный дым. В кронах деревьев шумел ветер. Пели птицы. А над распростертым телом Шона убивалась Лив.

Майлс, покачиваясь, стоял на коленях и пытался снять пиджак, чтобы освободить свою раздавленную руку. Рукав его рубашки пропитался алой кровью. Синди пошатываясь подошла к нему и содрала блузку.

– Боже мой, да у тебя кровь, – пролепетала она. – Он в тебя попал? О, черт, нужно кому-нибудь позвонить!

– Дэви уже позаботился, – с трудом выговорил Майлс. – Вызвал скорую. Открытый перелом. Подумаешь, какая мелочь.

– О, замолчи. Какая, к черту, мелочь.

Синди скомкала блузку и прижала к кровоточащей ране. Майлс взвыл:

– Господи!

– Прости, – прошептала она. – Просто пытаюсь помочь.

– Как на хрен типично, – сказал он, задыхаясь, тонким голосом. – Все свои дурацкие приключения ты всегда заканчиваешь голышом. Ради бога, надень мой пиджак. Он испачкан в крови, но хоть прикроет твою голую задницу.

Синди закатила глаза:

– Поверить не могу, что ты цепляешься ко мне из-за нижнего белья после того, что с нами было.

– Нижнего белья? – зашипел Майлс, когда она надавила на рану. – Эти прозрачные лоскутки и стринги ты называешь нижним бельем? Хотя одна сокровенная тайна выплыла наружу.

– Вот как? – сердито посмотрела на него Синди. – И что же это за сокровенная тайна?

– Ты говорила правду, что у тебя киска пострижена в форме сердечка.

Она попыталась засмеяться.

– А. Ну да. Если тебя трогает стрижка моей киски, значит, дела у тебя еще не так паршивы. Полежи, а то в обморок упадешь. Дурачок мачо.

С холма на полной скорости уже неслись Дэви и Кон. Мельком осмотрев Синди и Майлса и больше не обращая на них внимания, Макклауды кинулись к Шону. Синди помогла Майлсу лечь на спину, стараясь не смотреть на его поврежденную руку, вид которой вызывал у нее тошноту.

– Спасибо, что пришел мне на помощь…

Его веки затрепетали и поднялись.

– Хм.

– Да, понимаю. Ничего личного. Ты бы сделал то же самое для любого кита, орла или панды с улицы. И все же знаешь что?

Он сощурил глаза:

– Что?

Синди наклонилась и поцеловала Майлса. Окровавленного, раненого и все такое.

Когда Синди отстранилась, у него в глазах застыло удивление.

– Только не смей меня жалеть, Син. – Его голос странно дрожал. – Ты мне, черт возьми, ничего не должна. Даже не думай, что обязана…

Она заткнула ему рот еще одним поцелуем, более страстным и требовательным, и прошептала:

– Замолчи, дубина. Ты доводишь меня до ручки.

Они уставились друг на друга, словно разглядели впервые. Пока не появились медики и не уволокли их прочь.

Три месяца спустя…

Пальцами Шон вцепился в выступ черного гранита. От многодневных подъемов кожа на руках превратилась в лохмотья. В голове пульсировала боль. Частично от высоты, частично от давнишних гематом в мозгу. В ушах стоял постоянный странный шум.

Шон пропустил прием обезболивающих. Антиконвульсивных средств тоже. И отстраненно думал, на что это будет похоже, если посреди подъема на скалу застигнет припадок.

Сердце безрадостно сдавило. По крайней мере, все решится быстро.

Рассвет уже наступил, но свет не мог пробиться сквозь облака. Под непослушными ногами болтались клочья тумана. Шон торчал, распростершись как паук, на небольшом выступе, мускулы горели. В ушах ревел ветер. В лицо летели пригоршни града.

Как Шон обнаружил позже, это был миг самого большого умиротворения для его разума.

Макклауд с неимоверным усилием подтянулся, держась лишь кончиками трясущихся пальцев, потом еще раз и еще. Впившись как когтями, подтаскивал вверх свое тело то на одной руке, то на другой.