– Это займет у тебя полчаса, – не сдавалась Синди. – Мы приедем к тебе домой в любое удобное для тебя время, только до того, как завтра закроется почтовое отделение. Хавьер действительно отличный парень. Он заслуживает шанса.

– А кто даст шанс мне? – жалобно спросил Майлс.

– Ну, раз ты сам упомянул… – Синди скрестила руки на животе, пытаясь скрыть нервную дрожь. – Дело вот в чем. Что ты будешь делать, когда «Смешение разумов» захочет встретиться с Миной?

Лицо Майлса потемнело.

– Решу, когда время придет. К тому же это, черт возьми, не твое дело.

Синди качнулась назад, встревоженная гневом, сверкающим в карих глаз Майлса.

– Ну, я прошлой ночью размышляла о том, что созданный тобой профиль, мягко говоря, очень похож на меня.

– Проклятье, Син, я же сказал тебе…

– Тсс! Просто выслушай меня! – Она подняла обе руки. – Я подумала, что, если тебе понадобится устроить реальную встречу, ты мог бы использовать меня.

Майлс моргнул и повторил:

– Использовать тебя.

– Да! – Она улыбнулась ему ярко и ободряюще. – Как приманку, понимаешь? Разве не отличный план? Я была бы рада помочь.

Майлс молчал почти минуту с открытым ртом, кровь продолжала течь.

– Ты совсем рехнулась? – наконец взорвался он.

Синди подпрыгнула, испугавшись его горячности.

– О…

– Ты вообще представляешь, как это может быть опасно? Тебе приходило в голову, что мы говорим о серийном убийце?

– Ну, да, – сказала она осторожно. – И что? Люди рискуют, чтобы поймать парней вроде него, верно? Почему мне нельзя? Я просто думала…

– Не думай, Син, – прорычал он. – Так будет лучше для всех нас.

– Я все еще считаю, что это хорошая идея, – огрызнулась она.

– Это не хорошая идея. Это отстой. Я не знаю вежливого способа сказать тебе об этом, но я притворился гением в физике. Поразил этого парня мозгом Мины. Только так этот мудак и возбуждается. Понимаешь?

Она положила руки поверх горячих красных пятен, вспыхнувших на лице.

– Значит, хочешь сказать, что я не достаточно умная?

Майлс взглянул на нее с жалостью.

– Ты сама это сказала, Син. Не я. Ты отменно играешь на саксофоне. Я могу вести разговоры о звуковой физике. У каждого из нас есть свои таланты.

– Да заткнись ты, – пробубнила она сквозь забитый соплями нос. – Не смотри на меня свысока. Насколько умными были все те кретины? Достаточно тупыми, чтобы их схватили, да? Ну а если нужно спутаться с неправильным парнем, мне вроде как нет равных в этом деле.

– Никому об этом не говори. – В голосе Майлса прозвучали стальные нотки.

– О нет. Не волнуйся. Я понимаю, – пробормотала Синди сквозь слезы. – Не дай бог, Коннор и его братья узнают, что ты рассказал об их важном мужском деле такой дуре, как я.

– Прекрати себя жалеть, Син. Это дурная привычка.

– Не учи меня! – вырвалось у нее. – Ты мне больше не друг, поэтому не имеешь никакого права. – Она вытерла нос тыльной стороной ладони, сердито шмыгнув. – Ладно, не бери в голову меня и мои тупые идеи. Я просто найму тебя сделать запись для Хавьера. Сколько ты хочешь?

Майлс тихо застонал:

– Прекрати, Син.

– Нет, правда. Я сэкономила немного денег. Назови свою почасовую ставку. Только не говори Хавьеру, а то ему будет очень неловко.

– Я не позволю тебе морочить мне голову, – проворчал Майлс.

– Я не морочу тебе голову! – закричала Синди. – Боже мой, что мне нужно сделать, чтобы убедить тебя? Чего ты от меня хочешь? Минет?

Следующие доли секунды были очень странными. В какой-то момент она стояла и плакала. А в следующий уже была прижата спиной к стене удивительно крепким телом Майлса.

Она затаила дыхание. Пойманная в ловушку. Пораженная… и испуганная

– Никогда, никогда не шути об этом со мной, – процедил он.

От хриплого шепота Майлса у нее мурашки поползли по спине. Синди издала звук, похожий на скрип ржавых петель. Она вдруг заметила случайные детали. Например, что у него было приятное дыхание. Чувственный рот. И распухший нос.

Черт. Нос Майлса изначально был очень внушительным.

– Никогда, – повторил он тихо. – Это. Вообще. Не. Смешно. Ясно?

Синди облизала губы и кивнула.

– Извини, – сказала она одними губами.

Он не отпустил. Просто навис над ней, дрожа как сумасшедший. Обалдеть!

Майлс оказался чудовищно высоким, но он никогда раньше не выглядел угрожающе. Однако источать угрозу – это состояние души. Все Макклауды казались опасными, каждый из них. Майлс, должно быть, научился этому у них.

И очень хорошо научился. Синди откинула голову назад, пока смотрела на него. Даже шея затекла. Никогда в жизни она не чувствовала такой энергии, какую излучал сейчас Майлс. От твердой выпуклости в его паху исходил жар. Синди украдкой взглянула вниз и чуть не запищала. Господи! Старая шутка о длинных носах была верна в буквальном смысле. Природа Майлса не обделила.

Казалось, что внутри него дышал вулкан. Ее чокнутый старый приятель смотрел на нее так, будто собирался сгрести в охапку и поцеловать.

И в течение одной дикой, сумасшедшей секунды Синди до смерти хотелось, чтобы он это сделал.

Майлс отступил на шаг назад, прервал зрительный контакт и разрушил чары.

– Прости. – Он отвел взгляд. – Не хотел тебя пугать.

Ее сердце бешено колотилось, колени подогнулись, и ей с трудом удавалось держаться на ногах.

– Я тебя умоляю. Еще чего! Я ничуть не испугалась, – солгала она.

– Приводи парня на запись завтра в полдень. Не опаздывайте. У меня еще куча дела. – Он распахнул дверь и вышел.

Ну что ж, одна загадка решена. Спинные и трапециевидные мышцы у него были просто пальчики оближешь. А задница так же хороша, как она себе и представляла.

Ретромобиль Майлса был не только уродливым, но еще и грохочущим ржавым куском дерьма. Шон пытался выжать максимум скорости из этого древнего монстра, но, когда дошел до шестидесяти, машину начало трясти по всей дороге.

Он замедлил ход, шепотом ругаясь. Дорога до дома Тэм заняла больше времени, чем он ожидал. Шон был вполне уверен, что их не преследовали, но он бы с удовольствием немного поспал где-нибудь в безопасном месте. Крепость Тэм была вторым таким местом, после Стоун-Айленда, убежища Сета и Рейн, построенного Сетом собственноручно. Чистая, высокотехнологичная, современная паранойя. То, что доктор прописал.

– На каком языке это было? – поинтересовалась Лив.

Шон удивился, что она уже проснулась, и выудил из хранилища своей кратковременной памяти невероятно грязный эпитет, который только что употребил.

– Хорватский, – ответил он. – Во всяком случае, региональный его диалект.

– Что это означает?

Несколько секунд он колебался, а потом осторожно проговорил:

– Ну, в общем, это было адресовано машине.

– Да неужели? – промурлыкала Лив. – И это значит? – Ее мягкий, красивый голос после сна походил на кваканье, но был полон любопытства. И она ждала ответа.

Шон вздохнул:

– Это была грубая и жестокая критика достоинства и целомудрия матери, бабушки и прабабушки механика, который последним обслуживал этот кусок дерьма.

Лив издала приглушенный тихий смешок, который так сильно ему нравился.

– Какой ужас, – прошептала она. – Бедные женщины. Это так несправедливо.

– Верно. У меня отстойные манеры, – мрачно констатировал Шон.

– А где ты выучил хорватский?

Он бросил на нее тревожный взгляд, но в темноте нельзя было ничего различить, кроме тусклого пятна ее безразмерной футболки.

Он был безмерно рад, когда принцесса от усталости провалилась в сон в ту же самую минуту, как они отправились в дорогу. С одной стороны, ей нужен был отдых. С другой, Шону не меньше было необходимо побыть наедине со своими мыслями, чтобы обдумать все, что происходит.

Шон еще не закончил свое занятие, но Лив уже проснулась и чувствовала себя посвежевшей настолько, что хотела поболтать и удовлетворить свое любопытство. А значит, он серьезно влип.