– Все это время я провел в машине под кондиционером, поэтому почти не вспотел. – Он снял футболку и протянул Лив. – Она не достойна королевских соплей Вашего Божественного Высочества, но это все, что я могу предложить.

Нет. Она не засмеется и не позволит ему набирать очки за ее счет.

– Давай, – уговаривал он. – Высморкайся в нее. Никто не посмеет утверждать, что я не готов пожертвовать своей футболкой ради удобства леди.

И все-таки всучил ей в руки футболку. Пальцы Лив сжались на ней, оставляя жирные черные пятна. Ткань была мягкой и невероятно теплой. От нее исходил пряный, лесной аромат. Сдавленный смех привел к тому, что насморк усилился.

– Ты только хуже делаешь! – Она ткнула ему футболкой в грудь. – Надень ее обратно, пока у меня проблемы из-за тебя не начались.

У Шона ушло некоторое время на то, чтобы снова надеть футболку. И, конечно же, спереди на футболке остался черный отпечаток ее руки, как будто она схватила его за грудки и крепко сжала. Он взглянул на отпечаток. От его улыбки у Лив затряслись колени.

– Ты сделал это, чтобы я перестала плакать, да? – обвинила она его.

– Нет. Слезы меня не беспокоят, – отозвался Шон. – Просто, когда мне смешно, я должен попытаться рассмешить кого-то еще. Ничего не могу с собой поделать. Такая вот навязчивая идея.

– Спасибо, конечно, но у меня нет ни малейшего желания слушать о твоих навязчивых идеях. Лишняя для меня информация. – Она громко хлюпнула носом и рукой вытерла с лица пот. – Жаль твою футболку.

Шон нежно провел рукой по черному пятну и ответил:

– А мне нет. Никогда теперь не буду ее стирать. Думаю поставить ее в рамку.

У Лив перехватило дыхание. Она уставилась на свою руку. Его взгляд просачивался прямо в ее мысли, воспоминания, фантазии. Похоже, этого ему хватило, чтобы сделать собственные непостижимые выводы. Его губы изогнулись, как будто то, что он увидел, давало ему право на любые вольности.

– Мысль о том, как ты обращаешься с инструментами, действительно возбуждает, – сказал он.

– Я… – запнулась Лив, – поверить не могу, что ты такое ляпнул.

– Так поставь меня на место, – сказал Шон. – Вы, Ваше Божественное Высочество, наследная принцесса Эндикотт-Фоллз. Кто смеет так с вами обращаться?

В самом деле, кто? Слишком поздно она осознала, что облизывает губы.

– Ты никогда не остаешься на месте, куда тебя ни поставь.

Шон пожал плечами.

– Это правда. Мысленно я вижу тебя, всю такую гладкую и сильную. С пилой в руках. Ты доминируешь над ней. Мышцы сокращаются. Капает пот. Повсюду летят опилки. Металл скрежещет.

– Надо же, да из тебя дерьмо так и прет, – заявила Лив. – Прекрати сейчас же.

– Ругай меня. Покажи, кто тут босс. – Его глаза заблестели. – Именно это мне и нужно.

Она снова закрыла лицо.

– Прекрати меня дразнить, – пробормотала она в перерывах между беспомощным истеричным смехом.

– Еще нет. Я падаю на колени и предлагаю тебе холодное пиво. Ты опрокидываешь бутылку. Капля скатывается вниз, дрожит на твоей ключице и продолжает скользить. И вот тогда я падаю ниц… и молю о пощаде.

Она вспомнила его очаровательные уговоры, которое могли заставить ее согласиться на все, чего он хотел. Но, в конце концов, ему это оказалось не нужно. Или она не нужна.

Лив отступила. Она не могла угодить в эту сладостную ловушку.

– Итак, – весело произнесла она, – как поживают твои братья?

Глаза Шона прояснились, когда он переключился с открытого соблазнения на вежливую любезность. Его рот дернулся в усмешке.

– Замечательно, – сказал он. – Дэви и Кон счастливо женаты. У Кона скоро будет ребенок.

– Это потрясающе! А как Кев? Он тоже счастливо женат?

Лицо Шона застыло. От холодной вспышки в его глазах у Лив мороз пошел по коже.

– Нет, – ответил он. – Разве ты ничего не слышала о Кеве?

Лив почувствовала, как желудок сделал сальто.

– Слышала? Что я должна была слышать?

Шон прочистил горло.

– Кев умер. Сбросил свой грузовик с обрыва. – Он сделал паузу, сверля ее глазами. – Ты действительно ничего об этом не знаешь?

Лив несколько раз пыталась произнести хоть слово, но голосовые связки отказывались работать.

– Нет, – прошептала она наконец. – Той же ночью я уехала. Меня посадили в самолет до Бостона. Никто ничего мне об этом не говорил.

– Конечно, тебе не говорили, – сказал он. – С чего бы вдруг тебе спрашивать?

Укол достиг цели. В устах Шона слова звучали так, будто ей было плевать, а это несправедливо.

Но в его глазах отражалась старая боль. И обижаться из-за прошлого перед лицом его потери как минимум мелочно.

– Мне очень жаль. Кев был особенным.

Шон молча кивнул, принимая ее слова.

Лив сглотнула, прежде чем задать следующий вопрос:

– Так, э-ээ, это было…

– Самоубийство? – Шон вздернул подбородок. – Так говорят. Кто знает?

– А как же то, что он сказал мне? О парнях, пытавшихся его убить?

Шон ответил не сразу:

– Мы не нашли никаких доказательств, что это правда.

Ей потребовалась минута, чтобы все переварить.

– Значит, это было… он был…

– Да. Параноидальный бред. Мания преследования. Как у нашего отца. Таково, во всяком случае, официальное заключение.

Горечь в его голосе побудила Лив спросить:

– А у тебя какие выводы?

– Мои выводы ни черта не стоят. Я держу их при себе.

Лив не знала, что сказать. Вернее, думала она о многом, но ничто из этого не казалось подходящим. Например: схватить его за горло и заорать, что он не должен был проходить через все это без нее.

Тупой ублюдок. К горлу Лив подступил ком.

– Какого черта? – К ней бежал Блэр, лицо его было встревоженным. – Лив! С тобой все в порядке? Выглядишь так, будто плакала. Он…

– У меня глаза заслезились, – быстро произнесла она. – От дыма.

Блэр дал ей платок. Когда Лив подняла голову, Шон с Блэром с любопытством и враждебностью глазели друг на друга.

– Я удивлен, что тебе хватило наглости сюда заявиться, – сказал Блэр.

Шон приподнял брови:

– Хотел удостовериться, что с Лив все хорошо.

– С Лив все в порядке, – процедил Блэр. – Мы о ней заботимся.

– Тогда оставляю тебя в его заботливых руках, – сказал Шон Лив. – И не принимай все так близко к сердцу, принцесса.

Он вежливо кивнул ей, развернулся и пошел прочь.

Как в сцене из старого вестерна. Широкоплечий парень уходит в закат. Глядя на его удаляющуюся спину, Лив испытывала странное чувство, будто ее бросили.

«Шаг за шагом. Спокойно. Не оглядываясь».

Иначе он вмажет этому лживому куску дерьма Мэддену прямо по носу, а затем утащит Лив в пещеру. Шон чуть не врезался в телефонный столб. В мыслях у него было пусто, руки дрожали, а в животе покалывало.

Уловив липкие, собственнические вибрации Мэддена, Шон захотел огреть этого высокомерного ублюдка булыжником по башке. Это насекомое-говноед не имеет права дышать тем же воздухом, что и Лив Эндикотт. Он и сам этого не заслуживает, а мудак Блэр Мэдден и подавно.

Ничего себе! Он думал, что преодолел старую злобу. В конце концов, еще в прошлом любительские попытки Блэра докопаться до него были лишь детской забавой по сравнению с реальными проблемами, с которыми пришлось столкнуться Шону. Вроде сокрушительного удара трагедии, по сравнению с которой вся прочая мелочь ушла на задний план. И Блэр как раз относился к мелочи. Как ничтожный мелкий таракан.

«Не расслабляйся. Контролируй свои желания. Любые действия имеют последствия».

Эти бесконечные проповеди отца и братьев врезались ему в голову и засели в мозгах, как беспорядочное жужжание ментального шума.

Ну, он пытался. Он контролировал свои желания. За исключением желания приблизиться к Лив. У мужского самообладания имеются пределы. Один надменный взгляд этих больших серых глаз превратил его в мычащего пещерного человека.

Может быть, потому, что так выглядели сексуальные пещерные женщины: растрепанные волосы, испачканное сажей лицо, заметное отсутствие нижнего белья. Это можно было бы легко доказать – сорвать одежду, повалить ее на меха и отыметь, как дикое животное.