– Вы, парни, э, готовы еще одну посмотреть?

Коннор издал не то смешок не то всхлип:

– О, Боже.

– Давай включай, – хрипло скомандовал Дэви. – Давайте нахрен с этим покончим.

Майлс вставил кассету, нажал «плэй» и собрался с духом.

Лес. Пестрая трава, солнце. Изображение подпрыгивает при каждом шаге. Камера поворачивается, показывая изогнутый мост.

– Это склон Корбетт. Старый Корбеттский мост, – узнал Майлс.

Камера вильнула влево, фокусируясь на какой-то скале. Потом повернулась вокруг, нырнув в чащу, повела вдоль забора из колючей проволоки.

– Он фиксирует местоположение, – сказал Дэви.

Тот, кто держал камеру, опустился на землю и пополз по траве. Картинка установилась, объектив увеличил изображение. Черный фургон в лесу, задние двери распахнуты. Крупный мужчина копает яму, футболка прилипла к его большому телу. Стрижка-ежик, рост и сложение морского пехотинца. Он бросил лопату и направился к фургону. Вытащил тело, завернутое в черный пластик, и поволок за ноги: голова трупа стучала по камням. Швырнул тело в яму. Вернулся за следующим. Камера передвинулась, пока тип стоял спиной. Снимавший подполз ближе.

– О, черт, Кев, – прошептал Дэви. – Идиот. Ты же и так засек его.

В следующий момент изображение выровнялось, здоровяк опрокинул другое тело в могилу. Они услышали, как оно ударилось. Изображение снова увеличилось, являя ленивый взгляд, узкий выступающий вперед подбородок, голубые глаза. Мужчина наклонился подобрать лопату. Застыл, его взгляд уперся в сторону, где находилась камера.

– Эй! – крикнул громила. И выхватил пистолет, заткнутый сзади за пояс джинсов.

Картинка завертелась и задергалась. Беспорядочные кадры травы, неба, земли, крики, топот ног… и экран снова стал пустым.

Они стояли несколько минут, погрязнув в размышлениях.

– Я еще раз хочу поговорить с профессором Беком, – наконец заявил Дэви. – Если Шон когда-нибудь вернется с моей чертовой машиной. – Схватил сотовый и нашел номер. – Возьми трубку, засранец, – пробормотал Дэви. – Шон? Что за черт… – Он запнулся и стал слушать. Когда заговорил, его голос изменился. – Понимаю. Да. Меня зовут Дэви Макклауд, – представился он. – Я брат владельца этого телефона. – Он там? Мне нужно с ним поговорить. – Он выслушал. Губы его побледнели. – Давно? – В следующем потоке слов они расслышали тон допроса. – Конечно, – сказал Дэви. – Я в курсе. Приеду, как только смогу. – Он отодвинул трубку от уха, пока парень на другом конце перечислял свои требования. – Как только смогу, – повторил Дэви, со стуком захлопнул телефон и сообщил: – Детектив Уоллес из полицейского департамента. Они нашли телефон Шона в луже крови. На месте убийства.

– На месте убийства? – задохнувшись, спросил Кон. – Чьего убийства?

– Блэра Мэддена, – ответил Дэви. – Нашли с простреленным горлом в парковочном гараже. Ни Шона, ни Лив. Гребаный сукин сын захватил их.

После секундного замешательства Майлс кинулся проверить монитор.

– Погодите. Разве мы еще не отслеживаем маячок Лив?

Значок Лив мигал, позиция его не менялась.

– Это просто ее сотовый, – пояснил Дэви. – Он не при ней.

– Кого прижмем к стенке? – угрюмо спросил Кон. – Пэрриша? Или Бека?

– Бек ближе, – предложил Дэви. – И тупее. Если он не улизнул из города.

Как всегда не вовремя, суетясь, вторглась мама Майлса.

– Я принесла сэндвичи. – Она огляделась, улыбаясь. – Все в порядке?

Майлс взял поднос, поставил и порывисто поцеловал ее в щеку.

– Мам, мне нужны ключи от твоей новой машины.

– Ужасно, что вас подвергли столь суровым испытаниям.

Остерман буквально стелился, однако это не помогало разгладить черты Чарли Пэрриша, главы «Хеликса». Пэрриш пребывал в истерике.

– Как он связал меня с вами? Спросите себя самого! Эти головорезы напали на меня! Избили!

От негодования голос Пэрриша срывался на визг.

– Простите. Я разбираюсь с этой незначительной проблемой, пока мы говорим…

– Незначительной проблемой? Так вы это называете?

Остерман поморщился:

– Я знаю, что это серьезный прокол…

– Из-за ваших неприемлемых методов разбираться с проблемами мы вляпались во все это! – бушевал Пэрриш. – Каждый ваш рискованный случай выставляет «Хеликс» в невыгодном свете, что может стоить нашим акционерам потери сотни миллионов долларов!

– Понимаю, но в свою защиту должен напомнить вам, что…

– Да какая защита?! – гаркнул Пэрриш. – Вы только вылетаете нам в копеечку. Расходы без конца, Остерман. Еще один намек на неправомерные действия, и мы вас уволим. Вы должны нести полную ответственность за устроенную вами неразбериху, а все валится на нас.

– Мистер Пэрриш, я…

– Я думал, ваша организация действует в рамках закона! Я вам доверял, Остерман! Позволил собственной дочери участвовать в вашей программе! А теперь узнаю, что доверил ее бесчеловечному преступнику?

– Ложь, – запротестовал Остерман. – Макклауды делают из меня козла отпущения за смерть их брата, пытаются уничтожить мою…

– Меня не интересуют жалкие подробности.

И повесил трубку.

Остерман в сердцах швырнул телефон. Как смеет Пэрриш так с ним говорить? Если «Хеликс» и стоит миллиарды, так только благодаря ему, Остерману. Новейшие методики лечения параличей и повреждений спинного и головного мозга, весьма полезные применения в вооружении, – все это плоды огромных усилий и жертв Остермана. Он один оказался достаточно смел, чтобы нести необходимые моральные обязательства перед своей совестью во имя великого блага человечества. Оставить наследие будущим поколениям.

И этот человек бранит его!

Так у Пэрриша мороз по коже, что его драгоценная дочурка участвовала в программе Остермана? Он помнил Иди. Худенькая, большеглазая, настороженный взгляд. Артистичная натура. Психологическая черта, заставлявшая нервничать ее семью.

О, как же хотелось посмотреть, не может ли взаимосвязь с Иди дать хорошие плоды. Однако она была малюткой Пэрриша. Ее мозги – под запретом.

Все же, как это часто случается, увлечение Иди дало новое направление исследованиям: начались эксперименты с натурами творчески одаренными, а не только со склонностью к естественным наукам, что значительно расширило область тестируемых объектов. Результаты впечатляли, хотя еще не в том виде, чтобы их обнародовать или запатентовать. Фактически опыт с Иди знаменовал начало предпочтения Остермана работать с девушками.

Да и Гордон так счастлив заполучать девчонок. А его благополучие – вещь важная. Остерману не давала покоя идея поиграть с Синтией, когда Гордон вконец измотает ее. Она очень одарена, если верить музыкальным ревю в Интернете. Остерман еще не пробовал «Экс-Ког» на музыкальных талантах.

И он неожиданно словно наяву представил, как возлагает венец «Икс-Ког» на Иди Пэрриш. Ставит ее на колени перед собой, расстегивает брюки. И она, послушная и покорная, как овечка, занимается с ним оральным сексом.

И разумеется, все на глазах Чарльза Пэрриша. Связанного и с кляпом во рту.

Остерман проводил подобные опыты, хотя обычно принуждал объекты «обслуживать» Гордона, а не самого себя. Использование «венца хозяина» требует концентрации. Сексуальное удовольствие отвлекает. Несколько раз он пытался, но понял, что больше раздражается, чем испытывает удовольствие.

Но ради того, чтобы досадить Пэрришу, он готов себя заставить. О, в самом деле расстарается.

Синди, скрючившись в роскошной мраморной душевой кабинке, набрала смску Майлсу. «Приют» на поверку оказался дорогим комплексом, стоявшим на лесистом холме в маленьком городке Аркадия.

Она вытащила из кармана маячок, следуя печатным инструкциям, запустила передачу. Батареи хватит на два дня.

Вряд ли она сможет вести игру целых два дня, но эй, никто не просил ее ввязываться во все это. Если они почуют что-то, то смогут за ней прийти. Если нет, ей не повезет. Возможно, все они чересчур заняты, гоняясь за другими злодеями, и она не могла их за это винить.