Запись прошла гладко. Майлсу пришлось признать, что парень хорош. Синди прошлась с ним по мажорным и минорным гаммам, а затем он сыграл мелодии, которые предполагалось знать всем претендентам. В конце Хавьер сыграл импровизацию – тридцатидвухтактовый блюз. Меньше чем через час Майлс написал имя и номер Хавьера на хорошем демо-CD и вручил его парнишке.

– Удачи. Надеюсь, у тебя все получится.

Хавьер засунул диск в чехол из-под саксофона и сверкнул улыбкой, показав крупные белые передние зубы.

– Спасибо! – Он бросился к Синди и обнял ее. – Я пойду и прямо сейчас отнесу это на почту.

– У тебя есть деньги на почтовые расходы? – крикнула она ему вслед.

Хавьер закатил глаза:

– Еще бы. Увидимся в лагере!

Послышался глухой стук кроссовок парня, когда он поднимался вверх по лестнице. Майлс взглянул на Синди и отвел глаза – не мог смотреть на эту улыбку.

– Спасибо за все, – поблагодарила она. – Он действительно заслуживает этой стипендии. Было так мило с твоей стороны помочь.

Майлс пожал плечами:

– Ничего особенного. Эм-м, Син? У меня перед додзё дел по горло, так что…

– Так что иди вилять своим кроличьим хвостиком перед чьим-то другим носом?

Он поморщился. Синди не двинулась с места.

– Я осмотрелась, но не увидела «форда» твоей мамы, – сказала она. – Думала, она отдала его тебе.

– Я, э-э, одолжил его Кире на несколько дней. Ну, знаешь, одна из бэк-вокалисток «Безоаров»? Которая вся в пирсинге?

Синди выглядела озадаченной, ее глаза сузились.

– Большая жирная ложь. Кира вчера улетела в Рено навестить сестру. У нее нет твоей машины. – Она сделала паузу, посасывая губу между зубами. – Так у кого она?

– Это, черт возьми, не твое…

– Дело, да, я знаю. Ты отдал ее Шону, да? Эрин сказала, что Кон вчера был дьявольски зол. Потому что Шон взял твою машину и ускользнул от всех остальных, верно?

– Нет, – соврал Майлс сквозь зубы. – Ты далека от истины. В несколько световых лет.

– Это объяснило бы, почему у тебя так покраснело лицо, и почему ты не смотришь мне прямо в глаза. – Синди потянулась так, что ее маленькие груди натянули ткань топа, а кончики волос коснулись татуировки на пояснице. – Итак, что связывает Кева, здание «Колфакса» и старую жирную свинью?

– Ты не должна подслушивать чужие разговоры.

– Я не специально, плюс я уже говорила с Эрин и знаю, что у Шона Макклауда снова вспыхнула старая паранойя. Говорят, у него поехала крыша, и он утверждает, будто его близнеца все-таки убили.

– Ты бы не назвала его параноиком, если бы увидела вчера, – зарычал Майлс. – Они его хорошенько отделали и чуть не убили его подружку… – Его голос затих, а живот скрутило, когда Майлс увидел ликование в глазах Синди. Обманом заставила выболтать все секреты. Слабак и придурок.

Он устало вздохнул.

– Забудь об этом. Просто уходи, ладно?

– Ладно. Можешь не говорить, но я и сама знаю: эти чуваки Макклауды не верят, что тебе хватит пороху узнать у жирдяя, что именно делал Кев Макклауд в «Колфаксе». А еще я в курсе, что они принимают тебя за слабоумного ребенка.

И тут Майлс попался.

– Ты меня бесишь! – рявкнул он.

Глаза Синди излучали сочувствие.

– Я точно знаю, как ты себя чувствуешь, – тихо проговорила она. – С этими парнями я чувствую себя точно так же постоянно.

С одной стороны, Майлс стремился избегать таких вот настраивающих на дружелюбный лад моментов, к которым так рвалась Син. С другой, отчаянно желал подобрать любую брошенную ею крошку. Нет. Хватит. С этой губительной чушью он покончил.

– Думаю, тут совсем другая ситуация, – сказал он холодно.

Улыбка исчезла с лица Синди.

– И в чем разница? В том, что я на самом деле слабоумный ребенок, а ты нет?

Майлс вместе с креслом отвернулся от нее.

– Я сделал тебе одолжение. Не заставляй меня жалеть об этом. Эти твои жалобы о том, какая ты бедняжка, – скука смертная.

Молчание позади длилось так долго, что у него начала зудеть шея.

– Странно, что этот старый жирдяй мог иметь что-то общее с Макклаудами, – тихо проговорила Синди. – Он ведь слюнявый старый развратник. Кев знал его?

– Кев был студентом, преподающим на летних курсах Бека, – сухо отозвался Майлс. – Кон сказал, что Кев вел целый курс, читал лекции и все такое. Бек просто расслабился и получил оплачиваемый отпуск.

– Похоже на жирдяя. Я не рассказывала о том, как ходила к нему в офис? Хотела сдать промежуточные экзамены на дому…

– Чтобы я мог тебе с ними помочь?

Синди проигнорировала его комментарий.

– Знаешь, что он сделал?

– Синди, я серьезно. Мне нужно вернуться к работе.

– Он сказал, что по моему лицу видит, как сильно у меня напряжены плечи. А потом начал их массировать. Вот так. – Она встала прямо за спиной Майлса и принялась гладить его по плечам. Каждый нерв остро осознавал ее нежные прикосновения. Удовольствие пронзило Майлса, даже когда при мысли о потных пухлых розовых руках жирдяя, касающихся кожи Синди, его чуть не стошнило.

Ее руки заскользили по его груди.

– Затем он начал ползти медленно, но верно к моей груди. Именно тогда я и поняла, в чем дело. Если бы я просто сбросила штаны и наклонилась над его столом, то на промежуточном экзамене получила бы «отлично».

– И как? Получила? – само по себе вырвалось из горла Майлса.

Пальцы Синди сжались, а ногти вонзились в кожу сквозь футболку.

– Нет, Майлс. Промежуточные я завалила, – ответила Синди. – Безусловно, я горжусь этим. Может, я и ноль в химии, но я не шлюха.

Она развернула его кресло и раньше, чем Майлс успел бы ее остановить, перебросила идеальное бедро через его колени и села на него верхом.

Майлс замер. Он не знал, что делать с руками. Он был напуган до смерти и так возбужден, что рисковал упасть в обморок.

Синди поерзала идеальной упругой задницей прямо поверх свидетельства его возбуждения. Майлс отпрянул от нее, но она наклонилась ближе. Некуда было деться от ее обольстительного аромата меда и ванили.

– Не бойся, – сказала она. – Не укушу.

Ага, черта с два.

– Боже, Син. Ты под кайфом? – спросил Майлс.

Она засмеялась:

– Этим утром я выпила много крепкого кофе в кафе «Лачуга». И на самом деле чувствую себя очень странно. Напряженно. Но мне плевать. Буду говорить, что думаю. Буду делать, что хочу. Почему бы и нет?

– О боже. – Его страх был искренним. Синди в безумном настроении была опасна. Майлс схватил ее за талию и тут же убрал руки, будто дотронулся до раскаленного угля, когда обнаружил горячую, бархатистую, голую кожу. – Син…

– Тссс. – Она прижала палец к его губам, затем схватила его за дрожащую бесполезную руку и притянула ее к своей шее.

Обернув его пальцы вокруг одного из бантиков на своем топе, Синди улыбнулась загадочной, опасной, дико сексуальной улыбкой, которую Майлс видел в своих самых горячих снах. Затем сжала его пальцы и потянула, пока узел не развязался. Бретельки упали, ткань задержалась на сосках. Синди повела плечами, посылая изящную дрожь по тонкому телу, и топ полностью скатился на живот, обнажив грудь.

Они были именно такими, как он себе представлял. Нет, лучше. Кремовые треугольники мягкой незагорелой кожи, отличающиеся от шеи и плеч, покрытых темными веснушками. Майлс замер, пораженно глядя на нее. Она была так чертовски красива.

– Прикоснись к ним, – предложила Синди.

Он покачал головой, все тело было в состоянии готовности, в горле что-то сжалось, глаза жгло. Под тяжестью ее извивающейся задницы он был на грани того, чтобы кончить в штаны. Но Синди не собиралась принимать отказ. Она схватила его за руку и прижала ладонь к своей груди.

Майлс ахнул. Такая мягкая, влажная кожа. Такая бледная. Тугой бутон соска щекотал ладонь. Аромат кружил ему голову.

Синди обняла его за шею и притянула к себе. Майлс прижал ее еще ближе и спрятал лицо у нее на груди, потираясь щекой. Целуя, облизывая. Он так давно об этом мечтал, хоть и чувствовал, будто грудь пронзает раскаленное лезвие.