Майлс сглотнул. Да, конечно, она скучала по тому времени, когда ее обожал личный раб, задыхаясь и пуская слюни. Конечно, она по этому скучала.

Как и он.

Но он не мог позволить себе обожать Синди. Это уже разорвало его на части.

– Я запишу тебе несколько копий моих DVD. Я слишком занят, чтобы валяться и смотреть телик, Син. У меня есть жизнь. – Он порылся в куче дисков. – «Звездный крейсер Галактика»? А «Светлячок [21]» не хочешь посмотреть? У меня есть этот сериал.

Синди поморщилась.

– Речь не об этом, тупой осел.

Майлс развел руками.

– Тогда не знаю, чем тебе помочь.

Она была так чертовки красива, а на ресницах блестели слезы…

Синди перевела взгляд на экран.

– С кем болтаешь?

– А, это. – Он проследил за ее взглядом и скривился в испуге.

Ты, наверное, занята, до встречи, – написал Джаред.

– Вот, дерьмо, – простонал Майлс. – Он свалил. Проклятье!

– Потерял кого? – Мокрые глаза Синди загорелись любопытством.

– Это касается работы. Для Коннора. Я не должен об этом рассказывать.

– Да ладно тебе. – Синди всмотрелась в монитор. – «Усиление и асимметрию параллельно сжимающего фильтра Gammachirp можно сравнить с…» Черт, Майлс, какое Кон имеет отношение к этой технохрени?

– Никакого. Существует хищник, который убивает ботаников, повернутых на науках, – признался он. – Я создаю персонажи с профилями, похожими на профиль его жертв. Затем закидываю их в киберпространство и надеюсь, что он свяжется со мной.

– Бр-р-р. – Она прищурилась, пока читала с экрана. – «Опасная ведьма»? Хочешь сказать, что ты девочка? О, Майлс. Это смахивает на извращение.

Майлс покраснел.

– Это просто работа. Этому парню, Джареду, действительно нравится Мина. Я надеялся, что он сделает шаг, но он соскочил.

– Сочувствую. – Синди покосилась на него, а потом прочла: – Личный профиль пользователя: Мина. Откуда ты это взял?

– Дракула [22]. Мы охотимся на вампира. Не из тех, кого телик сделал мечтой всех женщин, а из тех, кто высасывает кровь и избавляется от трупа.

Синди вздрогнула.

– Жуть. Настоящий ужас.

– Работа с серийными убийцами шокирует, да, – с гордостью произнес Майлс. – Убирайся из моей темницы, если я слишком страшен для тебя.

Синди наклонилась ближе, чтобы прочитать окно под названием «Описание внешности».

– Рост – пять футов, четыре дюйма [23], – пробормотала она. – Вес – 110- 115 фунтов [24]. Глаза – темно-карие. Волосы – длинные, темные. Размер бюстгальтера?

Майлс верно заполнил – второй. В графе «Особые характеристики» он написал – проколот пупок.

– Хм, – пробормотала она. – Значит, ты предстал перед этим парнем в моем обличии.

Майлс резко откатился на кресле назад и с треском врезался в стол. Синди отскочила, округлив глаза.

– Вот это меня в тебе и бесит, Син, – прорычал он. – Думаешь, мир вертится вокруг тебя одной? Это не так, ясно? Так что убери с моих глаз свою дерзкую татуированную задницу и проваливай.

Синди визгнула и убежала.

Майлс уронил голову на клавиатуру и разразился самыми отвратительными и ужасными проклятиями, какие только смог придумать.

И это совсем не помогло.

– Сменить имя? Убежать? Ты с ума сошла! Уже сдаешься? Где твое мужество? Где твоя гордость? – От звенящего голоса матери у Лив разболелась голова. Спорить с Эмилией Эндикотт было трудно даже в ситуациях полегче, а в данный момент ситуация сложилась далеко не из легких.

– Проблема не в гордости, – возразила Лив. – Я просто…

– Эндикотты не убегают и не прячутся! Ты должна иметь гордость! Быть благодарной за те жертвы, на которые пошла семья, чтобы у тебя были все эти привилегии! Сходи, посмотри на статую Августа Эндикотта перед библиотекой и подумай обо всем, что он для тебя сделал!

Ага, и дать Tи-Рексу прекрасную возможность удовольствия ради прострелить ей голову из снайперской винтовки. Лив зажмурила покрасневшие глаза, чтобы не видеть сердитого лица матери. Прямо сейчас идея сбежать и спрятаться казалась ей очень заманчивой.

Очень тихой и спокойной.

– Конечно, я горжусь тем, что я Эндикотт, мама, – устало произнесла она. – Но этот парень пытается меня убить. А я не хочу умирать. Вот и все.

– Прекрати чересчур драматизировать, – резко ответила Эмилия Эндикотт. – Ты намекаешь, что я не забочусь о твоей безопасности? Я всю жизнь пытаюсь помочь тебе сделать правильный выбор, и ты когда-нибудь меня слушала?

Лив заставила себя выдохнуть и сделала глубокий вдох.

– Я не виновата. – Слова, одно за другим, слетали с ее губ, как галька.

– Говоря «я не виновата», ты ничего не добьешься. Только взгляни на себя! – Ее мать указала на зеркало на стене столовой.

Лив посмотрела и тут же пожалела об этом. Она была вся грязная, волосы в беспорядке, глаза ввалились, губы белые. Трубочист из романа Диккенса, за исключением вышедшей из-под контроля груди. Еще одна из многих вещей, которые раздражали Эмилию Эндикотт. Она много лет пыталась убедить дочь уменьшить эту неприлично упругую грудь хирургическим путем. Вот уж ни за что.

Отец бросил на нее обеспокоенный взгляд.

– Дорогая, может, тебе нужно расслабиться, – пробормотал он вкрадчивым тоном. – Сегодня был тяжелый день.

– Я хочу для нее только лучшего. – Голос Эмилии дрожал от сдерживаемых слез. – Больше мне ничего не надо.

– Я знаю. – Лив отогнала усталость, которая накатывала на нее, как танк, всякий раз, когда она спорила с матерью. – Женщина-полицейский сказала мне, что вариант с изменением имени и начинанием все сначала нужно рассматривать, когда имеешь дело с опасным…

– Не вариант, – решительно отрезала Эмилия. – Не для тебя. Другие семьи, известные в политике или бизнесе, делают безопасность важной частью своей повседневной жизни. Они просто приспосабливают к этому свои надежды и ожидания!

Лив вздохнула.

– Но я…

– Мы с отцом готовы оплачивать круглосуточную охрану, чтобы ты могла жить нормальной жизнью, как Эндикотт!

Лив попробовала еще раз:

– Но я не…

– Я не хочу выслушивать возражения, – предупредила мать. – Естественно, тебе придется отказаться от каприза управлять книжным магазином. Слишком рискованно. И от работы в библиотеке тоже. Не понимаю, почему тебе вообще взбрело в голову работать в таком пыльном и затхлом месте, но не важно. Брось это и двигайся дальше, дорогая!

– Но я ничего больше не умею, – не согласилась Лив. – Я изучала только литературу и библиотечное дело.

– Ты можешь заниматься тем, чем я пыталась тебя убедить заниматься, начиная с колледжа, – торжественно объявила мать. – Ты можешь пойти в рекламный отдел «ЭКЭ»! В любом городе, какой выберешь, дорогая. Сиэтл, Олимпия, Сан-Франциско, Портленд, Спокан. Сейчас все компьютеризировано. Можешь работать дома, используя новую технологию видеоконференций. Ты очень творческая и одаренная личность, Ливви. Ради бога, не трать себя впустую, работая библиотекарем или лавочником. В конце концов, нет худа без добра.

Ха! Лив стиснула зубы.

– Я не гожусь для…

– Глупости. Еще как годишься. А лучше всего то, что, где бы ты ни работала, тебя будет защищать служба охраны «ЭКЭ»! Только представь, какая у нас гора с плеч, дорогая! Знать, что каждый день ты в такой же безопасности, как если бы была заперта в банковском хранилище!

Лив поморщилась.

– Я бы с ума сошла, если бы работала в «ЭКЭ».

– Прекрати сомневаться в себе, Ливви! Мы всегда в тебя верили!

Верили в кого? Кем бы ни был этот человек, в которого так пылко верит Эмилия Эндикотт, он был на расстоянии в несколько световых лет от ее настоящей дочери. Но было бессмысленно пытаться заставить ее это понять.