Мы забрали мои вещи и поехали на поздний завтрак. Уже во время этого самого первого общения в живую, я узнала, что его жена - бывшая проститутка, которую он вытащил из помойки, вымыл, причесал и сделал красавицей, научил работать, а теперь эта тварь неблагодарная не просто кинула его, а еще и решила самостоятельно заняться его же бизнесом, отобрав его же технику. Всем этим, вперемежку с фотографиями кареглазой красотки, какой стала дешевая путана, он забивал мне голову в течение полутора часов. К слову сказать, красотка оказалась на двадцать лет младше супруга, и в самом расцвете лет 'эта сука неожиданно так решила уйти в самостоятельное плавание'.

- Анвар, при всем уважении, а ты не думал об этом, когда женился на ней?

- Да я все понимаю, что она молодая, красивая, что вокруг нее мужики толпами бегают, а, кстати, чего им не бегать? Знаешь, сколько я денег вывалил, чтобы привести ее в такую форму? Я ей и витамины, и спортзалы, и... - и далее по списку снова шла тирада, повествующая о том, сколько он для нее сделал...

Слушая его, я начала думать о том, как буду расшаркиваться перед Артуром и обещать прилежно отработать контракт, потому что моя разболтанная нервная система не обещала вытерпеть этого человека до того момента, как мне вручат паспорт. Видимо, Анвар почувствовал, что я не одобряю то, как он отзывается о бывшей, а точнее - побоялся выглядеть не таким уж героем, каким он себя описывал. Неожиданно он ретировался и стал петь о том, что желает ей всего только хорошего, но что ему, мол, больно смотреть на то, как она становится ему конкурентом и что им придется постоянно пересекаться. Меня немного отпустило...

Кое-как, в поездках к морю и посиделках в кафе, прошел день, и к девяти мы направились в клуб узнать, как там обстоят дела с моим расчетом. Оставив Анвара на растерзание стриптизершам, я поднялась в офис. Кстати говоря, место это было гораздо ярче того, что было в Паттайе. Высоченные потолки, три большие сцены, которые, соединяясь, являли собой и барную стойку, длинный шест на высоком подиуме посреди зала - все это создавало резкий контраст с норой на Уолкин Стрит. На лестнице я столкнулась с Аленой, которая восторженно крикнув 'Ой, привет, я сейчас поднимусь!' пронеслась мимо меня. Лиза, маленькая крепкая брюнетка с мелкими же, невыразительными чертами лица уже ждала меня с результатом: моя зарплата была сто восемьдесят шесть долларов.

- Да ладно?! Плюс? - не поверила я своим ушам.

- Ну да, плюс, - снисходительно улыбалась Лиза. Видимо, она уже долго работала, раз не удивилась подобной реакции.

Сейчас это кажется даже не смешным, а жалким - работать и мечтать, чтобы не быть должной начальнику, а тогда для меня было несказанной радостью услышать такой вердикт. Оставалось доложить тысячу триста и забыть об этом месте. Я помчалась вниз, даже в сланцах чуть не свалившись с крутых ступеней. Анвар сидел в окружении двух прелестниц, которые чинно попивали чай и заглядывали к Чапе, доставая ее своими 'уси-пуси'.

- Ура, все готово! У меня даже зарплата есть - сто восемьдесят долларов, - гордо заявила я и нагло посмотрела на девочек, показывая, что они должны убрать свои уши.

- Вот и славно. Значит, завтра обналичим денег и уедем.

- А сегодня никак нельзя, а? Хочу поскорее уже расквитаться с этим местом.

- Нет, мне банк нужен. Не переживай, завтра расквитаешься.

Помахав на прощанье Алене, которая была на сцене, и пообещав Оле с Жанной еще пересечься с ними, я покинула клуб, почти с радостью сопровождая своего нового кавалера. Мы засели в уютном ресторанчике, где я с удовольствием поглощала вино с сыром, не обращая внимание на возобновившееся нытье Анвара - я решила абстрагироваться от всех препятствий в мире и во что бы то ни стало убраться поскорее домой. Вел он себя вполне достойно в отношении меня, не позволял себе каких-либо лишних движений, прикосновений или намеков. Наоборот, видя, что я перестала реагировать на его рассказы о жене, он все больше стал говорить о работе, объяснять, какие у меня будут задачи и хвалить мое знание английского.

Выбрать отель оказалось задачей не из легких. Зона была туристической и цены соответствовали, а Анвар, как местный житель, не хотел платить втридорога. Наконец, мы зарегистрировались в одной из гостиниц, когда на часах было давно за полночь. Я падала с ног, но знала, что день еще не окончен. Номер нам дали с двумя кроватями - видимо, собачка придавала нам какой-то умилительный вид семьи папа-дочка. Я приняла душ, вынула из сумки тунику, прихваченную из чемодана на всякий случай, и на секунду остановилась в нерешительности. Безумно хотелось лечь на свободную кровать и крепко-крепко уснуть, но я понимала, что должна поступить иначе, хотя мы ни разу это не обсуждали. Я легла спиной к нему, умостившись так, как обычно мостятся под крылом любимого. Пару минут ничего не происходило, и я даже начала проваливаться в сон, но конечно, повезти мне так не могло - мужчина сзади ожил и начал поглаживать мне живот через тонкую ткань. Он делал это очень аккуратно, едва шевеля рукой, но ощущала я это так, как еще день тому назад на заднем сидении машины. Я задышала чаще, готовая расплакаться, а он, видимо, принял это за возбуждение и стал действовать еще активнее. Чтобы все поскорее закончилось, я стащила трусы и приготовилась к собственному изнасилованию, и Анвар с готовностью начал пристраиваться. Когда я поняла, что он не планирует надевать презерватив, я откатилась и попросила его 'одеться', отгородившись от него простыней, а он тяжело вздохнул и уставился в потолок, давая понять, что у ничего с собой не было. Я не позволяла себе небезопасный секс с новым партнером, и в моей косметичке, как и у многих женщин, всегда были две неизменных вещи: прокладка и презерватив, но радовать его запасливостью я не торопилась. Он продолжил ласкать меня, а я лежала и понимала, что если сейчас не дам ему, то все может накрыться медным тазом. Его кожа была такой противно мягкой, что я старалась не прикасаться к нему, ограничиваясь тем, что просто не отталкивала его. Наконец, он откинулся на подушку, видя, что ничего не выйдет.

- Извини. Я правда не могу, - прошептала я.

- Я проверяюсь два раза в год...

- Но откуда ты знаешь, что я чистая?

- Мне так кажется...я доверяю тебе.

Я это слышала уже от малолеток, слово в слово, и не раз, только как такое мог говорить взрослый неглупый мужчина... В общем, мы заснули, и я провела еще одну беспокойную ночь, отгоняя назойливые пугающие сны.

Проснулись мы около десяти и я тут же позвонила Лизе справиться, когда можно выкупить паспорт. Лиза в этот раз была практически спящей и через раз реагировала на мои вопросы.

- Там это... тебя ж вчера еще посчитали, ты знаешь, да?

- Да, хочу сейчас паспорт забрать, а то мне ехать надо. Извини, что рано.

- Блин...сейчас не получится - я не могу открывать сейф раньше четырех. Потерпи.

После произошедшего, а точнее - не произошедшего, я боялась не угодить Анвару, но, как назло, все продолжало идти наперекосяк.

- Я же говорил, что у меня дела. Я не могу сидеть здесь бесконечно... Тебе же нельзя больше у них оставаться? Давай поедем сейчас, а в понедельник вернемся, никуда твой паспорт не денется.

Еще долгих три дня... И на Пхукете наверняка продаются презервативы...

Они были не долгими - они были бесконечными... С яхтой у него чего-то там не получилось из-за того, что жена должна была что-то подписать, и это вызвало новое извержение откровений. Мои уши отказывались принимать нытье, а тело - его внимание. Спасало только то, что дом у него был внушительных размеров, и я пряталась от него по углам, чтобы не слушать раз за разом повторяющиеся истории. Вечером воскресенья, когда мы поехали в центр поужинать, я не выдержала:

- Прости меня, пожалуйста, но то, что ты говоришь, вызывает отнюдь не жалость и не понимание, а брезгливость. Тебе был сороковник, когда ты женился на девочке вдвое младше, у тебя, наверняка, было больше, если не мозгов, то опыта, чтобы понимать, что такие лав-стори почти всегда заканчиваются не иначе, как твоя. Лена сейчас на пике женственности, в самом расцвете и сил и лет, перед ней все двери открыты, и если она не войдет в них сейчас, то, возможно, уже никогда, а ты вместо того, чтобы понять и поддержать любимую женщину, просто отпустить ее, проклинаешь всех и вся за ее неблагодарность. Я ее понимаю, как себя, потому что сама боюсь терять время и готова землю грызть, чтобы добиваться своего. Я бы выбралась оттуда рано или поздно, с твоей помощью или без нее, но я безумно счастлива, что именно ты встретился мне на пути, и благодарна тебе, как никому. Ты правда думаешь, что она так уж неблагодарна? Да она, возможно, боготворит тебя за то, что ты ей дал, но ты отыграл свою роль, как ее спутник, отойди в сторону стань ей другом, в конце концов! Ну не сложилось у вас, люди одного возраста и то как часто расходятся, а между вами вон сколько... Нельзя говорить, что человек плохой, только потому, что он тебя разлюбил...