И все-таки, с ситуацией надо было как-то разбираться. Даже если бы он мне просто отдал в руки паспорт, положение мое не улучшилось бы - я осталась бы без копейки на улице. До дома - восемь тысяч километров, не пешком же идти. Я решила сделать вид, что приняла его предложение подумать пару дней.

Зная, что мне все равно придется остаться, я не стала тратить время на горделивую тоску и продолжила работать.

- И что, прям ни с кем вы здесь не спите?

Нудный русский дядька лет пятидесяти уже с полчаса задалбывал меня одними и теми же идиотскими вопросами о работе в клубе. Угораздило же меня присесть с ним. Я все порывалась уйти, но он исправно покупал коктейли и закуски, поэтому я продолжала сидеть. Наверное, следовало предложить ему приват, а не цедить дешевое пойло, с которого мне шли копейки, но личность эта была ну слишком неприятной. Одет он был традиционно для русского на курорте: неизменные шорты, шлепанцы с носками и гавайка с широченными плечами. Впрочем, зачастую такие простачки приходили с котлетой денег, которыми буквально сорили, примерно так было и в этот раз, за исключением того, что он не сорил бабками, а всякий раз внимательно их пересчитывал, оплачивая неоправданно дорогие напитки нашего заведения.

- Ну что, норму выполнила на сегодня? - со знанием дела спросил он, когда я осушила очередной бокал, и похлопал меня по голой ляжке.

- Не поняла, - я прикинулась дурочкой, не желая снова обсуждать условия моей работы.

- Ну, достаточно мы выпили? Можем уходить?

- Куда уходить? - его осведомленность начинала меня бесить.

- Не знаю. Погулять по набережной. Выпить нормального вина, а не вашей бормотухи. Я же знаю, что они льют вам в коктейли.

- Ну, раз знаете... то идите договаривайтесь с начальством, - выдавила я, нехотя признав, что надо все же что-то заработать на нем.

- Веди! - скомандовал дядька и откинулся на спинку дивана.

Я словила себя на том, что не знаю, как его зовут. Нет, безусловно, он представлялся, но мне его имя было совсем не интересно. Валерий? Виктор? Виталий? Хрен с ним. Я потопала к Вике, чтобы оформить эскорт. После разговора с Артуром при всем офисном составе, я могла только с ней заговорить. Она все еще казалась жалкой после недавних событий и, может быть, поэтому - понимающей.

Совсем забыла упомянуть, что история с Роем все еще продолжалась: никто его не арестовал и не выдворил из страны, охрану с отеля сняли, а Вика снова начала ходить на работу. Теперь у араба была другая тактика, как мне рассказала Аня: он завел себе новую любовницу, Марту, которая когда-то была лучшей подружкой Вики, и теперь они стебались над ней - слали смс, в которых Рой просил прощения, рассказывал ей про любовь и звал в Дубаи. Вика писала в ответ, что прощает его, все еще любит и готова поехать с ним. Тогда он набирал сообщение, в котором говорил, что он безумно счастлив, только не знает, как отреагирует Марта на то, что они будут жить все вместе ... В общем, я сделала вывод, что чувак на самом деле безумно любит ее и, что называется, с ума сходит, иначе давно мог бы либо завалить из ненависти, либо оставить ее в покое, если ему было плевать на нее...

- Вик, только я тебя прошу, не отдавай меня дешево. Он такой тошнотный, честное слово. Если будет жлобиться, я вообще не пойду. Меньше двадцати до конца смены не бери. Или ищи другую девочку, я с ним не пойду, хоть ты меня штрафуй, хоть ногти вырывай, - ныла я.

- Так, давай ты не будешь меня учить, - бросила Вика, и мы пошли сдавать меня в аренду.

Я не захотела присутствовать при разговоре - Вика знала свое дело. При всей моей потребности в деньгах, сидя на соседнем диване, я тайно надеялась, что он не захочет платить. Общались они довольно долго, и я уже начала глазеть по сторонам в поисках нового объекта, когда Вика встала и подошла ко мне.

- Что, не захотел? - вскочила я с места.

- За двадцать не захотел, - спокойно ответила она, - за тридцать пять захотел.

- Чего? - я раскрыла рот от удивления, - ты что, на сутки меня отдала?

- До конца смены. Иди переодевайся.

Я обернулась в сторону русского. Он тоже смотрел на меня и кривился в улыбке маньяка. 'Ну почему я нравлюсь каким-то престарелым мужикам?', подумала я. Это был далеко не первый раз, когда с порога, будто специально искал, меня выдергивал из толпы какой-то дяденька пенсионного возраста. Они вызывали у меня отвращение. Не собственно из-за дряблой кожи и залысин на голове, а из-за того, что это были признаки людей в возрасте моего отца. Нет, я понимала, что против природы не попрешь - всем нравится все свежее и красивое, но глядя на все это, я молилась, чтобы с возрастом мои интересы менялись соответственно. Меня дергало, когда я представляла, что буду кокетливо поправлять седые пряди, заигрывая со студентами.

- Простите, напомните, как Вас зовут, - не изворачиваясь попросила я, когда мы вышли на улицу.

- Виктор, - ответил мой спутник, - я давно заметил, что ты не помнишь.

Он рассмеялся и тут же закашлялся. Этот человек был злостным курильщиком, по всей видимости, долгие годы. Казалось, он сросся с сигаретой, и уже через двадцать минут пребывания в его компании я перестала обращать на нее внимание, будто это было частью его тела. Работая в клубе, я начала мириться с многим из того, чего в обычной жизни не переносила на дух. Запах кальянного и сигаретного дыма стал привычным для дыхания; алкоголь, которого я старалась избегать по началу, теперь стал утешением и помощником; тяжелый макияж, такой чуждый мне ранее, теперь плотной маской впивался в лицо. Все это отражалось на моей реальной, не сценической внешности. Кожа иссохлась, на ней начали проявляться мелкие, но многообещающие морщины. Гормональный фон нарушился, тело отекало, на боках появились жирные наросты, скрывающие не так давно очень изящную талию. На щеках и подбородке непрерывной чередой появлялись прыщи, которые я тщательно замазывала тональным кремом, и которые от этого воспалялись еще больше. Но во мраке клуба я блистала. Все там были словно оборотни, которых днем никто не узнавал. Даже мы сами.

Мы прошли всю улицу и добрались до набережной, в которую упиралась длинная автостоянка. Уже минут пять мы почти не разговаривали, только изредка тыкали пальцами в каких-нибудь трансвеститов на Уолкин Стрит и комментировали их странности. Виктор двинулся в сторону стоянки, я покорно шла за ним.

- Куда мы поедем? - спросила я.

- На Джомтьен, - ответил он, доставая из кармана ключи.

- Вы там живете?

- Да, мне нравится это место. Сравнительно чистое.

Джомтьен нравился и мне. Многие приезжие любили этот район в первую очередь за относительную чистоту. Длинная и просторная пляжная линия укрывалась от палящего тропического солнца тенистыми, плотно посаженными пальмами, а те, кому хотелось поджариться, легко могли найти дешевые лежаки и поваляться под солнышком. Бесконечные бары, рестораны, магазины и массажные салоны ютились у подножий многочисленных отелей...это был рай для туристов. К сожалению, я таковым не была.

Я вздохнула, мысленно позавидовала белой завистью тем, кто приехал туда отдыхать, а не работать, и настроилась на прогулку по пляжу. Вообще-то, мы не обсуждали, чем именно будем заниматься, но мне казалось, что именно этим. Еще я приготовилась снова слушать истории о том, сколько клубов этот дядька перевидал, как его везде знают и принимают, и сколько наших 'систем' он изучил. Я уселась на переднее сиденье, пристегнулась и вытянула ноги. Как же они гудели. Пора было менять обувь - все пары давно уже растянулись, пальцы вылезали веером и обхватывали высокую платформу подошвы, словно маленькие ручонки. Застежки плохо держались, и ноги постоянно были напряжены, пытаясь не выпасть из этих тяжелых и неудобных кусков пластика.

Как только умостилась поудобнее, я почувствовала слабость. Мне жутко захотелось спать, но работа только начиналась.