Так мы боролись, казалось, вечность. Снаружи было все еще темно, хотя для меня прошла уже целая вечность. Непрерывная возня и напряжение начали меня утомлять. Силы иссякали. То же можно было сказать и о моем противнике. Я благодарила Бога, что тот был немолод и не в самой лучшей физической форме, иначе, он давно заломил бы меня и сделал все что надо. Хотя, разве это было время для благодарности? Я была небезгрешна, но не думала, что заслуживала такого наказания. За последнее время я настрадалась так, что искупила, наверное, очень многое. Нет, это не должно было случиться со мной... А ведь мама просила не ехать...

В какой-то момент Виктор слез с меня и, протиснулся между креслами, пробираясь на передние сиденья. Наверное, в ту секунду высшие силы решили, что я намучилась достаточно. Моя левая рука мгновенно потянулась назад, тут же наткнувшись на ручку, я дернула ее и открыла незамкнутую дверь. Все происходило так быстро и неожиданно, что мне казалось, кто-то руководит мною. Кубарем я вывалилась из салона и, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь, понеслась прочь. Машина стояла на узкой грунтовой дороге, тянувшейся вдоль того самого белого забора, что я видела через окна. По другую сторону простирался пустырь, местами захламленный каким-то строительным мусором. Метрах в ста пятидесяти от машины дорога пересекалась асфальтом, и я изо всех сил устремилась к нему.

- Сука конченая, куда побежала? - услышала я крик за спиной. - Вернись, дешевка, по-хорошему!

Страх охватил меня с новой силой, когда я подумала о том, зачем он полез вперед. Я приготовилась услышать выстрел в спину, ноги подкашивались, казалось, я сейчас упаду и не встану уже, но я продолжала бежать. Выскочив на широкую дорогу, я метнулась влево, чтобы скрыться с глаз обидчика за углом забора. Услышав сзади шум мотора, я повернулась, бросилась на середину дороги и замахала руками, призывая водителя остановиться. Старый белый минивен едва не сбил меня, и парень за рулем уже приготовил кучу брани, когда я, не теряя ни секунды, рванула дверцу и пулей влетела в кабину.

- Поехали скорее, пожалуйста! - закричала я по-русски.

Не знаю, плакала ли я - казалось, во мне не осталось слез за последние несколько часов. Голос хрипел и прерывался, каждый вдох вызывал кашель, к горлу подходила тошнота. Очевидно, таец ничего не понял из моей речи, но вид мой был внятнее любых слов. Разодранная в нескольких местах майка все еще была задрана, джинсы расстегнуты, волосы растрепаны. О том, как выглядело лицо, страшно было даже подумать. Да я и не думала. Я думала лишь о том, что та тварь больше не облизывает меня.

Водитель, молчал, видимо, давая мне время прийти в себя. Спустя несколько минут он все же заговорил, участливо заглядывая мне в глаза. Я покачала головой, объясняя, что не понимаю. Тот закивал в ответ, но продолжал что-то лепетать по-своему.

- Паттайя? - спросила я, осознав, наконец, что нужно сказать ему, куда я направляюсь.

Таец замотал головой и заговорил, еще быстрее, только теперь он еще и обильно жестикулировал при этом. Голова раскалывалась и я не могла думать, о том, что я могла сделать. Сумка осталась в машине, у меня не было ни денег, ни телефона... Мы остановились у заправки и мой спаситель побежал к одной из стоявших там машин. Недолго поговорив с водителем, он подскочил к другому авто и громко что-то рассказывал, махая руками. Вернувшись, он ткнул пальцем в старого тайца за рулем потрепанной красной развалюхи неизвестной мне марки:

- Паттайя! - радостно крикнул он и улыбнулся, показав белые ровные зубы.

Еле передвигаясь, я вышла из машины и стала обнимать его, жать мозолистые руки и целовать их.

- Капункааа, - вяло, но от всего сердца поблагодарила я на тайском, почувствовав едва уловимую радость оттого, что хотя бы смогла сказать 'спасибо'.

Пересев в другую машину и улыбнувшись водителю, я перестала думать о чем-либо. Меня не тревожило, что я снова буду ехать с незнакомым мужчиной. Что будучи в чужой стране, в неизвестной местности, у меня не было ни денег, ни телефона, ни каких-либо номеров, чтобы позвонить. Все казалось каким-то неважным, похожим на сон, который должен был вот-вот закончиться. Очень хотелось пить и помыться. Совсем уже рассвело, и птички пели так сладко. Начинался новый день, такой свежий и чистый, что казалось, если я кому-то расскажу о случившемся, мне просто не поверят, потому что в таком прекрасном мире не могло произойти такой мерзости.

В Паттайе, водитель оставил меня в начале Уолкин Стрит, откуда я пешком добрела до отеля. Дверь в комнату была закрыта на цепочку, и мне пришлось стучать, чтобы разбудить кого-то. Аня открыла и, увидев меня, мгновенно проснулась.

- Ты где была? Что с тобой?

- В эскорте, - чуть слышно ответила я и пошла в ванную.

Аня еще что-то спрашивала, но я не слушала ее.

Я открыла теплую воду и как была, в одежде и обуви, залезла в ванну. Включив душ, я подставила под него голову и долго сидела, не двигаясь. Смешиваясь с водой, снова потекли слезы. За последние недели я выплакала столько, сколько не плакала за всю свою жизнь. Мне казалось, что в какой-то момент они должны были просто закончиться, но каждая следующая минута контракта доказывал, что этот источник неиссякаем... Думать не хотелось, но перед глазами непрерывно проносились недавние события. Я стащила с себя одежду и обувь и отшвырнула их в сторону. Потом взяла мыло и стала тщательно мылить мочалку. Так прошло, наверное, минут пять. Мне хотелось много, очень много пены. Я стала мыться. Сначала медленно елозила по рукам и коленкам, потом все сильнее и сильнее нажимала на мочалку и, наконец, стала тереть себя с бешеной силой. Мне хотелось смыть все его слюни, всю ту грязь, которой я была покрыта, но казалось, что это все въелось в кожу навсегда. Я покрылась красными пятнами и царапинами, но тогда я думала, что нужно натирать именно до такого состояния. Я ревела белугой, проклиная тот день, когда согласилась сюда приехать. Девочки стучали в дверь, просили открыть, спрашивали, не принести ли чего, но я ничего не слышала, кроме собственных стенаний. Ничто вокруг не существовало, кроме бесконечной боли. Бог наказывал меня. Мой бумеранг вернулся.

Я распечатала новую пачку сигарет и я затянулась непривычным горьким дымом.

- Ты как?

Медленно подняв голову, я посмотрела на Артура, отвернулась от него и продолжила курить.

- Я постараюсь найти его. Правда, он не картой рассчитывался...

- И никого не смутило, что мужик держит при себе такую кучу нала? Это, наверное, и есть та безопасность, которую ты обещаешь? А если он не только трахнуть меня планировал?

Он плевал на нас... знал, что придут другие, сотни других, тысячи.

- Я тебя понимаю, - спокойно отвечал Артур, - но не я принимал платеж. Я не могу уследить за каждым работником.

- А ты уследи...Ты - никчемный барыга, торгуешь нами, как какими-то шкурками... Уйди.

Я отсела, чтобы убрать его из поля зрения. От сигарет кружилась голова и заплетался язык. Во рту было противно и я часто сплевывала на пол вязкую слюну.

- Хочешь на Самуи?

Я снова посмотрела на него как на врага народа.

- Я домой хочу.

- Слушай, ну как ты поедешь в таком состоянии? Давай я тебя отправлю на остров, ты придешь в себя, а потом сама решишь, уезжать или оставаться.

- Артур, если ты пытаешься оставить меня работать, то я не понимаю, зачем...посмотри на меня...нужен тебе такой работник? Отпусти меня, а?

Он присел передо мной и убрал прядь волос с моего лица. Этот урод понял, что не было у меня денег на стоп...

- Ты права. Посмотри на себя...разве мне нужен такой работник? Езжай отдохни. Сейчас Димон проверит билеты, и постараемся тебя сегодня же отправить. Успеешь собраться?

- Из Паттайи я могу и без вещей, лишь бы подальше.