- Честно, у меня, почему-то, было предчувствие, что речь шла все-таки о тебе, - сказал Сеунг, открыв дверь.
Он не выглядел ни удивленным, ни раздраженным, просто отступил в сторону, позволив мне пройти в номер.
- Извини. Я не знала, к кому еще обратиться. Алена сказала, что ты хороший человек...
- Все в порядке, - перебил он, - на когда тебе нужен билет?
- На ближайший рейс, если можно.
Он уселся на диван и начал быстро щелкать по клавиатуре лэптопа.
- Куда?
- Киев.
Я прислушалась, пытаясь обнаружить присутствие Джуна, которого пока что не было видно. Кореец еще немного покнопал и поднял на меня глаза.
- Сегодня есть рейс в час ночи. Подойдет?
- Да, конечно.
Мой голос прозвучал необычно высоко, и я переживала, что начну плясать от радости. Сеунг завершил покупку билета и откинулся на подлокотник, забросив ноги на низенький стеклянный столик.
- Голодна?
- Нет, - подумав, ответила я, сомневаясь, как ответить правильнее, чтобы не доставлять ему лишних хлопот.
- Что хочешь делать?
Он задавал такие простые, но такие сложные вопросы, что мне приходилось задумываться над каждым произносимым звуком. На часах не было еще даже трех, и я прокручивала в мозгах, куда податься со своими баулами, кроме аэропорта.
- Я собираюсь в парикмахерскую, хочешь со мной? - спросил он, видя мое замешательство, и окинул меня быстрым оценивающим взглядом.
Я обреченно вздохнула, понимая, что выглядела жалко. Мы поехали в Централ Фестивал - огромный торговый центр Паттайи - и зашли в салон красоты, в котором Сеунг, по всей видимости, был не впервые.
- Сделай все, что нужно, - бросил он мне, направляясь к улыбающемуся парню с замысловатой торчащей прической.
Мне помыли голову и вытянули волосы настолько ровно, что они показались мне длиннее в два раза. Корни давно уже отрасли, и в завитках это смотрелось весьма сексуально, но теперь пряди повисли ровными линиями, беспощадно открывая уродливую границу между насыщенным темным природным цветом и выбеленными тоненькими волосенками.
- Красим корни и снимаем концы? - спросил молоденький паренек, очевидно нетрадиционной ориентации.
- Мне нужно подумать, - попросила я, запуская пальцы в волосы.
Разница была настолько ощутимой, что я чувствовала в руках четкую ступень между живыми и мертвыми волосами. Мне стало жалко их красить, и я решила, что пока сделаю мелирование, а потом отращу его и срежу окрашенную часть. Когда парикмахер уже начал смешивать препараты, я схватила его за руку и быстро-быстро замотала головой. Я взяла в руку прядь волос, оттянула ее и пальцами другой руки щелкнула, словно ножницами, в месте, где цвет менялся.
- Вы уверены? - удивился паренек.
- Да.
Пока он стриг, я не открывала глаза, чувствуя, как падают на плечи тяжелые обрезки. Все происходило очень быстро, движения мастера были резкими и уверенными, и уже минут через пятнадцать он объявил, что все готово. Я открыла глаза и готова была заплакать. Стрижка получилась почти мальчишеская, волосы едва ложились за уши, и создавали образ какого-то Иванушки-дурачка. Парень подсунул мне несколько журналов предлагая теперь придать форму, заверив, что пока что он просто обрезал окрашенные концы и все самое интересное еще впереди. Я пролистала несколько страниц, на которых были изображены мыслимые и немыслимые короткие прически, и даже обратила внимание на некоторые из них, но в итоге попросила просто приподнять корни и придать объем челке. Не став мучить себя рассматриванием нового образа в зеркале, я переместилась в кресло для маникюра и педикюра и отдалась в руки двух таек, занявшихся одновременно моими руками и ногами. Где был Сеунг в это время, я не знала, но и не думала об этом. После первого шока и волны сожалений о том, что остригла такую длину, на меня нашло полное умиротворение и даже какое-то равнодушие ко всему происходящему, словно это было не со мной и можно просто отмахнуться и забыть все: короткие волосы, отвращение к бывшей работе, страх перед насилием, секс с Анваром и недавнюю перспективу задержаться здесь в роли проститутки...
- Ого! - прервал мое долгожданное спокойствие кореец, - неожиданно.
- Тебе не нравится, да?
- Почему же, - протянул он и обошел кресло, - приятные на ощупь.
Он захватил волосы на затылке и слегка потянул мою голову назад.
- Тебе еще долго?
- Покрыть лаком...
Когда марафет был наведен, Сеунг уже не спрашивал, что я хочу делать.
- Я не обедал. Поедем перекусим чего-то.
Поехали мы все в тот же ресторан и даже заказали примерно те же блюда, насколько мне запомнилось. Мне всегда казалось, что чем человек состоятельнее, тем разнообразнее его рутина, но...
Я все чаще проверяла время, радуясь каждой прошедшей минуте. Меня вовсе не напрягала компания этого человека, но жажда поскорее попасть домой умоляла время идти поскорее.
- Хочешь взять домой фруктов? - спросил Сеунг после ужина.
Я заулыбалась и закивала в ответ.
Мы поехали по незнакомым мне улицам и скоро мой путеводитель уверенно шагал в направлении огромной лавки, стеллажи которой ломились от разнообразных овощей и фруктов, большинство из которых я не только не пробовала, но и не видела вовсе.
- Ты здесь часто бываешь? - спросила я.
- Бываю... Выбирай.
Я вертела головой по сторонам, не зная, на что положить глаз. Обычно я довольствовалась арбузами, ананасами и папайей, не озадачиваясь тем, чтобы изучить весь местный ассортимент, и теперь понимала, сколько интересностей упустила. Мы выбрали большую желтую пластмассовую корзину, и Сеунг сам начал руководить ее наполнением. Проворная женщина лет пятидесяти заправски упаковывала то, что он выбирал, в бумагу и аккуратно укладывала плотными слоями. Когда с покупками было покончено, мы, наконец, отправились за моими вещами. Проезжая по темным улицам, я вспоминала, как еще неделю назад, проклиная, покидала их, надеясь никогда больше не ступать здесь ногой... Предстояло еще одно прощание с этим местом, и я боялась даже мысленно назвать его последним, чтобы не спугнуть момент.
Когда мы вошли в номер, первым, что я увидела, был Джун, пыхтящий над похожей на ребенка тайкой прямо напротив входа...
- У нас еще есть время, - улыбаясь сказал Сеунг.
Садясь в такси, я ничего не чувствовала. Ни радости от того, что скоро буду дома, ни сожаления о том, что зря потеряла столько времени, ни отвращения к тому, что произошло полчаса назад. Ничего. Я даже не представляла, что такое бывает. Я пыталась наполнить мысли хоть чем-то, но максимум, что пришло в голову, это то, что нужно остановиться где-то попить.
Только сев в самолет, я, наконец, снова заплакала.
Эта история не о том, как плохо быть стриптизершей, а о том, как плохо быть такой стриптизершей, какой была я. Наверное, потому, что каждый человек должен найти свое место в жизни...просто, то место оказалось не моим. Когда эту книгу будут читать танцовщицы эротики, многие из них не согласятся и с половиной моих мыслей, да я и не заставляю никого чувствовать то, что сама чувствовала. Конечно, многие истории имеют счастливый конец с шелковой фатой, но моя оказалась такой, какой оказалась. К превеликому моему сожалению, я смогла описать лишь события того периода, тогда как описать настоящие переживания мне так и не удалось. Наверное, это то, что стриптизерша никогда не сможет обнажить, даже если захочет...
