Хотя вкусовые предпочтения в большей степени зависят от эмоций, чем от логики, при принятии решения о выпуске нового важного продукта лучше оставить эмоции и потратить некоторое время на анализ. Однако не всегда можно четко определить, какое решение требует анализа, а какое — интуиции. Когда мало объективных оснований, чтобы оценить правильность или ошибочность решения, интуиция незаменима. Но порой даже при наличии объективных критериев инстинктивные реакции превосходят аналитические суждения. Вспомним случай с Дженнифер Томпсон, разобранный в главе 3. Она уверенно и неизменно опознавала насильника в Рональде Коттоне, невиновном человеке. Одна из причин такой уверенности заключалась в том, что во время изнасилования она сконцентрировала все сознательное внимание на его внешности, пытаясь как можно точнее запомнить ее. Этим она пыталась отвлечься от травмирующего события и в то же время надеялась помочь полиции поймать его, если ей удастся выжить. Томпсон разглядывала украдкой его лицо и тело, стараясь, как она позже писала, зафиксировать каждую деталь, сохранить информацию в памяти — рост, форму носа, цвет кожи. Поэтому неудивительно, что она вела себя так уверенно. Ведь, чтобы запомнить его черты, она проделала такую огромную работу в самые сложные минуты своей жизни.

К сожалению, мысленное проговаривание информации о внешности человека может отрицательно сказаться на нашей способности опознать его через некоторое время. Хотя об этом феномене было известно еще в 1950-х годах, серия экспериментов, проведенная в 1990 году, пробудила к нему интерес, и он даже получил новое название — «вербальное затмевание»[320]. В одном эксперименте участники просматривали тридцатисекундный ролик со сценой ограбления банка, в котором лицо грабителя было показано крупным планом. Затем одна группа участников потратила пять минут на составление «как можно более подробного» описания преступника. Контрольная группа в течение этого же времени выполняла задание, не связанное с целью эксперимента. После этого участники пытались опознать лицо грабителя среди фотокарточек восьми мужчин с похожей внешностью, а затем оценивали, насколько они уверены в своем выборе.

Эта процедура проводилась в том же порядке, что и в настоящих уголовных делах (как, например, в случае с Томпсон). Полицейский обычно просит свидетелей дать подробное описание подозреваемого, а затем эти же свидетели пытаются опознать его по фотокарточке. Участники эксперимента, выполнявшие постороннее задание, смогли опознать преступника в 64 % случаев. А какой результат был у тех, кто составлял подробное описание подозреваемого? Они смогли узнать его только в 38 % случаев! Вербальная информация, которую они давали в письменных комментариях, вытеснила невербальные сведения, полученные при первом зрительном восприятии лица. При этом вербальная информация оказалась менее точной. Курьезным образом интуиция подсказывает нам, что анализ внешности способствует ее запоминанию, но, по крайней мере в этом случае, лучше забыть об анализе и довериться автоматическим процессам, связанным с распознаванием паттернов. Хотя эксперимент не предполагал эмоциональной оценки и представлял собой объективный тест на память, тщательное размышление здесь ничем не помогло[321].

Анализ эффективнее интуиции, когда наше сознание имеет доступ ко всей необходимой информации. В таких случаях анализ способен дать новую информацию, которая помогает в принятии более правильного решения. Давайте в последний раз вернемся к шахматной теме. В главе 6 мы обсуждали одно удивительное открытие: гроссмейстеры способны играть «вслепую» так же успешно, как и в обычных условиях. Гроссмейстеры и мастера могут также провести блестящий матч, когда на все ходы им отводится только пять минут или еще меньше времени. Крис регулярно проигрывал одному гроссмейстеру, который затрачивал на все ходы менее одной минуты, в то время как Крису давалось на партию целых пять минут. Чем объяснить этот феномен?

Согласно ведущей теории, профессиональные игроки находят знакомые паттерны в тех или иных расстановках фигур и мысленно связывают эти паттерны с потенциальными стратегиями, тактическими приемами и даже конкретными ходами, которые могут помочь в данной ситуации. В крайних случаях умение распознавать паттерны может быть настолько развито, а оппонент настолько слаб, что гроссмейстер способен выиграть партию без какого-либо серьезного анализа. Они могут полностью довериться своей интуиции и показать хорошую игру.

Вспомним исследование, где Крис и его коллега Элиот Херст использовали компьютерную программу, чтобы определить ошибки, допущенные гроссмейстерами в шахматах «вслепую». На другом этапе исследования они сравнили матчи, проходившие в обычных турнирных условиях, когда каждая игра длилась до пяти часов, с так называемыми «быстрыми» шахматами, когда продолжительность партии ограничена примерно одним часом. (Ни в одном из случаев не было партий «вслепую».) Если все мастерство шахматиста заключается исключительно в быстром, интуитивном распознавании паттернов, то в пятичасовых партиях шахматисты должны были бы совершать столько же ошибок, что и за час игры. Однако в ускоренных условиях количество ошибок увеличилось на 36 %, что является очень существенным ростом[322]. Чем больше времени дается на размышление, тем более удачными получаются ходы, и это правило одинаково для всех шахматистов — и чемпионов мира, и гроссмейстеров, и любителей. Следовательно, правильность решений в шахматах зависит не только от интуитивного распознавания паттернов. То же самое относится и к большинству важных решений, которые мы принимаем в своей жизни.

Указать на природу повседневных иллюзий и их потенциально разрушительные последствия гораздо легче, чем найти решения проблем, которые они порождают. Тем не менее мы рассмотрели три общих подхода, которые могут ослабить влияние этих иллюзий на повседневную жизнь.

Во-первых, усвоив принципы, лежащие в основе повседневных иллюзий (например, с помощью этой книги), вы сможете замечать их в будущем и научитесь избегать расставленных ими ловушек. Правда, наша способность сознательно контролировать все психические процессы весьма ограниченна. Мы поделились с вами лучшими идеями о том, как своевременно распознать и пресечь повседневные иллюзии, но одного знания недостаточно для полноценного решения проблемы.

Во-вторых, вы можете попытаться повысить свои когнитивные способности с помощью специальных тренировок. Однако, как мы видели, когнитивная тренировка вряд ли может быть настолько эффективной, чтобы полностью избавить нас от повседневных иллюзий. Это объясняется двумя причинами: 1) для повышения общего интеллектуального уровня требуется нечто большее, чем простые умственные упражнения, видеоигры или классическая музыка; 2) когнитивные способности, которые можно улучшить путем тренировки, скорее всего, не помогут в преодолении повседневных иллюзий. Умственные упражнения в некотором отношении могут быть полезным и даже приятным занятием, но и они не освободят нашу жизнь от иллюзий.

Новые технологии кажутся перспективным средством борьбы с повседневными иллюзиями. Ведь в истории можно найти немало примеров того, как технологии помогали нам преодолевать ограниченность собственного разума. Например, появление письменности позволило людям сохранять информацию о прошлом в более точном и полном виде, чем раньше, когда они полагались только на память и устное предание. Изобретение вычислительных машин уменьшило количество ошибок, которые мы допускали из-за ограниченной способности производить математические действия в уме. А как дорого обходились нам эти ошибки!

Подобные нововведения сыграли огромную роль в повышении производительности труда и качества жизни. Однако они помогают справляться только с ограниченностью наших когнитивных систем, но не с иллюзиями, которые их окружают.