Люди пытались предсказывать погоду тысячелетиями, но первый официальный прогноз был опубликован в печати лишь около 150 лет назад. Это произошло 1 сентября 1869 года в Цинциннати: «Этим вечером будет облачно и тепло. Завтра установится ясная погода»[185]. Вероятность правильного прогноза в виде процентов стали указывать только с 1920 года, когда Клив Халленбек, глава Розуэллского отделения Бюро погоды США (штат Нью-Мексико) опубликовал статью с обоснованием такого подхода. Халленбек испытал свой метод с помощью неофициального эксперимента, который продолжался 220 дней. Составляя ежедневный прогноз, он оценивал вероятность дождя, а затем отмечал, был ли в этот день дождь или нет. Его прогнозы оказались удивительно точными. В большинстве дней с высокой вероятностью осадков действительно было дождливо, в то время как в дни с низкой вероятностью дождь лил крайне редко. Однако только в 1965 году Национальная метеорологическая служба США начала систематически указывать в своих прогнозах вероятность их исполнения. В 1980 году метеорологи Джером Чарба и Уильям Клейн провели всесторонний анализ более 150 тысяч прогнозов осадков за двухлетний период — с 1977 до 1979 года. Выяснилось, что прогнозируемая вероятность дождя почти полностью совпала с фактическими данными. Характерно, что систематические погрешности были выявлены только в тех случаях, где синоптики указывали 100 %-ную вероятность дождя, — в действительности лишь 90 % таких дней оказались дождливыми. Так что остерегайтесь слишком уверенных прогнозов!
Чем отличаются прогнозы погоды (по крайней мере, точные) от других форм суждений и предсказаний? Когда метеорологи утверждают, что вероятность дождя составляет 60 %, они оценивают вероятность того, что указанный день действительно будет дождливым с учетом наблюдаемых атмосферных условий. И такие оценки оказываются очень точными на протяжении продолжительной серии прогнозов. Анализируя информацию о предыдущих прогнозах, метеорологи постоянно корректируют свои предсказания, а вместе с ними математические и статистические модели и компьютерные программы, предназначенные для составления таких предсказаний. Если при определенных климатических явлениях вероятность дождя оценивается в 60 %, однако в действительности дождь наблюдается лишь в 40 % случаев, то в модели вносятся определенные изменения, чтобы в следующий раз при таких же атмосферных условиях вероятность дождя оценивалась на более низком уровне. Прогноз погоды необычен тем, что синоптики получают немедленную и абсолютно точную обратную связь по своим предсказаниям и со временем накапливают все больше знаний о вероятности тех или иных явлений. Например, в период с 1966 по 1978 год точность прогноза погоды на ближайшие 36 часов почти удвоилась[186].
Так же как и синоптики, мы иногда можем корректировать свои суждения и разрушать иллюзию знания с помощью обратной связи. В одном учебном эксперименте, который Дэн проводит на вводных курсах в психологию, каждому студенту выдается игральная карта. Он должен держать ее рубашкой к себе так, чтобы ее видели все, кроме него[187]. Затем каждый человек в аудитории пытается образовать пару со студентом, у которого как можно более старшая карта. Помните, что никто не знает своей собственной карты, но зато все видят карты других участников и, следовательно, замечают, сколько людей отвергает их.
Сначала практически все в аудитории пытаются образовать пару с тузом или королем (старшими картами), однако большинство обладателей этих карт отвечают отказом. Только участники с хорошей картой могут быть приняты теми, у кого есть туз или король. Обладатель туза или короля не знает о своей карте, однако он понимает, что лучше туза или короля он ничего не найдет, и поэтому отказывается от приглашений со стороны участников с шестеркой или семеркой, надеясь подыскать себе что-нибудь получше. Как это ни странно, но участники достаточно быстро образуют пары с тем, кто имеет карты примерно того же достоинства. Они получают обратную связь в виде отказа и моментально используют ее, чтобы скорректировать свои ожидания. С помощью этого же принципа можно объяснить, почему люди с разной степенью привлекательности редко сходятся вместе[188] — изначально все мы стремимся отыскать свой идеал, но затем, уже в ходе поиска партнера, вынуждены корректировать собственные представления о том, кто нам подходит.
И игра с подбором карт, и реальный мир знакомств и поиска партнера обеспечивают прямую (и порой болезненную) обратную связь в виде отказов. К сожалению, по большинству решений в своей жизни мы никогда не получаем точной обратной связи, в отличие от синоптиков, которые уже на следующее утро узнают о том, правы они были или нет — и так день за днем, год за годом. Чем же метеорология отличается от других областей знаний, например медицины? Теоретически врачам доступна информация о правильности диагноза или исходе операции. Однако на практике редко проводится систематический сбор, хранение и анализ такой информации так, как это происходит с метеорологическими данными. Врач, диагностирующий пневмонию и назначающий курс лечения, впоследствии редко проверяет правильность диагноза или эффективность лечения. Даже если такая информация и поступает, то это происходит слишком поздно, когда врачу сложно осознать связь между собственными решениями и конечным результатом. Если вы недавно перешли с пленочного фотоаппарата на цифровой, то способны оценить преимущества мгновенной обратной связи. Вам больше не надо ждать проявки, чтобы узнать, насколько удачными (или неудачными) вышли снимки. Теперь, допустив ошибку, вы можете легко понять, в чем она заключалась, и исправить ее. Любой учащийся знает, что, не получая моментальной обратной связи в ответ на допущенные ошибки, гораздо сложнее прогрессировать в своем деле — будь то фотография, психология или бизнес.
Почему иллюзия знания так устойчива?
Ученые, архитекторы и менеджеры хедж-фондов пользуются всеобщим почетом, в то время как синоптиков безжалостно высмеивают. А ведь метеорологи питают меньше иллюзий в отношении своих знаний, чем представители других профессий. В главе 3 мы видели, что врачи, искавшие подсказки в книгах или компьютерах, получали низкую оценку со стороны пациентов, а жертва изнасилования, абсолютно уверенная в своих показаниях, была объявлена образцовым свидетелем. Мы отмечали, что благодаря культу уверенности люди могут казаться более квалифицированными и точными в своих суждениях, чем на самом деле. Иллюзия знания приводит к схожим последствиям. Как правило, мы предпочитаем советы тех специалистов, которые внешне производят впечатление знающих людей, хотя в действительности они могут нарочно напускать на себя такой вид или искренне переоценивать уровень своих знаний.
Действительно ли мы склонны доверять людям, которые с большей определенностью предсказывают предполагаемые события, даже если прогнозы с меньшей вероятностью более точны? Попробуйте решить простую задачу, составленную голландским психологом Гидеоном Кереном.
Внизу приведены два прогноза дождя на четыре дня, составленные Анной и Бетти:
Как позднее выяснилось, три из четырех дней были дождливыми. Кто, по вашему мнению, является лучшим прогнозистом: Анна или Бетти?
Этот вопрос вызывает конфликт между требованиями, которые мы предъявляем к точности и определенности. Бетти оценила вероятность дождя на 75 % и оказалась права, следовательно, иллюзия знания не оказала влияние на ее прогноз. Анна, пытаясь определить вероятность дождя, явно переоценила свои знания: чтобы ее прогноз оказался точнее, чем у Бетти, дождь должен был бы идти все четыре дня. Однако когда мы проводили эксперимент именно с такой формулировкой вопроса, почти половина участников отдала предпочтение прогнозу Анны[189].
