Известно, что от аутизма, распространенного нарушения психического развития, в настоящее время страдает примерно один ребенок из 110 детей. За последнее десятилетие уровень заболеваемости аутизмом в США значительно возрос[213]. Главные симптомы болезни — задержка и нарушение в развитии речи и навыков социального поведения. До двух лет большинство детей склонны к так называемой «параллельной игре» — они играют рядом со сверстниками в те же игры, что и они, но напрямую не взаимодействуют с ними. И многие дети практически не говорят до двух лет. Аутизм чаще всего диагностируется в дошкольном возрасте, когда дети с нормальным развитием осваивают совместные игры, а их речевые навыки развиваются быстрыми темпами. Многие родители аутистов уже в два года начинают замечать, что с их детьми что-то не в порядке, и лишь в относительно редких случаях ребенок, первое время развивавшийся нормально, неожиданно регрессирует и теряет способность к общению. Как правило, родители обнаруживают такие симптомы вскоре после того, как детей прививают от кори, паротита и краснухи (вакцина MMR). Иными словами, выраженные симптомы аутизма ярче всего проявляются после вакцинации от детских болезней.

Вы, наверное, уже догадались, что такая ситуация должна неизбежно привести к иллюзии причинно-следственной связи. Родители и ученые, пытавшиеся найти причину распространения аутизма, обнаружили эту связь и превратили ее в причинно-следственную. Родители, прежде не замечавшие симптомов, открывали их вскоре после вакцинации, и такая хронологическая зависимость очень напоминала причинную взаимосвязь. Они также заметили, что повышение уровня вакцинации примерно совпало по времени с ростом заболеваемости аутизмом. В данном случае были задействованы все три основных компонента иллюзии причинно-следственной связи — паттерн, корреляция и хронология. Но увеличение числа детей с диагнозом «аутизм» совпало также с распространением пиратства у берегов Сомали, и ведь никто не утверждает, что аутизм является причиной пиратства (или пиратство порождает аутизм). Должно быть указание на убедительную причинную связь, такую связь, при которой бы срабатывала наша интуиция. Она должна вызывать у нас реакцию «озарения», которая активирует механизмы восприятия паттернов и приводит к иллюзии причинно-следственной связи. Однако для возникновения целого общественного движения одного интуитивного восприятия недостаточно. Нужен авторитетный, заслуживающий доверия специалист, который бы обосновал причинную связь. В случае с вакцинами и аутизмом таким человеком стал доктор Эндрю Уэйкфилд[214].

Эндрю Уэйкфилд — известный лондонский врач, который в 1998 году объявил о том, что обнаружена связь между аутизмом и вакциной MMR. Он вместе с группой коллег опубликовал статью в медицинском журнале The Lancet, где указал на зависимость между вакциной MMR и несколькими случаями аутизма[215]. На пресс-конференции в день публикации статьи Уэйкфилд объяснил, как он пришел к такому убеждению: «В 1995 году ко мне на прием пришли родители. Это были хорошо образованные люди, четко излагающие свои мысли. Они были очень обеспокоены и рассказали мне о том, как их дети заболели аутизмом… Дети развивались нормально в течение первых пятнадцати — восемнадцати месяцев жизни до тех пор, пока им не сделали прививку MMR. Затем, в течение разного периода времени, каждый из них регрессировал в своем развитии. Они теряли речевые, языковые, социальные навыки и способность к образной игре и все больше впадали в аутизм»[216]. Заявление Уэйкфилда о связи между аутизмом и так называемой «тройной прививкой» сразу же вызвало шумиху в средствах массовой информации, что, вероятно, побудило некоторых родителей отказаться от вакцинации детей, а это, в свою очередь, повлекло за собой снижение коллективного иммунитета к кори среди жителей Великобритании.

Отчет Уэйкфилда был основан на заявлениях родителей восьми из двенадцати детей, участвовавших в исследовании, о том, что аутизм развился вскоре после введения вакцины MMR. В своей статье он сам признается, что это исследование не доказывает связь между вакциной и аутизмом. Для этого нужно было бы организовать крупномасштабное эпидемиологическое исследование и определить уровень заболеваемости аутизмом среди привитых детей и тех, кто не прошел вакцинацию. Активные выступления Уэйкфилда на пресс-конференциях, где он рассказывал об обнаруженной им связи, побудили Пола Оффита, профессора педиатрии из Пенсильванского университета и известного вирусолога, дать язвительные комментарии в своей книге «Лжепророки аутизма»: «Если бы он сказал, что у него нет ни малейших доказательств связи между вакциной MMR и аутизмом, а затем бы просто озвучил мнение родителей восьми детей-аутистов, то он оказался бы гораздо ближе к истине»[217]. Даже если бы Уэйкфилд провел крупномасштабное эпидемиологическое исследование и оно бы показало, что привитые дети чаще страдают от аутизма, у него по-прежнему не было бы оснований заявлять о причинной взаимосвязи. Вспомним, что для установления причинности экспериментатору необходимо поместить участников в разные условия на основе случайного распределения. Чтобы прийти к такому заключению, Уэйкфилд должен был бы провести клиническое испытание, в котором бы методом случайного выбора одним детям назначалась вакцина, а другим — плацебо, а затем доказать, что уровень заболеваемости аутизмом между этими двумя группами значимо различается.

Такое клиническое испытание никогда не проводилось и не могло быть проведено по этическим причинам. Более того, в ходе многочисленных эпидемиологических исследований с участием сотен тысяч детей никакой корреляции обнаружено не было. Среди привитых детей не было выявлено повышенной заболеваемости аутизмом по сравнению с детьми, не прошедшими вакцинации. Связь между вакцинами и аутизмом — это фикция. Между ними нет даже корреляции, не говоря уже о причинно-следственной связи. Люди воспринимают паттерны, которые согласуются с их представлениями и ожиданиями, и выводят причинные взаимосвязи из простой последовательности событий. Поэтому свидетельств от нескольких пациентов оказалось достаточно, чтобы весь мир охватила эпидемия страха перед высокоэффективными вакцинами[218].

И многочисленные эпидемиологические исследования, опровергающие корреляцию между вакцинами и аутизмом, и полное отсутствие экспериментов, которые бы подтверждали такую взаимосвязь, доказывают, что любое заключение о причинно-следственной связи порождено иллюзией. Вакцины не могут вызывать аутизма, если их применение даже статистически не коррелируется с этим заболеванием. При наличии таких неопровержимых доказательств вакцинация населения снова должна была бы дойти до такого уровня, при котором корь полностью исчезла бы как массовое заболевание. Ведь вакцина является безопасным и эффективным средством при профилактике кори и совершенно не связана с аутизмом. Казалось бы, противники вакцинации потерпели полное поражение.

Но в реальности оказалось все не так просто. Как отмечают Чип и Дэн Хит в своей занимательной книге «Сделано, чтобы прилипать», истории из жизни людей лучше запоминаются и дольше хранятся в памяти, чем абстрактные данные[219]. Они цитируют слова матери Терезы: «При виде толпы у меня опускаются руки. И лишь при виде человека я начинаю действовать». Реальные истории по определению более убедительны, чем статистические данные. Вероятно, это объясняется эффектом повествования, который лежит в основе таких историй; они гипнотически воздействуют на нас, подчиняя своей власти. Из журнала Consumer Reports вы можете узнать, что «хонды» и «тойоты» — это очень надежные марки автомобилей. Союз потребителей, издатель Consumer Reports, опрашивает тысячи автовладельцев и на основе их ответов формирует общий рейтинг надежности. Однако жалобы друга на то, что его «тойота» вечно стоит в мастерской и что он никогда в жизни не купит себе машину этой же марки, впечатляет нас гораздо сильнее, чем объединенные отзывы тысяч незнакомых людей. Опыт конкретного владельца автомобиля, особенно его негативные чувства, вызывает определенный эмоциональный отклик, в то время как статистические данные о тысячах людей оставляют нас безучастными. Впечатляют, убеждают и остаются в памяти лишь те истории, которые побуждают нас к сопереживанию. Квентин Тарантино, создатель фильмов полных насилия и жестокости, так объясняет значение сопереживания: «Если кому-нибудь снесут полбашки, меня это ни капли не тронет. Но стоит кому-нибудь порезаться листом бумаги, как меня пробирает до мозга костей»[220].