В данном случае можно увидеть все признаки неправильного определения источника воспоминания. Уолш запомнил историю, которую читал и пересказывал множество раз. Присвоению чужих воспоминаний способствовал и тот факт, что ребенка в этой истории звали так же, как его сына. (Наш друг Кен Норман, вероятно, запомнил историю Криса как свою собственную отчасти из-за того, что однажды он обедал в ресторане Legal Sea Food). Уолш сохранил рассказ в своей папке и со временем стал считать себя его автором. В своем интервью журналу The New York Times Уолш заявил: «Я огорчен и удивлен тем, что моя память могла сыграть со мной такую злую шутку». Однако Чанд считает, что речь идет о намеренном воровстве: «Если он признал свою ошибку, то он должен был знать о ней до того, как его уличили… честно говоря, я не верю ему». И негодование Чанда, и удивление Уолша полностью согласуются с тем, что нам известно об иллюзии памяти. Уолш не понимает, как он мог по ошибке присвоить себе чужие воспоминания, а Чанд не верит, что Уолш сделал это ненамеренно. Они оба полагают, что память должна быть более глубоко связана с опытом, хотя на самом деле эта связь не настолько глубока.

Мы не можем сказать наверняка, был ли плагиат Уолша намеренным или случайным, так же как и не имеем права утверждать с полной уверенностью, что Кенни Конли не заметил избиения Майкла Кокса по причине перцептивной слепоты. Мы можем лишь предположить, что Уолш, так же как и Кен Норман в случае с капитаном Пикаром, присвоил чужие воспоминания и забыл первоначальный источник, из которого он почерпнул историю. Подобные ошибки в определении источника памяти достаточно часты, и их можно воспроизвести даже в лабораторных условиях. В одном хитроумном эксперименте психологи Кимберли Уэйд, Мэриан Гэрри, Дон Рид и Стивен Линдсей предъявляли участнику под деланную фотографию, на которой было показано, как этот участник, будучи ребенком, совершает полет на воздушном шаре[83]. Экспериментаторы проводили с каждым участником несколько бесед и просили вспомнить его об этом событии, задавая наводящие вопросы. Хотя никто из испытуемых никогда не летал на воздушном шаре, в результате просмотра фотографии и попыток вспомнить о несуществующем событии многие из них принимали полученную информацию за свои собственные воспоминания. У половины участников были созданы ложные воспоминания о полете на воздушном шаре, а некоторые из них даже «припомнили» детали, которые они ну никак не могли получить из просмотра фотографии.

Возможность влиять на воспоминания людей с помощью поддельных фотографий может привести к последствиям, о которых предупреждал Джордж Оруэлл. Если мы способны создавать ложные воспоминания с помощью простого монтажа, то вполне можем переписать всю историю человечества, изменить его прошлое путем фальсификации. Дарио Саччи, Франка Агноли и Элизабет Лофтус провели похожий эксперимент: они показывали участникам поддельную версию известного снимка, сделанного во время протестов 1989 года на площади Тяньаньмэнь в Пекине. На нем изображен человек, стоящий перед колонной танков[84]. Если в оригинальной версии на широкой дороге виден только один протестующий, то в поддельном варианте показана целая толпа, расположившаяся на более узкой дороге по обе стороны от танков. После просмотра сфальсифицированного снимка участники уже спустя несколько мгновений «вспоминали», что в протесте участвовало много людей.

Искажения памяти не ограничиваются одними лишь незначительными деталями, вроде того, есть книги в кабинете или нет или какие слова были в ранее прочитанном списке. Такие искажения могут сказываться и при решении жизненно важных вопросов, даже если такое решение принимаете вы сами. Австралийский психолог Стефани Шарман и ее коллеги провели эксперимент, напоминающий классический эпизод из фильма «Сейнфелд», где Крамер просит Элайн помочь ему составить как можно больший список состояний организма, которые затрудняют или делают невозможной жизнь человека. (Адвокат: «Отлично. У тебя одно легкое, ты слепой и питаешься через трубку». Крамер: «Нет, мне это не подходит». Элайн: «Я бы умерла со скуки».) Исследователи просили совершеннолетних участников придумать более реалистичные варианты поддержания жизнедеятельности, которые бы они предпочли в случае серьезного заболевания[85]. Например, хотят ли они обойтись только сердечно-легочной реанимацией или же в случае необходимости получать питание через трубку? Спустя двенадцать месяцев экспериментаторы повторно задали эти вопросы тем же участникам.

В итоге 23 % опрошенных изменили свои решения по сравнению с первым опросом: те, кто первоначально заявлял о готовности проходить необходимые процедуры для поддержания жизни, на втором опросе отказывались от этого желания (или наоборот). В том, что люди изменили свои предпочтения, нет ничего удивительного. Возможно, в период между двумя опроса они обсудили возможные сценарии с друзьями, родственниками или врачами; не исключено также, что в новостях они увидели сюжеты, связанные со смертью. Поразителен тот факт, что 75 % участников, изменивших свое решение, не отдавали себя в этом отчета! Они считали, что в ходе второго опроса ими было озвучено точно такое же решение, что и во время первого. То, что они говорили ранее, было вычеркнуто из памяти и заменено другими воспоминаниями, которые соответствовали их изменившимся представлениям.

Находясь под действием иллюзии памяти, мы предполагаем (до тех пор, пока не получим доказательство обратного), что наши воспоминания, представления и поступки согласуются друг с другом и остаются устойчивыми с течением времени. В самый разгар общенационального траура после убийства президента Кеннеди был проведен один социологический опрос: две трети респондентов заявили, что на выборах 1960 года они голосовали за Кеннеди, хотя в действительности тот одержал победу с небольшим перевесом[86]. По крайней мере некоторые из этих людей изменили свои воспоминания о том, как они голосовали тремя годами ранее, вероятно для того, чтобы привести их в соответствие с положительными чувствами по отношению к погибшему лидеру. Если говорить более широко, мы склонны считать, что все мире стабильно и неизменчиво, до тех пор пока что-то не привлечет наше внимание к расхождению между мнимым и реальным. Воспоминания могут меняться одновременно с нашими представлениями. Завещание, составленное человеком несколько лет назад, может не отражать его нынешних предпочтений — однако он может забыть о его содержании и считать, что оно вполне согласуется с желаниями, которые он испытывает в настоящее время. Если вы, не дай бог, серьезно заболеете и утратите способность общаться с окружающими, врачи будут руководствоваться этим документом и могут из благих побуждений совершать действия, которые противоречат вашей воле.

Постарайтесь точно вспомнить, где вы находились, когда впервые услышали о терактах 11 сентября 2001 года. Вероятно, вы, так же как и авторы этой книги, прекрасно помните, как узнали о терактах, где находились в тот момент, кто был с вами, чем вы занимались непосредственно перед этим и что предприняли после. Крис помнит, как он проснулся поздним утром уже после того, как первый самолет протаранил Всемирный торговый центр. Он слушал по радио «Шоу Говарда Стерна», а когда около двенадцати часов дня оно закончилось, включил телевизор. Затем Крис связался с израильским коллегой, который сообщил ему, что виновные в теракте уже известны, и получил письмо по электронной почте от одной приятельницы из Бруклина, которая наблюдала за происходящим с крыши своего дома. После этого он получил еще одно письмо — от Уильяма Джеймса Холла, управляющего административным зданием в Гарварде, где находился его офис. Уильям рекомендовал ему выйти из дома.