«В большинстве случаев я запоминаю лишь то, что важно для данного эпизода, — продолжила она. — Мы знаем, за чем именно должны следить и как нам это делать». Каждый человек на съемочной площадке концентрируется на определенном аспекте эпизода, который входит в его сферу ответственности. При этом скрипт-супервайзеры специально обучены выявлению таких аспектов, которые имеют центральное значение для видеомонтажа. Рамирез также отмечает: «При съемке эпизода ты уже представляешь, какие кадры скорее всего будут вырезаны режиссером монтажа: когда человек сидит или встает, оборачивается, входит или выходит из комнаты… Со временем у тебя развивается чутье: ты начинаешь понимать, как будут смонтированы кадры и, следовательно, на что нужно обратить основное внимание». Умение отделять важное от второстепенного скрипт-супервайзеры обретают с опытом, и часто этот опыт бывает весьма болезнен: «Рано или поздно мы все совершаем фатальные ошибки в связности сюжета и учимся на этих ошибках — упуская из вида важный объект или действие и впоследствии очень жалея об этом, мы в следующий раз уже не оставим подобную деталь без внимания»[75].
Таким образом, скрипт-супервайзеры также незащищены от слепоты к изменению. Отличие между ними и другими людьми заключается в том, что благодаря прямой обратной связи скрипт-супервайзеры понимают, что могут не заметить изменений и что они время от времени и не замечают их. По мере того как эти специалисты приобретают опыт в поиске несоответствий и узнают о допущенных ими ошибках, они все больше освобождаются от иллюзорного представления о том, что человек способен замечать и запоминать все происходящее вокруг него. Рамирез отмечает: «Из своей работы я усвоила лишь то, что моя память крайне ненадежна. Ужас до чего ненадежна. Вы даже можете и не подозревать, как устроена память, пока не займетесь чем-нибудь вроде скрипт-супервайзинга, где она играет такую важную роль». И, что особенно важно, Рамирез сознает, что такая ограниченность свойственна и другим людям. «Чем больше меня увлекает сюжет фильма, тем меньше ошибок в связности сюжета я замечаю. А когда я полностью поглощена происходящим и сильно переживаю за героев, то практически не способна воспринимать внешние нестыковки. Если вы действительно увлечены сюжетом, то даже ужасные киноляпы могут пройти мимо вас — ведь вы не ищете специально подобных мелочей… Многое останется для вас незамеченным».
Но что мы можем сказать о людях, у которых поиск киноляпов вошел в привычку? Если бы все выискивали несоответствия при просмотре фильма, то у создателей фильма возникла бы одна серьезная проблема: это значило бы, что их фильмы не могут настолько завладеть вниманием зрителя, чтобы удержать его от поиска несущественных изменений! Конечно, некоторые люди просматривают фильм несколько раз, пытаясь найти ошибки. И, как правило, им удается обнаружить некоторые из них. Однако все детали заметить невозможно, поэтому книги и веб-сайты, посвященные киноляпам, пользуются таким коммерческим успехом.
С кем же я сейчас говорил?!
Профессор Ульрик Найссер, ведущий специалист по когнитивной психологии, был приглашен на факультет Корнелльского университета в тот период, когда два Дэна занимались изучением слепоты к изменению. Эксперимент с гориллой, описанный в главе 1, вдохновил профессора на собственные исследования в этой области. Как-то Найссер наблюдал за экспериментом на выявление слепоты к изменению — тем самым, где произошла замена актера в тот момент, когда он выходил в коридор, чтобы ответить на телефонный звонок. Профессор обратил внимание на один потенциальный недостаток подобных исследований — все они основаны на показе видеоролика. Он отметил, что просмотр видео по сути своей является пассивным. Действие разворачивается непосредственно перед нами, но мы не принимаем в нем активного участия, как, например, при социальном взаимодействии с окружающими людьми. Найссер предположил, что слепота к изменению могла бы и не проявиться, если бы замена человека произошла в реальной ситуации, а не путем монтажа в пассивно просматриваемом ролике. Два Дэна признали, что Найссер может быть прав, и в реальном мире люди действительно бы заметили изменение. Однако они решили проверить предположение Найссера с помощью очередного эксперимента.
Представьте, что вы идете по студенческому городку и видите мужчину, который с потерянным видом держит в руках карту. Он подходит к вам и спрашивает, как пройти к библиотеке. Вы начинаете показывать ему направление на карте, и в этот момент позади вас неожиданно появляются два человека, которые просят вас посторониться и бесцеремонно проносят между вами и потерявшимся прохожим большую деревянную дверь. После того как они проходят, вы заканчиваете свои объяснения. Если бы в тот момент, когда рабочие проносили мимо вас дверь, пешеход был бы заменен на другого человека, то смогли бы вы заметить подмену? Что, если бы эти два человека отличались одеждой и телосложением, имели совершенно разные голоса и к тому же один был выше другого почти на десять сантиметров? Наверное, вы считаете, что только очень рассеянный человек способен не заметить такой подмены? Тем более, что вы уже разговорились с собеседником и имели достаточно времени, чтобы как следует разглядеть его. Именно так рассуждали два Дэна и Ульрик Найссер.
Такое же мнение высказали более 95 % студентов, когда мы спросили их о том, смогли бы они заметить подмену[76]. И все они ошиблись. Все мы, и студенты, и ученые, досконально знакомые с исследованиями, на которых основаны эти эксперименты, стали жертвой иллюзии памяти. Все мы были убеждены в том, что только необычайно рассеянный человек может не обратить внимания на подмену, и такие люди встречаются крайне редко. Однако в реально проведенном эксперименте почти 50 % участников не заметили, что говорили с разными людьми: начинали разговор с одним, а заканчивали уже с другим человеком![77]
По счастливой случайности спустя несколько лет, когда мы проводили очередной эксперимент в Гарвардском университете, группа студентов-психологов посещала лекции по основам психологии. На одной из лекций профессор Стивен Косслин (научный руководитель Криса в аспирантуре, который длительное время с ним сотрудничал) подробно описал эксперимент с дверью как один из примеров научной деятельности на нашем факультете. После лекции можно было услышать, как студенты говорят между собой: «Уж я-то по-любому не пропустил бы такой подмены». Наш доброволец предложил им принять участие в эксперименте и пригласил на восьмой этаж. Когда они подошли к стойке, чтобы заполнить бумаги, экспериментатор скрылся под стойкой, якобы для того, чтобы подшить документы, и вместо него появился другой человек. Ни один из студентов не заметил подмены![78]
Слепота к изменению — это необычайно распространенное явление, и тем удивительнее, что ее начали активно изучать только в 1990-х годах. Она проявляется при восприятии простых фигур на экране компьютера, при просмотре фотографий с кинокадрами, а также при общении с окружающими в реальной жизненной ситуации[79]. Находясь под влиянием иллюзии памяти, люди высоко оценивают свои способности к выявлению изменений, хотя на деле такие способности весьма скромны. Иллюзия настолько сильна, что даже ученые, изучающие феномен слепоты к изменению, регулярно становятся ее жертвами. Мы можем только признать ограниченность своих интуитивных представлений о памяти, поскольку наши собственные данные систематически показывают нам, насколько мы ошибаемся. Аналогичным образом, создатели фильмов на горьком опыте познают иллюзию памяти, наблюдая за собственными ошибками на большом экране. Тради Рамирез, скрипт-супервайзер из Голливуда, не раз сталкивалась с этим явлением: «Определенные события, которые мы запоминаем, и отражение увиденного в нашей памяти, равно как и восприятие собственного „я“… все это часто оказывается совсем другим, когда мы оглядываемся назад и смотрим на прошлое. Несколько раз в своей жизни я все ставила на ту или иную карту, но впоследствии понимала, что была не права».
