В 2008 году Пулитцеровская премия в номинации «лучший очерк» досталась Джину Вайнгартену за его заглавную статью в журнале Washington Post. В ней рассказывается об одном социальном эксперименте, который он провел с помощью скрипача-виртуоза Джошуа Белла[42]. Белл родился в штате Индиана. В возрасте четырех лет он поразил родителей (оба были психологами) тем, что воспроизводил услышанные им мелодии с помощью аптечных резинок. Они наняли для сына сразу нескольких учителей музыки, и уже в 17 лет Белл играл в Карнеги-холле. За свою карьеру он не раз возглавлял чарты классической музыки, становился лауреатом многочисленных премий за исполнительское мастерство и даже принял участие в телепередаче «Улица Сезам». Официальная биография на его веб-сайте начинается следующими словами: «Ни один скрипач нашего времени не пользуется таким вниманием публики, как Джошуа Белл».

Однажды утром в пятницу, в самый час пик, Белл взял свою скрипку Страдивари, стоимость которой превышает три миллиона долларов, и отправился на станцию метро L’Enfant Plaza в Вашингтоне (округ Колумбия). Он расположился между входом и эскалатором, развернул свой футляр для сбора пожертвований, предусмотрительно бросив в него несколько монет и банкнот, и начал исполнять сложные классические произведения. Концерт длился 43 минуты. За это время в нескольких шагах от него прошли более тысячи человек, и лишь семь из них остановились, чтобы послушать музыку. Если не считать 20 долларов, которые пожертвовал один узнавший его прохожий, Белл смог собрать за свою работу только 32 доллара 17 центов.

В своей статье Вайнгартен скорбит о том, что современное общество разучилось ценить красоту и искусство. В его словах чувствуется, какую боль и разочарование он испытывал, наблюдая за людьми, равнодушно проходящими мимо Белла:

Коллеги из журнала Washington Post очевидно ожидали иного результата. По словам Вайнгартена, они беспокоились, что выступление известного скрипача может привести к нарушению общественного порядка:

Уже после выступления Вайнгартен попросил известного дирижера Леонарда Слаткина, директора Национального симфонического оркестра, высказать свое предположение, насколько успешным могло быть выступление профессионального музыканта в подземном переходе. Слаткин выразил уверенность в том, что такой концерт соберет толпу слушателей: «Где-то 75–100 человек остановятся, чтобы немного послушать музыку». Однако в реальности остановилось в десять раз меньше человек, и все обошлось без вмешательства Национальной гвардии.

Вайнгартен, редакторы, Слаткин и, вероятно, члены Пулитцеровского комитета стали жертвами иллюзии внимания. Даже Белл, когда ему показали видеозапись выступления, был «удивлен тем, как много людей вообще не обращают на меня внимания, словно я невидимка. Чем это объяснить, не знаете? Ведь я играл так громко!»[43] Все они явно переоценили заметность Белла для окружающих людей. Теперь, узнав о гориллах-невидимках, пропущенных траулерах и незамеченных мотоциклах, возможно, вы сами догадаетесь, почему никто не признал в Белле великого музыканта. Люди просто не ожидали увидеть (или услышать) скрипача-виртуоза. Они спешили на работу. Автор очерка расспросил одного человека, хорошо знакомого с условиями, в которых проводился эксперимент. Это была Эдна Соуза, чистильщица обуви в метро, которая заявила, что уличные музыканты мешают ей работать. Ее ничуть не удивило, что люди проходят мимо, не слушая музыку. «Пассажиры поднимаются по эскалатору и смотрят перед собой. Каждый думает о своем, взгляд направлен вперед».

В условиях, выбранных Вайнгартеном для эксперимента, пассажиры изначально были поглощены задачей, которая отвлекала их от всего остального, — они спешили на работу. Поэтому вероятность того, что они вообще заметят Белла, была крайне мала, не говоря уже о том, что они обратят внимание на игру скрипача и отличат его от заурядных уличных музыкантов. И именно этот фактор является ключевым. Место и время, выбранное Вайнгартеном для выступления, почти гарантировали, что исполнительское мастерство Белла останется практически незамеченным. В словах Вайнгартена слышна неподдельная тревога: «Если мы не можем найти время на то, чтобы ненадолго остановиться и послушать лучшие музыкальные произведения в истории человечества в исполнении одного из лучших музыкантов планеты; если сумасшедший темп современной жизни настолько поглощает нас, что мы становимся слепы и глухи к подобным вещам, — тогда даже страшно представить, что мы еще можем упустить». Возможно, мы несколько преувеличиваем, но нам кажется, что этот эксперимент еще не свидетельствует о неспособности людей к восприятию красоты. Он лишь показывает, что они не слушают музыку на ходу. Эксперимент наглядно демонстрирует, что, концентрируя зрительное или слуховое внимание на конкретной задаче (в данном случае на том, чтобы добраться до работы), человек, как правило, не замечает неожиданных событий (в данном случае виртуозного скрипача) до тех пор, пока основная задача не будет решена.

Если бы мы хотели выяснить с помощью эксперимента, насколько готовы жители Вашингтона к тому, чтобы остановиться на улице и воздать должное красоте, мы бы прежде всего определили, где и когда типичный уличный музыкант привлекает среднее количество слушателей, а затем в один прекрасный день заменили бы его на Джошуа Белла и сравнили бы средний доход уличного музыканта с «добычей» Белла. Иными словами, прежде чем доказывать, что люди разучились ценить прекрасную музыку, нужно сначала доказать, что они вообще слышат ее. Если бы Вайнгартен поставил Белла рядом с бурильным молотком, вряд ли бы он получил Пулитцеровскую премию. В таких условиях никого бы не удивило, что на музыканта не обращают внимания, — страшный шум полностью заглушал бы скрипку. Выступление Белла рядом со станцией метрополитена в час пик дало такие же результаты, но уже по другой причине. Хотя физически люди слышали игру Белла, их внимание было поглощено утренней поездкой на работу, и поэтому они страдали от перцептивной глухоты.

Другие факторы также были не в пользу Белла — он исполнял малоизвестные классические композиции, а не те произведения, которые были бы знакомы большинству пассажиров. Если бы Белл выбрал «Времена года» или другие популярные образцы классической музыки, то его выступление могло оказаться более успешным. С помощью такого хода гораздо менее одаренный музыкант мог бы заработать больше денег, чем Белл. Когда Дэн жил в Бостоне, время от времени он совершал прогулку из деловой части города в квартал North End, чтобы поужинать в итальянском ресторане. По меньшей мере с полдюжины раз он проходил мимо уличного аккордеониста, который стоял в конце крытого перехода, ведущего через автостраду. Это было прекрасное место для привлечения слушателей, которые, никуда не торопясь, шли в рестораны, тем более что некоторым из них приходилось ждать, когда освободится столик. Для уличных артистов, так же как и для специалистов по недвижимости, выбор места является решающим фактором. Аккордеонист играл с огоньком, демонстрируя эмоциональную связь со своим инструментом и любовь к искусству. Однако Дэн слышал в его исполнении только одну композицию — тему из «Крестного отца». Он играл ее, когда Дэн шел ужинать, а затем еще раз, возвращаясь из ресторана, — и так каждый раз, когда Дэн проходил мимо музыканта. Возможно, он замечал Дэна издали, когда тот еще находился вне пределов слышимости, и моментально начинал играть тему из «Крестного отца», что было своеобразной шуткой или знаком (дошло до того, что Дэн уже начал просыпаться с образом окровавленной лошадиной головы, лежащей у его ног).