—   

Может, головную "Брэдли" прикрывают с воздуха вертоле­ты-штурмовики? — спросил он капитана. Тот ответил, что тоже подумал об этом, но не видит ни пыли, ни раскачивающихся ветвей, которые обычно выдают висящий на малой высоте вер­толет. Гуахардо снова хмыкнул.

—      

Что ж, видно, на этот раз нам повстречался беспечный разведчик, — заметил он.

Опустив бинокль, капитан обвел взглядом окрестности и от­ветил:

—    

У нас есть единственный способ проверить это предполо­жение, сэр: открыть огонь.

Полковник, все еще не спуская глаз с вражеской машины, помедлил, прежде чем ответить. Он понимал, что капитан спра­шивает у него разрешения. Потом, по-прежнему глядя в бинокль, бросил через плечо:

—     

Ну, так за дело, капитан.

Молодой офицер, не искушенный в ритуале начала войны, встал по стойке "смирно", отдал честь и молодцевато ответил:

—     

Есть проверить, господин полковник!

Пока капитан отдавал приказ открыть огонь, Гуахардо посме­ивался про себя. Скоро жестокие бои сделают свое дело, и всю эту браваду как рукой снимет. Только когда пролитая кровь остудит пыл его бойцов, можно будет понять, способны ли они совершить то, чего он от них ожидает.

Альфредо знал, где скрываются "Панарды" разведывательно­го взвода, но со своего места не

видел,

как они выезжают из укрытия на огневой рубеж. Даже после первого залпа, подняв­шего облака пыли и белого дыма, полковник не смог разглядеть машины.

Не увидел их и экипаж одинокой "Брэдли". Оба "Панарда" выстрелили с интервалом в одну секунду, и оба промахнулись. Первый снаряд взорвался на дороге перед машиной, второй — на обочине слева от нее. Не успела осесть поднятая взрывами пыль, как "Брэдли" резко повернула влево. Гуахардо успел уви­деть командира — нырнув в люк, он захлопнул его за собой. Очевидно, водитель увидел взрыв перед носом машины и, не заметив бокового, среагировал инстинктивно, не дожидаясь при­каза командира. Именно этот маневр и сделал его легкой добы­чей мексиканских "Панардов". А может, водитель просто расте­рялся — ведь в таких случаях рекомендуется немедленно вер­нуться в укрытие.

Однако американская БМП сама лишила себя такой возмож­ности, включив дымовую завесу. Вместо того чтобы скрыться в белых клубах дыма, "Брэдли" выступила на его фоне темным силуэтом, являя собой идеальную мишень. Впрочем, и без дыма участь ее была решена. Первый выстрел, вздыбивший землю пе­ред машиной, оказался неточным, потому что командир "Панар­да" неверно определил расстояние до цели. Повернув в сторону, БМП исключила повторную ошибку. Командир "Панарда" дал второй выстрел без корректировки и попал точно в цель.

Ударив в корпус БМП чуть ниже люка водителя, 90-милли­метровый противотанковый снаряд взорвался. Его кумулятивная боеголовка при взрыве образовала реактивную струю толщиной в карандаш, состоящую из расплавленных молекул металла. Ее чудовищное давление в долю секунды разрушило алюминиевую броню американской машины. Буквально прошив насквозь от­сек экипажа, реактивная струя задела одну из хранившихся внутри "Брэдли" управляемых противотанковых ракет с такой же бое­головкой и прорезала ее тонкую оболочку. Это дало начало "цеп­ной реакции" взрывов.

С того места, где стоял Гуахардо, взрыв 90-миллиметрового снаряда и последовавшие за ним взрывы внутри "Брэдли" выгля­дели весьма впечатляюще. Только что БМП на полной скорости неслась навстречу "Панардам". Вдруг внезапная вспышка — и машину окутало облако густого черного дыма. Оно еще не успе­ло рассеяться, как "Брэдли", взметнув тучу пыли, содрогнулась, будто заводная игрушка, по которой ударили молотком. Почти сразу же оба люка — ив башне, и в задней части машины — распахнулись, из них вырвались языки пламени, которые тут же пропали. Из всех отверстий машины валил густой белый дым, но она все еще двигалась вперед. Вдруг "Брэдли" снова содрог­нулась — это взорвалось еще несколько боеголовок от ракет. Пламя охватило всю машину — горело ракетное топливо. БМП замедлила ход, покосилась на левый бок и встала.

Капитан не скрывал своего ликования:

—      

Мы его прикончили, господин полковник! Всего тремя снарядами!

—    

Четырьмя, капитан, — наблюдая за горящей "Брэдли", хо­лодно проронил Гуахардо. — Ваши "Панарды" сделали четыре выстрела. Последний дал перелет. Командир второго "Панарда" то ли перестарался с корректировкой, то ли не учел того, что БМП приближалась.

Полковник отвернулся от горящей машины и посмотрел на удивленного офицера в упор:

—     

Так или иначе, придется вам побеседовать с обоими ко­мандирами. Они находились в засаде и еще до появления амери­канца должны были выяснить точное расстояние до дороги. Если мы не сделаем выводов теперь, в будущем такие ошибки могут нам дорого обойтись. Вам все ясно?

Вытянувшись по стойке "смирно", капитан смущенно выслу­шал Гуахардо и коротко ответил:

—    

Да, господин полковник.

После неловкого молчания Альфредо обнял растерявшегося офицера за плечи:

—     

Я ведь вас не упрекаю, капитан, вы справились хорошо. Но уничтожена всего одна "Брэдли", а только у 16-й бронетан­ковой дивизии их — триста шестнадцать. Если мы хотим пока­зать американцам, что тоже на что-то способны, придется бе­речь каждый снаряд и каждого солдата. Это вы, надеюсь, пони­маете, не так ли?

Капитан, который все это время стоял, уставив взгляд в зем­лю, поднял глаза на полковника:

—      

Понимаю, господин полковник. Извините, что сморозил глупость. Ведь это — мой первый бой.

Гуахардо дружески потряс молодого командира за плечо:

—     

Можете не извиняться. В этом деле мы все — новички. А теперь быстро отводите своих людей, пока на нас не обруши­лись остальные триста пятнадцать "Брэдли".

—   

Подполковник Диксон! Первая рота 9-го батальона вошла в соприкосновение с противником!

Услышав в наушниках интеркома взволнованный голос пило­та, Диксон проснулся. Он поднялся в два часа ночи, поспав все­го пару часов, и с тех пор все время был на ногах. Скотт нахо­дился в Ларедо, когда мексиканцы взорвали два из трех мостов через Рио-Гранде, причем сделали это в 14.00, в час "Ч", прямо на глазах у отрядов особого назначения, которые пытались их опередить. После этого подполковник отправился из Ларедо на юг, чтобы проследить, как 2-й батальон 13-го пехотного полка — головное подразделение Второй бригады — переправляется че­рез реку. Убедившись, что все идет нормально, он вылетел в Рому, где находился передовой командный пункт Первой брига­ды — проверить, как начинаются боевые действия. Только удо­стоверившись, что и здесь все в порядке, Скотт вернулся на тактический командный пункт дивизии (ТАК-КП), расположен­ный неподалеку от Ларедо, чтобы оттуда наблюдать за ходом сражения и обсудить с командующим корпусом вопросы про­кладки наземной линии связи.

Прибыв на ТАК-КП около девяти утра, подполковник успел получить последнее сообщение от помощника дивизионного на­чальника разведки и своего штабного оператора и поговорить с командующим, Длинным Элом, с которым он, уже выходя, столк­нулся в дверях. К полудню он снова отправился в путь. Так что не было ничего удивительного в том, что мерный рокот верто­летных винтов и ритмичная вибрация двигателя скоро убаюкали Скотта. Открыв глаза, он огляделся, соображая, что к чему, и быстро придя в себя, нажал кнопку иитеркома:

—     

Повторите последнее сообщение.

Его пилот, старший офицер 3-го класса Бомастер, по голосу подполковника понял, что тот задремал.